Зарубинецкий парадокс М.Б. Щукина
Петербургский археолог М.Б. Щукин (и его коллеги-единомышленники: Д.А. Мачинский, К.В. Каспарова и т.д.), по моему мнению, внёс серьёзную путаницу в изучение проблематики славянского этногенеза своими попытками "задвинуть" праславян в балтские культуры лесной зоны Восточной Европы и "отобрать" у них зарубинецкую культуру, приписав её бастарнам.
Сейчас мы прекрасно знаем (да и во времена, когда писал Щукин, это уже было хорошо известно, поэтому чем были вызваны его столь настойчивые попытки "загнать" славян на север сказать сложно), что из зарубинецкой культуры через так называемые позднезарубинецкие памятники выросли, в конечном счете, две культуры: киевская и пртопражская. Славянская принадлежность ни той, ни другой особых сомнений не вызывает. Кроме двух этих славянских культур (охватывающих почти весь бывший зарубинецкий ареал) зарубинецкая культура не породила ничего. И где тут место для бастарнов? Сколько я ни задавал этот вопрос последователям Щукина - ясного ответа на него так и не получил.
Иногда доходит до смешного - читаешь иного археолога и у него зарубинецкая культура - бастарнская, затем он описывает процесс её превращения в киевскую, которая у него уже оказывается славянской. Ясно, что тут какое-то раздвоение и кто-то (славяне или бастарны) здесь явно лишний. И учитывая то, что никаких иных культур, кроме славянских, из зарубинецкой не выросло, "лишний" этот - именно бастарны. Для них в рамках зарубинецкой культуры просто нет места.
При этом М.Б. Щукин ещё и грубо исказил и примитивизировал позицию своих оппонентов - сторонников славянской принадлежности зарубинецкой культуры (П.Н. Третьякова и его последователей). Он пишет:
"Но более всего в построении П.Н.Третьякова смущает одно - априори принятое славянство зарубинецкой культуры. Автор идеи ссылается лишь на мнение большинства исследователей и на расположение зарубинецкой культуры в зоне раннеславянских топонимов".
Эти аргументы вовсе не были главными у П.Н. Третьякова. Главным было то, что он выявил прямую археологическую преемственность между зарубинецкой культурой, постзарубинецкими памятниками, киевской культурой и антскими древностями типа Пеньковки. Преемственность, которая ныне подтверждена целым рядом археологов и, вроде бы, уже не вызывает сомнений.
Чтобы как-то обойти возникшую нестыковку - явно фиксируемую археологами преемственность от "бастарнской" зарубинецкой культуры через позднезарубинецкие памятники к киевской и протопражской культурам, славянская принадлежность которых особых вопросов не вызывает - эти учёные предприняли попытку разорвать данную ретроспективную цепочку и отделить киевскую культуру от зарубинецкой.
По их мнению, основной вклад в сложение киевской и протопражской (открытие которой на момент написания их работ ещё только прогнозировалось) культур внесли не позднезарубинецкие группы, а мигрировавшие на юг "балтопраславяне" - потомки носителей культур лесной полосы Восточной Европы, в первую очередь - культуры штрихованной керамики, в носителях которой Д.А. Мачинский видит непосредственных предков славян, которые ассимилируют "постзарубинцев".
Между тем для такого предположения нет никаких оснований. Никакого сколько-нибудь серьёзного продвижения "штриховиков" и их соседей на юг археология не фиксирует: "никакого продвижения носителей КПШК на юго-запад, в направлении Прикарпатья, как предполагает Д.А. Мачинский, по археологическим данным не прослеживается" [Егорейченко А.А. Культуры штрихованной керамики (Минск, 2006). С. 116].
Никакого существенного притока какого-либо иноэтничного по отношению к потомкам зарубинцев населения в постзарубинецкий ареал археология не фиксирует. Киевская культура, безусловно, сложилась на основе позднезарубинецких групп (в первую очередь представленных памятниками типа Лютежа, Гриней, Картамышево-2 - Терновка-2) и её носителями были прямые потомки зарубинецкого населения [см., например, соответствующие разделы в книге "Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. - первой половине I тыс. н.э." (М., 1993). Только на самые северные позднезарубинецкие группы типа Почепа балтские культуры лесной зоны Восточной Европы оказали заметное влияние.
Таким образом, попытка М.Б. Щукина и Д.А. Мачинского разорвать археологическую цепочку, связывающую зарубинецкую культуру с достоверно славянскими не находит никаких обоснований в известном к настоящему времени археологическом материале.
Сейчас мы прекрасно знаем (да и во времена, когда писал Щукин, это уже было хорошо известно, поэтому чем были вызваны его столь настойчивые попытки "загнать" славян на север сказать сложно), что из зарубинецкой культуры через так называемые позднезарубинецкие памятники выросли, в конечном счете, две культуры: киевская и пртопражская. Славянская принадлежность ни той, ни другой особых сомнений не вызывает. Кроме двух этих славянских культур (охватывающих почти весь бывший зарубинецкий ареал) зарубинецкая культура не породила ничего. И где тут место для бастарнов? Сколько я ни задавал этот вопрос последователям Щукина - ясного ответа на него так и не получил.
Иногда доходит до смешного - читаешь иного археолога и у него зарубинецкая культура - бастарнская, затем он описывает процесс её превращения в киевскую, которая у него уже оказывается славянской. Ясно, что тут какое-то раздвоение и кто-то (славяне или бастарны) здесь явно лишний. И учитывая то, что никаких иных культур, кроме славянских, из зарубинецкой не выросло, "лишний" этот - именно бастарны. Для них в рамках зарубинецкой культуры просто нет места.
При этом М.Б. Щукин ещё и грубо исказил и примитивизировал позицию своих оппонентов - сторонников славянской принадлежности зарубинецкой культуры (П.Н. Третьякова и его последователей). Он пишет:
"Но более всего в построении П.Н.Третьякова смущает одно - априори принятое славянство зарубинецкой культуры. Автор идеи ссылается лишь на мнение большинства исследователей и на расположение зарубинецкой культуры в зоне раннеславянских топонимов".
Эти аргументы вовсе не были главными у П.Н. Третьякова. Главным было то, что он выявил прямую археологическую преемственность между зарубинецкой культурой, постзарубинецкими памятниками, киевской культурой и антскими древностями типа Пеньковки. Преемственность, которая ныне подтверждена целым рядом археологов и, вроде бы, уже не вызывает сомнений.
Чтобы как-то обойти возникшую нестыковку - явно фиксируемую археологами преемственность от "бастарнской" зарубинецкой культуры через позднезарубинецкие памятники к киевской и протопражской культурам, славянская принадлежность которых особых вопросов не вызывает - эти учёные предприняли попытку разорвать данную ретроспективную цепочку и отделить киевскую культуру от зарубинецкой.
По их мнению, основной вклад в сложение киевской и протопражской (открытие которой на момент написания их работ ещё только прогнозировалось) культур внесли не позднезарубинецкие группы, а мигрировавшие на юг "балтопраславяне" - потомки носителей культур лесной полосы Восточной Европы, в первую очередь - культуры штрихованной керамики, в носителях которой Д.А. Мачинский видит непосредственных предков славян, которые ассимилируют "постзарубинцев".
Между тем для такого предположения нет никаких оснований. Никакого сколько-нибудь серьёзного продвижения "штриховиков" и их соседей на юг археология не фиксирует: "никакого продвижения носителей КПШК на юго-запад, в направлении Прикарпатья, как предполагает Д.А. Мачинский, по археологическим данным не прослеживается" [Егорейченко А.А. Культуры штрихованной керамики (Минск, 2006). С. 116].
Никакого существенного притока какого-либо иноэтничного по отношению к потомкам зарубинцев населения в постзарубинецкий ареал археология не фиксирует. Киевская культура, безусловно, сложилась на основе позднезарубинецких групп (в первую очередь представленных памятниками типа Лютежа, Гриней, Картамышево-2 - Терновка-2) и её носителями были прямые потомки зарубинецкого населения [см., например, соответствующие разделы в книге "Славяне и их соседи в конце I тыс. до н.э. - первой половине I тыс. н.э." (М., 1993). Только на самые северные позднезарубинецкие группы типа Почепа балтские культуры лесной зоны Восточной Европы оказали заметное влияние.
Таким образом, попытка М.Б. Щукина и Д.А. Мачинского разорвать археологическую цепочку, связывающую зарубинецкую культуру с достоверно славянскими не находит никаких обоснований в известном к настоящему времени археологическом материале.