Был ли Берлиоз "очень образованным человеком"? Булгаковский стёб
"Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович сообщил поэту, между прочим, и о том, что то место в 15-й книге, в главе 44-й знаменитых Тацитовых «Анналов», где говорится о казни Иисуса, - есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка. Надо заметить, что редактор был человеком начитанным и очень умело указывал в своей речи на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не упоминавших о существовании Иисуса.
Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью, внимательно слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду.
- Нет ни одной восточной религии, - говорил Берлиоз, - в которой, как правило непорочная дева не произвела бы на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. Вот на это-то и нужно сделать главный упор...
Высокий тенор Берлиоза разносился в пустынной аллее, и по мере того, как Михаил Александрович забирался в дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек, - поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли, и про финикийского бога Фаммуза, и про Мардука, и даже про менее известного грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике".
Подавляющее большинство современных читателей "Мастера и Маргариты" принимают выделенные мной жирным шрифтом пассажи из начала романа всерьёз и думают, что Берлиоз действительно был образованным, эрудированным и начитанным человеком. Хотя на самом деле это не так - перед нами, как и почти везде в романе, "выворачивание вывёрнутого": стёб, причём весьма "толстый", что было очевидно образованным современникам Булгакова. Вся речь Берлиоза основана исключительно на данных "Словаря" Брокгауза-Ефрона. То есть кругозор "образованного-начитанного" советского редактора был ограничен "Словарём" и мог впечатлить только уж совсем интеллектуально-девственного Ивана Бездомного, у человека же действительно образованного вся сцена должна была бы вызывать смех. И то, что наши современники этого в большинстве своём не понимают говорит с одной стороны о том, что вне понимания контекста своей эпохи произведение адекватно понять нельзя, а с другой - о серьёзном падении уровня образования и культуры в сравнении с булгаковскими временами.
Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью, внимательно слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду.
- Нет ни одной восточной религии, - говорил Берлиоз, - в которой, как правило непорочная дева не произвела бы на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. Вот на это-то и нужно сделать главный упор...
Высокий тенор Берлиоза разносился в пустынной аллее, и по мере того, как Михаил Александрович забирался в дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек, - поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли, и про финикийского бога Фаммуза, и про Мардука, и даже про менее известного грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике".
Подавляющее большинство современных читателей "Мастера и Маргариты" принимают выделенные мной жирным шрифтом пассажи из начала романа всерьёз и думают, что Берлиоз действительно был образованным, эрудированным и начитанным человеком. Хотя на самом деле это не так - перед нами, как и почти везде в романе, "выворачивание вывёрнутого": стёб, причём весьма "толстый", что было очевидно образованным современникам Булгакова. Вся речь Берлиоза основана исключительно на данных "Словаря" Брокгауза-Ефрона. То есть кругозор "образованного-начитанного" советского редактора был ограничен "Словарём" и мог впечатлить только уж совсем интеллектуально-девственного Ивана Бездомного, у человека же действительно образованного вся сцена должна была бы вызывать смех. И то, что наши современники этого в большинстве своём не понимают говорит с одной стороны о том, что вне понимания контекста своей эпохи произведение адекватно понять нельзя, а с другой - о серьёзном падении уровня образования и культуры в сравнении с булгаковскими временами.