11 мая 2009 г. - 75 лет со дня рождения поэта Бориса Марьева, моего земляка.
Садовники, уж эти мне садовники
Обриты тополя, как уголовники.
От лязга ножниц ёжится июль:
- Под нуль его, кудрявого, под нуль!
Садовники, уж эти мне садовники!
Один привил рябину на шиповнике,
Другой женить осину на сосне
Дал обещание - к будущей весне.
А если та осина не венчается,
Садовник наш ужасно огорчается:
- Ах, древесина! Прёшь наперекор?!
В дрова её кривую! Под топор!
Торопятся садовники бессонные
Мичуринские видеть чудеса…
А рядом, за казёнными газонами,
Гудят вполнеба вольные леса.
Поют дрозды.
Листва сквозная светится.
Порхают в солнце бабочки с утра.
Уж если здесь сосна с осиной
встретятся,
То накрепко,
Навек,
Без топора.
Борис Марьев
Поэтическая судьба Бориса Михайловича Марьева связана с Вятским краем и землёй Урала. Своим - родным - его считают в Зуевке, где поэт появился на свет и провёл первые годы детства; в Слободском, куда потом переехала семья Марьевых; в Кирове, где он участвовал в создании и становлении областного литературного клуба «Молодость»… И, конечно же, в Екатеринбурге, где в полной мере проявился его недюжинный талант...
На сайте Свердловской областной универсальной научной библиотеки им. В.Г. Белинского читаем:
«(…) Окончил Свердловский юридический институт (1957), заочно учился в Литинституте. Работал в уголовном розыске, рабочим геофизической экспедиции на строительстве трассы Абакан-Тайшет, редактором на Свердловской телестудии, преподавателем УрГУ. Известный поэт 1960-1970-х годов, его творчество получило широкий резонанс и общественное признание. Руководил литературным объединением УрГУ. Первая книга «Большой мечты огни» вышла в Свердловске (1960). Автор одиннадцати поэтических сборников: «Высота», «Древо жизни», «Костер» «Ливень», «Светофор», «Утро» и др. В Екатеринбурге создана литературная мастерская им. Б. Марьева».
book.uraic.ru/events/2009/05/11
О жизни и творчестве Бориса Марьева можно прочитать здесь:
zuevskie.ru/blog/2008-12-10-9
А сейчас несколько его стихотворений:
ПОДСОЛНУХ
У гостиничного оконца
В палисадничке под крыльцом
Он стоял -
Представитель солнца,
К облакам
Запрокинув
Лицо.
Ой, как лили дожди над посёлком!
Лужи стыли, как серая жесть…
Только знал он,
Упрямый подсолнух,
Что за тучами
Солнце
Есть.
По земному летящему шару
Среди грохота и тишины
Все подсолнухи,
Как радары,
Прямо к солнцу
Устремлены.
Не ржавей, моя лёгкая лира!
Непогода
Уходит, как дым…
Мы, поэты, -
Подсолнухи мира -
Твёрдо знаем,
Куда мы глядим.
ЖИВАЯ ВОДА
Пью берёзовый сок.
Ох, берёзовый сок!
По атласной коре он течёт в туесок,
Только я не дождусь и никак
не напьюсь,
Всё губами счастливыми к метке
тянусь.
Пью берёзовый сок.
Не берёза - родник!
Будто к бабкиной сказке
устами приник,
Словно эти студёные соки земли
Босоногое детство вернуть помогли.
Пью берёзовый сок.
Всё теперь нипочём
Перед этим глубинным,
бездонным ключом
Уплывают года, улетает беда,
Прямо в сердце струится живая вода,
Не от той ли воды,
не от той ли зари
Поднимались былинные богатыри…
Пью берёзовый сок.
Чтоб расти и цвести,
Чтоб свою богатырскую ношу нести,
Чтобы песни слагать,
чтобы ставить кремли,
Чтобы «пьяное солнце кипело
в крови»!
Верен жёлудь
почве и отчизне,
Но судьба у жёлудя -
Своя…
Я - твой стебель!
Слышишь, Древо Жизни?
Ты укрой
До времени
Меня.
Облетают листья -
Ствол ветвится,
Крона к небу -
Корни глубоки…
Счастливо зерно!
Ему родиться,
Повториться - смерти вопреки!
БОРОДА
Я несу по городу
Яростную бороду,
Рыжую,
Ершистую...
Критикуют?
Выстою!
Борода ты, борода,
Колет очи ерунда:
Мол, в XX атомном -
Да атаманом Платовым?!
Век на бороды суров,
За день сто редакторов:
Кто - подбрить,
А кто - подправить,
Согласись -
И будь здоров!
А я хожу, весной дышу,
Бородой девчат смешу,
И постепенно бритые
Вянут, как убитые.
Разговоры умолкают,
Хорошеет борода...
Привыкают?
Привыкают!
Говорят:
Вот это да!
Мол, вот она, искомая,
Исконная, посконная...
А я под этой бородой,
Словно Кастро молодой!
Да и стих мой не про бороду,
Если думать головой.
ЧУЖАЯ СТРОЧКА
На слове не поставишь мету,
Но всей простою глубиной -
Клянусь! - Чужая строчка эта
Была моей и пелась мной.
Естественная, как дыханье,
Как сновиденье поутру,
Пришла - и сделалась стихами,
Обнявши за плечи сестру.
И ей в стихе жилось отлично…
Но как-то в полночь,
Средь снегов,
Мой друг
Меня поймал с поличным
Цитатой из чужих стихов.
Что ж, я насмешливо ответил,
Мол, совпаденье, не беда…
Но щёки мне ошпарил ветер
Горячей краскою стыда!
Я вспомнил! Вспомнил строчку эту
И проклял свой опасный труд…
Как я завидую поэту,
Чьи строчки невзначай крадут!
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Серебряною плоскостью крыла
Зачёркнуты текущие дела.
Какое небо хлынуло в окно!
Как мизерны деяния людские:
Пестрят внизу кварталы городские
Рассыпанною горстью домино.
Пульсируют артерии дорог,
Плывут поля абстрактными холстами…
Я там любил. Я тысячи тревог,
Смешных и глупых,
за собой оставил!
Рычи, мотор! Безбрежное грызи!
Всё суетой предстало на поверку,
Но то, что было хаосом вблизи,
Умно и строго постигаешь сверху.
Я всё былое предаю огню,
Я полон сил,
как в первый день творенья, -
Рычи, мотор! Я всюду сохраню
Вот эту ширь, вот эту точку зренья!
ВЕЧНОСТЬ
Сколько я потерял на веку
Вдали от хвои!
Косматые звёзды - по кулаку -
Над головою.
Дремучий берег. Ветер тугой.
Волны мерцанье.
По-рысьи выгнувшись над тайгой,
Спит мирозданье.
Падаю… падаю, невесом,
В песок нагретый…
Кружится чёртовым колесом
Волчок планеты!
Я знаю - деды остались в нас,
В крови, в потёмках,
Как мы очнёмся - в который раз! -
В своих потомках.
Я так прощально в тебя влюблён,
Мой шарик тесный!
Штурмуй космическим кораблём
Глухие бездны…
Пускай секунда мне суждена,
Живому гному,
Я добрым богом дал имена
Всему земному.
ЗУЕВКА
Я рос в краю мазута и угля,
Где люди прямы, а калитки шатки,
Где в паровозной саже тополя
И грачьих гнёзд закинутые шапки.
Прищурюсь чуть - и в антрацитном блеске,
В кожанку комиссарскую одет,
С фанерным сундучком шагает дед
Из детства моего, как из поездки...
Рокочут паровозные басы,
Толчётся звонко рынок за платформой.
И пахнут квасом дедовы усы,
И ярок сахар на ладони чёрной.
А я пытаюсь сундучок нести,
Идти стараюсь с дедушкою в ногу.
А я мечтаю поскорей расти
И вижу в снах железную дорогу.
Люблю тебя, бескрайняя земля!
В моей крови - уют вагонной лавки
Летят, летят навстречу тополя
И грачьих гнёзд закинутые шапки.
Я живу ожиданием чуда.
По утрам я себе дарю
Мокрый блеск тополиного чуба,
Ветер в шторах,
Синицу,
Зарю.
Понедельники. Среды. Субботы.
Вечно радостен мой непокой!
Будут руки гореть от работы,
Будет лунная ночь над рекой,
Будут споры, поэмы, свидания,
Стоголосый ликующий лес…
А чудесней всего -
Ожидания,
Ожидания новых чудес!
Я научился высшей щедрости:
Дарить, не требуя взамен
Ни послушания, ни верности,
Ни ожиданья перемен.
Среди конторской и базарной
Бездарной суеты в дверях
Я научился благодарности
За это утро в снегирях.
Как странно радостно и радужно,
И как мне хочется скорей,
Чтоб доставалось больше на душу
Улыбок, света, снегирей!
Борис Марьев.