Памяти Александра Гарроса.
Я познакомился с Александром в 2006 году. Он приехал в Нижний делать репортаж о двух здешних авторах. Одним был уже нашумевший тогда Захар Прилепин, а вторым - я, никому не известный провинциальный борзописец. Мы ходили по старому красивому городу, мимо его удивительных меток. Тут учился Мариенгоф, там похоронена Марфа-Посадница, а вон на том углу Петр Первый справлял свое пятидесятилетие… Александр слушал, задавал свои вопросы, тонко направлял беседу. Сразу же поразили его доброжелательность и простота, отсутствие столичных понтов, чего я, признаться, опасался. Он работал на какой-то журнал, делал рутинную работу, хотя был известным писателем, лауреатом «Нацбеста». Видимо, большая литература кормила плохо, и талантливому человеку приходилось заниматься подёнщиной. В итоге появилась статья, лестная для меня. Главное же - она повысила мою самооценку, за это Саше отдельный респект.
С тех пор мы встречались редко, и так же редко переписывались. Я не стал ему близким приятелем, держался в стороне, а он шел своей дорогой. Однажды мы втроем с Данилкиным распили двенадцатилетний скотч из серебряных рюмок. (Саша любил старые виски). Это было зимним вечером на детской площадке. Хорошее воспоминание… Три российских графомана неспешно беседовали о литературе, расслаблено, без резких оценок, самолюбования и прочей ерунды. А два года назад, в Риге, я узнал от постороннего человека, что у Саши рак. Гаррос боролся, и любимая жена помогала, чем могла. Я опять был в стороне. Последнее письмо пришло от Саши 11 марта. Он просил сбросить ему «Лучи смерти» - в больнице нечего читать, а скучно. Я отослал текст, долго думал, но не решился спросить о здоровье. А вчера узнал о его смерти 6 апреля, и снова от постороннего человека.
Саши Гарроса больше нет на этой земле. Несправедливо. Вечная ему память.
С тех пор мы встречались редко, и так же редко переписывались. Я не стал ему близким приятелем, держался в стороне, а он шел своей дорогой. Однажды мы втроем с Данилкиным распили двенадцатилетний скотч из серебряных рюмок. (Саша любил старые виски). Это было зимним вечером на детской площадке. Хорошее воспоминание… Три российских графомана неспешно беседовали о литературе, расслаблено, без резких оценок, самолюбования и прочей ерунды. А два года назад, в Риге, я узнал от постороннего человека, что у Саши рак. Гаррос боролся, и любимая жена помогала, чем могла. Я опять был в стороне. Последнее письмо пришло от Саши 11 марта. Он просил сбросить ему «Лучи смерти» - в больнице нечего читать, а скучно. Я отослал текст, долго думал, но не решился спросить о здоровье. А вчера узнал о его смерти 6 апреля, и снова от постороннего человека.
Саши Гарроса больше нет на этой земле. Несправедливо. Вечная ему память.