Мне силлабо-тонику, кроме пародий, нельзя, это общеизвестно.
***
be bop a lula she’s my baby
пускай не ночь на рождество
но холод и слезинки в небе
все спят - и больше ничего
мне снился лондон, леннон, йоко
ещё чета, что не чета
нам всем. струится дрянь из окон
терпи - и больше ни черта
я словно хлеб разрежу осень
ножом холодным словно дождь
и будет в книге рабби йосеф
нести изысканную ложь
и надоест под слоем пыли
любой светильник из гнилья
нет, не напрасно нас судили
о бесталанная моя
а от свободы сводит скулы
и мой запропастился врач
хуйни советчик. baby lula,
молчи, скрывайся и не плачь
как хлеб лежит на малой бронной
ещё чета, ещё тоска
пускай не ночь. струится бродский
терпи и больше не искать.
3. 07. 01.
***
над воздушной невой низкорослый гранит
это значит не умер а просто убит
в алфавите для школьников новых времён
явь очерчена буквою «ять»
посмотри под мостом молоко или мёд
но мертва темноглазая гладь
слишком свято и до смерти много царей
этот город не рим он не может сгореть
человек человека не видит в реке
только сгнившее видит бревно
ах как хочется броситься вниз по реке
за русалкой на тёмное дно
под водой наша явь закрутилась винтом
над землей завершается что-то не то
отчего завершается труд
вся прибрежная тварь повредилась в уме
не одни мы на свете одни мы на тьме
посмотри под мостом слишком много пустот.
не мертво слишком много паскуд.
17. 07. 00, Петербург