М. Фредерик. Встречи на перекрестках. Дьявол с перекрестка
Так что же это за Дьявол, которому Роберт Джонсон, как говорят, продал душу? В блюзовой традиции он имеет много общих черт с традиционным христианским Дьяволом, действуя в оппозиции к христианскому Богу; он правит Адом и в общем, функционирует как вполне дееспособный Князь Тьмы. Несмотря на это, он представляет собой фигуру, отличную от других изображений Дьявола. В отличие от злобного Дьявола проповедников, окруженного огнем и серой, Дьявол блюзмена обладает и положительными чертами. Хотя мы можем провести сравнение с духами и богами из африканских и афро-карибских традиций, как и сам блюз, его нельзя сводить просто к тому, что было раньше. Он живет сам по себе, рожденный американской душой из того же кросс-культурного смешения, которое дало нам блюз.
Синкретизм - это название процесса слияния и смешения религиозных и духовных традиций, часто возникающий в результате взаимодействия между разными культурами. Римляне были истинными мастерами в этом деле, с готовностью отождествляя богов завоеванных культур с собственными божествами. Мы видим это и на примере христианских святых, в которых часто просматриваются боги или духи нехристианских культур. Многие святые Ирландии и Британии могут быть отождествлены с языческими божествами, и даже Гаутама Будда появляется в популярном средневековом сборнике житий святых «Золотая легенда» в образе святого Иосафата. Мы можем видеть недавний пример синкретизма в мексиканском культе Санта-Муэрте, которая сочетает в себе черты католической Девы Марии и доколумбовых богов смерти. Более экстремальный пример можно увидеть среди народа Вануату, который почитает принца Филлипа, покойного герцога Эдинбургского, в качестве божественной фигуры.
Дьявол афроамериканского фольклора - одна из таких синкретических фигур. Он сочетает в себе атрибуты христианского Сатаны и персонажей африканской религии и фольклора. Также в нем можно найти элементы афро-карибских религий, духи которых - сами по себе замечательный пример смешения африканских и христианских традиций. В отличие от злобного персонажа католического и пятидесятнического христианства, трагического героя Мильтона или искусителя, описанного в Евангелии, этот Дьявол ближе к архетипу Трикстера. Трикстер - это мифическая фигура, впервые выявленная в исследованиях фольклора коренных американцев, где фигурируют такие персонажи, как Койот, Ворон и Заяц. Важно понять, что в отличие от всецело злого Сатаны, Дьявол-трикстер - более неоднозначная фигура, ни полностью хорошая, ни полностью плохая, которая терпит поражение и столль же часто одерживает победу над своими собственными планами. В фольклоре Дьявол может представлять собой либо непокорного афроамериканского героя, либо деспотичного землевладельца, в зависимости от потребностей сюжета. Дьявол может быть как врагом, так и союзником. Он могущественен, и, если он на вашей стороне, вы можете совершить многое. Но он коварен, и ему трудно доверять. Да, его следует опасаться, но хитрый и бдительный человек всегда может вывести его из игры. Он действует как зеркало, отражая людей, которые с ним общаются - их хитрость, их обман, их грехи, но также и их добродетели.
А как же сделка с Дьяволом? Вот история преподобного Джонсона, рассказанная исследователю Дэвиду Эвансу в 1966 году, как его брата Томми ходил на перекресток:
«Если бы Том был жив, он бы вам рассказал. Он говорил, знает так много потому, что он продал себя Дьяволу. Однажды я спросил его, как. Брат ответил: «Если ты хочешь научиться играть все, что хочешь, и сочинять песни, то бери гитару и иди туда, где дороги пересекаются, и где есть перекресток. Иди туда, чтобы успеть да полуночи. Возьми гитару, и начни играть, сидя там в одиночестве. Большой черный человек подойдет, возьмет гитару, и настроит ее. А потом он сыграет на ней и вернет гитару. Вот так я научился играть все, что что захочу». И он это действительно умел»
Встреча с Дьяволом на перекрестке не обязательно должна быть связана только с гитарой. В своем монументальном исследовании худу священнослужитель Гарри Миддлтон Хайатт собрал ряд афроамериканских верований о перекрестке. Вот один пример, записанный в Оушен-Сити, штат Мэриленд:
«Если вы хотите научиться играть на банджо, гитаре или показывать фокусы, вам нужно продать себя Дьяволу. Вы должны прийти на кладбище в девять утра, собрать немного грязи, и положить в маленькую бутылочку, а затем отправиться на какую-нибудь развилку дороги и каждое утро сидеть там и пытаться играть на гитаре. Не обращайте внимания на то, что вы видите, не бойтесь и не убегайте. Просто оставайтесь там девять дней кряду, и на девятое утро появится какой-нибудь всадник, скачущий с фантастической скоростью, и это будет Дьявол. Не трогайтесь с места и продолжайте играть, а когда он проедет, вы сможете сыграть любую мелодию, или показать любой фокус, какой захотите, потому что вы продали себя Дьяволу»
Перекресток - это не место, это способ существования. Если о Джонсоне говорили, что он продал свою душу, или если он сказал это о себе сам, то это - описание Джонсона как блюзмена. Если уж он решил жить именно так, это значит, что, по мнению его самого и большинства его знакомых, на собственном духовном перекрестке он отвернулся от Бога и вступил в союз с Дьяволом.
Черту между жизнью блюзмена и жизнью уважаемых людей подчеркивает и Алан Ломакс в своем монументальном исследовании «Земля, где начался блюз»: «На самом деле, однако, каждый блюзмен, игравший на банджо, пианино, или гитаре, был, по мнению себя и своих сверстников, сыном Дьявола». Когда Джон Ли Хукер стал учиться игре на гитаре у парня своей сестры, блюзмена Тони Холлинза, его отец-проповедник, преподобный Уильям Хукер, не разрешал ему держать инструмент в доме: «...мне приходилось хранить его в сарае. Играл я тоже там, и папаша называл это дьявольским делом... Тогда все считали, что блюз - это дьявольская музыка. Они называли блюз, гитару и прочее музыкой дьявола... Не только мой отец, все так думали. Белые и черные священники, они думали, что это музыка Дьявола»
Нельзя быть блюзменом и одновременно полноценным членом общества. Приходится выбирать между блюзом и Дьяволом или праведностью и Богом. Мы видим это в словах Стерлинга МакГи, известного музыканта 60-х, игравшего с Джеймсом Брауном и Биг Мэйбеллом. Где-то в 1970-х годах он перестал называть себя по имени и настаивал на том, чтобы к нему обращались как к «мистеру Сатане», а позже организовал дуэт «Сатана и Адам». Объясняя причину смены имени, он говорит, что «моя мать была христианкой, и для меня было грехом играть блюз. Я служу Дьяволу».