Легенды о московских колдуньях: Алена Волчья Заря
..Все бело, и борзые стелют
Над равниной беззвучный бег.
Эх, дожить бы хоть до апреля -
Поглядеть, как растает снег..
А.Белянин
В XIX в. популярным зрелищем в Москве были популярны звериные травли: медведей и быков травили меделянами в районе Рогожской заставы, на Ходынке и в подмосковных усадьбах регулярно происходили травли волков борзыми собаками, известные в охотничьей литературе как садки по волку . Садки посещали и охотники-борзятники, и просто праздные любопытствующие, делая порой ставки на то, сколько продержится волк, и останется ли он в живых.
Вот как описывал это действо очевидец тех событий: «По кругу ходят охотники в характерных костюмах, разъезжают «доезжачие», похлопывая арапниками и держа на сворах борзых, которые так и рвутся, так и кипят, чуя близкого врага. А враг этот - смелый хищник русских лесов - серый волк, не в лесу ждет погони, не по опушке путает свой след... Нет. Сидит он в ящике, заморенный, запуганный, забитый...
Публика заволновалась - высадили первого волка. Заметались собаки на сворах, подобрались борзятники. Поджимая хвост, приседая на все ноги, как подседная лошадь, волк, понукаемый арапниками, выскочил из ящика и пугливо, по-заячьи озираясь, пошел по кругу. «Ату его!» - неистово крикнул кто-то, и собак спустили.
Вырвалась сытая стая борзых и сразу налетела на опешившего волка.
«Ату его! Ату!» - раздались голоса охотников, и волк заметался под зубами остервенелых собак, не успев пробежать и десяти саженей. Охотники помогали собакам арапниками и кинжалами…».
В прессе того времени порой раздавались голоса о запрете подобные кровавых зрелищ (к слову сказать, в Англии травля быков бульдогами была официально запрещена в 1835 году). Сторонники садков вполне резонно объясняли их необходимостью натаски молодых собак.
Время шло, садки проводились на радость честному люду - но с некоторых пор их установленный порядок стал нарушаться. Волчьи травли стала посещать некая девица Алена по прозвищу Волчья Заря, и с этих пор стала твориться форменная чертовщина.
О том, кто она и откуда, ходили только слухи, никто достоверно не знал о ней ничего. Кто-то говорил, что она фельдшерица, кто-то называл ее гадалкой, кто-то божился, что она - бросившая сцену актриса. Но все знали, что стоит ей придти, как вся кровавая потеха пойдет наперекосяк. Собаки поджимали хвосты и не желали более кидаться на волка, либо начинали ссориться, остервенело кидаться друг на друга, забыв о лесном хищнике. А Алена при этом лишь загадочно улыбалась, глядя на сумятицу, и незаметно покидала Ходынку.
А бывало и того хуже: затравленный, изнуренный волк не убегал, а вдруг сам кидался на собак. Да так бешено и яростно, что свора обращалась в бегство. Разорвав глотки у нескольких борзых, зверь перемахивал через ограждение и убегал прочь. Бросались за ним в погоню, да кони под охотниками шалели: поднимались на дыбы, топтались на месте, хрипели и ржали от страха.
Испуганная публика поспешно покидала место действия. Лишь Алена Волчья Заря громко хохотала, так что людям становилось еще страшней.
Стали устроители волчьей травли думать-гадать, как бы отвадить Алену. Подсылали к ней городовых, но тем не к чему было придраться. Наняли однажды ходынскую шпану, чтобы напугать девицу, - тоже не помогло. Едва подступились к ней босяки, взглянула на них Волчья Заря и прошептала:
- До чего же вы ненавидите друг друга, лихие удальцы! Сколько ж вы кровушки пустили - даже землица не может впитать ее!..
И после этих слов схватились босяки за кастеты и свинчаки и давай ни с того ни с сего друг дружку мутузить. Да так остервенело, что и впрямь образовалась лужа.
Указали на Алену известному карманнику: пусть, дескать, обчистит ее и отобьет охоту появляться на Ходынке. Запустил щипач руку в карман Аленина тулупчика да тут же и взвыл от боли. Отскочил, глянул на пальцы, а они все в крови, будто волчьими клыками распороты.
Призвали тогда на помощь одну пресненскую ведьму, но даже та не смогла одолеть Алену. Увидела ее в толпе зрителей Волчья Заря и сама подошла к старухе.
- На, тебе, бабушка, неразменную, необроненную монетку. Серебро очистит помыслы твои. Теперь лишь добро творить сможешь...
Глянула ведьма на серебряную монетку и аж затряслась от злобы. Хотела вышвырнуть ее, да монетка словно припечаталась к ладони. Так и ушла старуха восвояси.
А Волчья Заря лишь посмеивалась над устроителями садков.
И покатилась тогда по Ходынке молва: да Алена - сама ведьма! По ночам превращается в волчицу, сводит с ума собак и пугает лошадей!
Кончилось терпение у владельцов псарен и устроителей представлений. Собралась их большая толпа и отправились они к Калужской заставе искать дом Алены. Решили спалить гнездо колдуньи - волчьей защитницы. Отыскали дом и подожгли со всех концов. Только Алены там не оказалось. Возникла она вдруг позади толпы поджигателей.
- Не поможет вам этот огонь. Скоро волком завоет вся Русь! А вы и до этого не доживете !
Сказала так Алена Волчья Заря да и скрылась в переулочках-закоулочках Калужской заставы.
С тех пор ни на Ходынке, ни в других местах Москвы ее никто не видел.
Кровавое увеселение и вправду вскоре запретили. А что стало с поджигателями - никто не знает.
Сохранилась легенда, будто бы художник Виктор Васнецов несколько раз переделывал свою, уже готовую картину «Иван-царевич на сером волке» . Что-то не нравилось ему в лице царской невесты на картине. Когда наконец Васнецов завершил свою работу, знающие люди заахали, зашептали:
- Да это же Алена Волчья Заря!..
Спрашивали об этом у художника, но Васнецов лишь грустно отмалчивался или переводил разговор на другую тему...
(С)В. Бурлак, с моими дополнениями