По ком звонит колокол? Зачем звонит колокол?: svao_moskva

teterevv in svao_moskva_eot

По ком звонит колокол? Зачем звонит колокол?

May 31, 2017 12:10

Было ли будущее у Роберта вне открывшейся ему полноты жизни среди грубоватых испанских крестьян у себя на родине в США? Да и имел ли он, Мария, все остальные право на это счастье вне борьбы? Я попытался пофантазировать на темы, как бы я продолжил судьбу героев, если бы они остались живы. Нет, честнее будет именно так, как написал Хемингуэй.

Эссе к предстоящему обсуждению романа Хемингуэя.

+++
Я с самого детства слышу колокольный звон. Один из древнейших каменных храмов Подмосковья - Успения Богородицы на Городке в Звенигороде - находится на другом краю оврага, в нескольких сотнях метров от дома моих родителей. Не сказать, что я обращал на колокола какое-то особое внимание. В детстве я воспринимал их перезвон скорее, как просто фоновый шум. Детство…Пора жизни, когда время не считаешь. Все еще впереди, его много.
Чуть повзрослев, я стал по нему ориентироваться в днях, времени суток. Звон, значит суббота или воскресенье. На каникулах, мы порой не вели счет дням. Звонит вечером, значит уже пять часов. Если утро - значит восемь.

Став еще старше, я стал вслушиваться в звон. И уже не помню когда, может быть и до моего воцерковления, мое отношение к песни колоколов изменилось. Особенно в ее начале и к окончанию, когда мерные удары в колокол следовали через равные интервалы времени. Отсчет времени. Если в начале звона, то отсчет до начала чего-то. Если в конце, то до конца чего-то. И когда я пришел в церковь, благовестный звон и отпуск из храма прочно соединился у меня с этим восприятием ударов колокола. Время до…Время после…

Когда я стал хоронить первых одноклассников, товарищей по военной службе, к этому восприятию добавилась еще одно чувство. Колокол отсчитывает мгновения моей жизни. Нет, не в смысле замены секундной стрелки. А мгновения сопричастные каким-то важным смыслам, или далекие от них. Бам-бам-бам - благовеста, когда я не спешу в храм - время меня укоряет. Перезвон при отпуске из храма, когда я не выхожу со службы - что-то важное я пропустил. Но даже когда я сам переступал порог церкви под перезвон колоколов, или выходил из храма под их звуки, они все равно говорили мне, что-то важное начинается или оканчивается. Так окончательно голос колоколов стал для меня свидетельством того, что в потоке времени появляется нечто очень важное для меня. Во времени появились сгустки.

По ком звонит колокол? - спрашивает название обсуждаемого нами романа Хемингуэя. Может быть по тому, кто с тобой рядом. Удары колокола могут отсчитывать мгновения, которые потекли уже после того, как кого-то рядом не стало. Но ведь кто-то остается и рядом с тобой! И потому колокол отсчитывает и то время, которое ты можешь отдать этому другому. Или не отдать.

Тема времени в романе звучит и прямо. Герои отмечают, что время ускоряется или замирает. Когда перед самым началом операции по взрыву моста «англичанин» узнает в часовом того солдата, которого он увидел в первый день своего прихода в отряд Пабло, два дня назад, то в это не вериться. Всего два дня назад? Целых два дня назад. Эти два дня, за которые герои романа проживают целые жизни. И мы вместе с ними.
В первых главах романа время довольно быстротечно. Автор еще не наполняет их длинными кусками, посвященных внутренней жизни своих персонажей. Слова, поступки, короткие отрывки размышлений. Но затем время начинает растягиваться. Не автор его затягивает, а само время. Читая ты не чувствуешь никакого насилия над временем. Оно просто меняет свой ход, замедляясь. Потому, что для всех персонажей наступает тот самый период, когда время меняет свою плотность.

Главный герой романа, американец Роберт Джордан, находит Марию и вместе с ней самого себя. И время для него вдруг перестает быть просто чем-то связанным с бегом минутной стрелки. В последнюю ночь перед взрывом, ему кажется, что он начинает видеть ее ход по циферблату. Оно движется медленно, но неумолимо к тому моменту, когда время станет его врагом, во время боя.

Пилар… За эти два дня она прощается с тем ощущением, когда кажется что в жизни самое главное еще впереди. Что еще будет время любить и потому можно позволить себе ненавидеть. Ее ревность к молодости Марии, о которой она открыто говорит на привале, возвращаясь из отряда Эль Сордо, сменяется не завистью, а просто радостью за двух молодых людей, познавших в эти два дня все глубины и высоты любви. Ее переживания по поводу предательства мужа, готовность убить его ради дела, оставляют место в ее сердце принять его возвращение.

Хоакин, молодой партизан из отряда «Глухого», потерявшего в гражданской войне почти всю семью, который мечтает стать матадором, но боится струсить. И который стремительно становится мужчиной, геройски ведет себя в своем последнем бое на холме.
Августин, Фернандо, Примитиво, Андрес, Эладио - простые крестьяне, ставшие партизанами. Обыкновенные люди, которые боятся боя, но не боятся смерти. Ненавидят войну, но радуются, что наконец-то они снова примут участие в одном из ее эпизодов. «Испанцы! Нет людей хуже их. Но нет людей и лучший их», - много раз восклицает «англичанин» за эти дни, сталкиваясь с ними в различных ситуациях. Но к последнему дню своего пребывания в отряде, признается, что обрел в них настоящих братьев.
Цыган Рафаэль, который подвижный и непостоянный как ветер, но не дрогнувший в минуты боя.

Мария… Для нее это два дня станут островком света и счастья посреди мрака и бездны горя, обрушившейся на нее с момента прихода в ее деревню фалангистов. Ужас смерти родителей, позор и боль беспомощности перед насилием, которое совершили над ней фашисты. И два дня подлинного счастья перед мостом и гибелью Роберта, ее мужа, любимого человека.

Ансельмо, старик… Пожалуй, только для него и Эль Сордо, время не изменило свой ход в романе. Эти два персонажа стоят отдельно от других.
Для 68-летного старика крестьянина жизнь, война, служение и любовь к людям, все смешалось и стало чем-то, что выше времени. Он плачет об убитом им солдате противника, и говорит «Это война, потому мы и должны убивать». Но тут же размышляет о разнице между убийством животного и человека, и тяготится своей обязанностью прерывать человеческую жизнь, хотя это и требует дело служения Республике. Это не противоречие в его отношении. Это цельность мудрого отношения к жизни, в которой надо совершать злые дела, чтобы остановить большое зло и защитить Добро. Он молит Бога, чтобы тот дал ему сил остаться человеком во время боя. И погибает, получив просимое и выполнив свое служение до конца.
«Глухой» Эль Сордо полностью подчинен выполнению долга. Его честь, которая так важна для испанца, не допускает даже мгновения страха. Для него время - натянутая струна, которая должна даже перед лицом смерти звучать громко, с торжественной победительностью.

И наконец, Пабло… Отряд приговаривает его к смерти. Но Хемингуэй потрясающий писатель. В этой глубоко драматической сцене, когда все товарищи бывшего атамана отряда, выносят ему такой приговор, автор хочет уйти от нарочитой и неправдоподобной пафосности такого решения. Он оставляет место юмору.

«- Убей его, - сказала Пилар. Ее большое лицо потемнело и осунулось. - Теперь я тоже за это.
- Я был против, - сказал Агустин. Он стоял возле очага, опустив свои длинные руки, и его щеки, затененные ниже скул щетиной, в отблеске огня казались ввалившимися. - Но теперь я тоже за это, - сказал Агустин. - Он гнусный человек, и он нам всем хочет погибели.
- Пусть все скажут. - Голос у Пилар был усталый. - Ты, Андрес?
- Matarlo, - кивнув головой, сказал старший из двух братьев, тот, у которого темные волосы узким мысом росли на лбу.
- Эладио?
- Тоже, - сказал младший брат. - Он очень опасный человек. И пользы от него мало.
- Примитиво?
- Тоже.
- Фернандо?
- А нельзя ли его арестовать? - спросил Фернандо.
- А кто будет стеречь арестованного? - сказал Примитиво. - Для этого надо, по крайней мере, двух человек. И что с ним делать дальше?
- Продать фашистам, - сказал цыган.
- Еще чего не хватало, - сказал Агустин. - Не хватало нам такой мерзости!
- Я только предлагаю, - сказал цыган Рафаэль. - По-моему, фашисты с радостью за него уцепятся.
- Довольно, перестань, - сказал Агустин. - Мерзость какая!
- Уж не мерзостнее, чем сам Пабло, - оправдывался цыган.
- Одной мерзостью другую не оправдаешь, - сказал Агустин. - Ну, все высказались. Остались только старик и Ingles.
- Они тут ни при чем, - сказала Пилар. - Он их вожаком не был.
- Подождите, - сказал Фернандо. - Я еще не кончил.
- Ну, говори, - сказала Пилар. - Говори, пока он не вернулся. Говори, пока он не швырнул сюда ручную гранату и мы не взлетели на воздух вместе с динамитом и со всем, что тут есть.
- По-моему, Пилар, ты преувеличиваешь, - сказал Фернандо. - Я не думаю, чтобы у него были такие намерения.
- Я тоже не думаю, - сказал Агустин. - Потому что тогда и вино взлетит на воздух, а на вино его скоро опять потянет.
- А что, если его отдать Эль Сордо, а Эль Сордо пусть продает его фашистам, - предложил Рафаэль. - Выколем ему глаза, тогда с ним легко будет справиться.
- Замолчи, - сказала Пилар. - Когда я тебя слушаю, у меня такое в душе подымается, - а всему виной твоя мерзость.
- Фашисты все равно гроша ломаного за него не дадут, - сказал Примитиво. - Это уже другие пробовали, и ничего не выходило. Расстреляют заодно и тебя, только и всего.
- А по-моему, за слепого сколько-нисколько, а дадут, - сказал Рафаэль.
- Замолчи, - сказала Пилар. - И если ты хоть раз заикнешься об этом, можешь убираться отсюда вместе с ним, с Пабло.
- А ведь сам Пабло выколол глаза раненому guardia civil, - стоял на своем цыган. - Ты что, забыла?
- Перестань, - сказала ему Пилар. Ей было неприятно, что об этом говорят при Роберте Джордане.
- Мне не дали договорить, - перебил их Фернандо.
- Говори, - ответила ему Пилар. - Говори, кончай.
- Поскольку арестовывать Пабло не имеет смысла, - начал Фернандо, - и поскольку использовать его для каких-либо сделок…
- Кончай, - сказала Пилар. - Кончай, ради господа бога!
- …было бы постыдно, - спокойно продолжал Фернандо, - я склоняюсь к тому мнению, что Пабло надо ликвидировать, чтобы обеспечить успешное проведение намеченной операции.
Пилар посмотрела на маленького человечка, покачала головой, закусила губу, но промолчала.
- Таково мое мнение, - сказал Фернандо. - Полагаю, есть основания видеть в Пабло опасность для Республики…
- Матерь божия! - сказала Пилар. - Вот язык у человека! Даже здесь умудрился бюрократизм развести!
- …ибо это явствует как из его слов, так и из его недавних действий, - продолжал Фернандо. - И хотя он заслуживает благодарности за свои действия в начале движения и вплоть до последних дней…
Не вытерпев, Пилар отошла к очагу. Через минуту она снова вернулась на прежнее место.
- Фернандо, - спокойно сказала она и поставила перед ним миску. - Вот тебе мясо, сделай милость, заткни им себе рот чинно и благородно и молчи. Мы твое мнение уже знаем».

Я вставил этот фрагмент текста, один из многих, в которых Хемингуэй просто потрясающе соединяет воедино казалось бы несоединимое. Драму и комедию, будничность и возвышенность. Но ведь именно так в жизни и бывает. В каждом из нас все это соединено и переплетено так неразрывно, что становится уже неотделимо и неуловимо по отдельности. Разве что в минуты наивысшего духовного напряжения, в минуты смертельной опасности, в минуты боя. Проигранного боя испугался Пабло, и дал страху высвободиться из этого клубка противоречий внутри себя. Высвободится и завладеть им. Он решает уйти из отряда. Уходит, но …
«Как же плохо прошло время вчерашнего вечера», - говорит он Пилар, вернувшись в отряд после бегства. В этот вечер он решился на предательство. Пабло, «уходил» из отряда все эти два дня. Он рвал отношения с людьми, плечом к плечу с которыми он много раз до этого ходил в бой. Рвал со своей женщиной. Рвал с Республикой, ради служения которой его, бывший его отряд должен пожертвовать собой. Рвал со всем, ища замены всему этому в лошадях. Но сразу же после того, как Пабло бросил в реку украденные им взрыватели, он ощутил, по его словам, непереносимое одиночество. Испугавшись его, он возвращается и принимает бой.

Жизнь, как борьба. Да. Об этом книга. Жизнь, как любовь, верность служение и долг. И об этом роман. Но и о том, что жизнь это всегда быть рядом с кем-то и жить ради кого-то и чего-то. Жизнь, как борьба с пожирающим его одиночеством. И не случайно Хемингуэй устами Роберта Джордана описывает предельное одиночество, которое испытывает человек во время боя. И тут же говорит, что в бою человек должен отречься от себя, чтобы себя не потерять. То есть отдать свою жизнь другим.
Как и в разговоре о философии Ансельмо, это не противоречие. Это нормальная реакция человека на необходимость воевать, то есть вместо жизни служить смерти. Все герои романа осознают тот факт, что узы товарищества, братства, любви друг к другу - гораздо сильней самого сильного страха опасности и страха. Даже Пабло.

К концу романа время начинает рваться. Размышления героев, быстрые смены ракурсов и сюжетов. Война, смерть рвет полотно времени и человеческие жизни.
Когда я читал роман в первый раз, еще не зная обреченности многих его персонажей и главного героя на смерть, то мне казалось, что будет нечестным убить Роберта Джордана. Уже не могу точно сказать почему. Может потому, что автор так много ему и мне вместе с ним дал пережить в эти два дня. Может потому, что у него были такие большие и светлые планы будущей жизни с Марией. Может потому, что так мне хотелось преодолеть обреченность той войны, один из эпизодов которой нам показал автор.
Но перечитав его сейчас, я понимаю, что иного исхода у героев романа не было. Мария - эта девушка с поруганным телом и чистой душой - говоря строками великого стихотворения Твардовского, зная о поражении и гибели своего Республики и боевых товарищей, смогла ли:
«… оставив их вдали,
Прожить без них в своем отдельном счастье,
Глазами их не видеть их земли
И слухом их не слышать мир отчасти?».

Она не погибает в романе сама, но теряет любимого, частью которого она стала за эти два дня. Роберт принимает последний бой, раненым прикрывая уход группы уцелевших после боя на мосту партизан.

ЛИК СВАО, Хемингуэй, культурная война, По ком звонит колокол