СИЛА ТОКА В ЦЕПИ
На стене висела большая доска. Над ней портрет какого-то физика: не то Дарвина, не то - Чехова. Вот в кабинете химии - там точно висел Менделеев, потому, что рядом приколотили таблицу эту химическую. А с физиками не прокатывало: без таблиц поди пойми, кого повесили...
Перед доской находился длинный, во весь класс, стол и в узком загоне между доской и столом неспешно вышагивал Михал-Сергеич. По мере продвижения туда-сюда он клал ладони то на один, то на другой из стоявших на столе приборов. Сергеич у нас всегда так ходил.
***
...Людка шепталась с подружкой и в мою сторону демонстративно не глядела. Долетали слова «пройма», «кокетка», ещё что-то... Понятно: платья обсуждают. На Хутор пригнали пол-вагона с розовым кримпленом и теперь стоило ожидать, что на выпускной одноклассницы заявятся поголовно все в розовом. Тот год кримплен завезли защитного цвета, так что пока девки по Хутору ходили зелёные, как батальон пограничников, мечтающий порозоветь.
Сергеич продолжал гусём шагать у себя по загону, поочередно кладя руку то на метроном, то на вакуумный насос Комовского, то на магнитные тележки. А ещё - на ящик с наборами для составления цепи и на свою любимую электрофорную машинку.
- Савельев! - неожиданно сказал Сергеич в сторону Женьки. - Перестань болтать на уроке! У тебя по физике и так «два». А я тебе к той «два» ещё и характеристику такую накатаю - вообще никуда не возьмут потом!
Женька вылез из-за парты, чтоб сопоставить старые угрозы с новыми:
- Шо, и в армию даже не вóзьмут, Михал-Сергеич, уже не токо на трахтар, как вы той год обещались?
- ...и обратно пропорциональна сопротивлению, Савельев, чтоб ты знал, - надменно продолжил нести свою галиматью Сергеич, не сводя с Женьки строгого взгляда. - Садись.
Женька сел. Я смотрел на Людку не впрямую, а краем глаза. Но даже это она чувствовала и продолжала выделываться - то Скворцу улыбнется, то до Мишкиного плеча рукой дотянется. Тю!.. Два раза поворачивалась назад всей грудью.
- Разбирайте коробки и составляйте цеп, - сказал Сергеич. - У кого лампочка в цепу не загорается - к экзамену не допускаю.
***
...Грудь у Людки красивая. Наверное. Я не видел, я ж только через рубашку чувствовал. Да ещё и через кримплен этот её проклятый, который вечно колом стоит. Что он дался им всем?! Нельзя платья потоньше шить?..
- Что и требовалось доказать! - развёл руками Сергеич. - Квот ирод диманстрандум: у всех горит и токо у Савельева как всегда. Ирод и есть ирод. Даже без диманстрандум. И что скажешь, Савельев?
Женька обиженно поднял лампочку на головой:
- Перегоретая. Хóчете - сами её зажигайте такую...
У Людки загорелось. Почти, как у меня вчера, когда встретились возле керосиновой лавки. Людка приехала в спортивных штанах и в спортивной майке. Вся в такую обтяжку, что лучше б не приезжала. Когда слезала с велика, там не то что я - там уже мужики канистами прикрываться начали...
***
...Дверь открылась и в класс вошёл Полозóк в новой форме, в новой фуражке. Вот уж не ждали! Последний раз начальник милиции приходил осенью насчёт профилактики хулиганства: тогда опять на танцах кого-то отлупили. Не сильно, кстати: просто, чтоб знал - как раз для профилактики.
***
Постояли с ней у керосина, поговорили. Ни о чём. Она спросила, посадили ли мы картохи, я ответил, что коня дед приведёт в пятницу. Про то, что было - вообще ни слова. Как чужие. Привязал ей канистру на багажник, сказала «спасибо». Говорю ж - как чужие.
И будто не было ни весны, ни луж, ни закрытого на швабру класса. То, что у неё «этот» появился, на Хуторе разве что коровы ещё не обсудили, никакой то не секрет. Всё я знал. А секрет мне Скворец открыл: «этот» ей песни на гитаре пел. Одну нормальную - про «листья жёлтые», а другую серьёзную - про «в первый раз раздета не для сна». Было из-за чего беситься.
***
...Полозок снял фуражку, прокашлялся и проникновенно сказал:
- Ребята! Сдайте обрезы.
- Гля, у вас заявки! - возмутился Мишка. - Той раз приходили - «сдайте автоматы немецкие», этот раз - «сдайте обрезы», потом «сдайте танки» будет? Оглумели прямо...
- Тихо всем! - Сергеич как колдун постучал по столу эбонитовой палочкой и повернулся к Женьке. - Савельев!
- Тута я, шо?
- Сдай обрез по-хорошему.
- Глумных нема! - ответил Женька. - Дед казал: ту войну немцы до нас пришли, а ни у кого оружия не було. Счас китайцы прúдут - нам обратно голыми сидеть?..
***
...Придут китайцы, не придут, а вот сидеть голыми - не говоря про лежать - так у нас с Людкой ни разу не было. Да уже и не будет, наверно. Тем более, у неё - «этот». Я тогда ж не знал, с того и пошёл к нему про гитару разговаривать. «Этот» объяснил:
- Так-то во зажимаешь все струны на пятом ладу вторым пальцем, а последние два пальцы - суда и суда. Получается «ля-минор». Потом третий приткнул - уже тебе и «ля-мажор». Поня֜л?
- Дак не держится палец же, - попробовал я.
- Дак вот и учись держать, потом прúдешь, я дальше покажу...
***
...Полозок решил зайти с точки зрения логики, но уж тут у него всё обломалось вообще прямо сразу.
- Шо значит - «вам они не нада»? - резонно спросил Женька. - Нам-то как раз именно шо нада. Это вам они не нада! Вот вы, тащ-капитан, взянете у нас обрезы и шо с ими сделаете? В совецку ж армию их не примут: на кой они там? Ну и куда тада?
- На переплавку, - неуверенно ответил Полозок.
- Дак а я вам про шо? - торжествующе сказал Женька и повернулся к классному. - Вам не нада, а нам - с какого боку ещё глянуть! Не, Михал-Сергеич! Вы как хочете, а я свой смазал, в мешок загарнул и зарыл под яблонкой. Хто хотит - той нехай шукает!
- Ой-ёй-ёй, испугал! - козьим образом запричитал Сергеич из своего загона, по привычке натирая шерстяным носком эбонитовую палочку. - А то я не знаю: за вашей, Савельев, хатой тех яблонок всего пять штук: антоновка, комсомолка, два белых налива и шафран-китайка. Думаешь, не найдут?
- Думаю - не, - спокойно сказал Женька и снова повторил: - Глумных нема. Я ж обрез не у себе, я ж его у колхозном саде зарыл. А там тых яблонок, Михал-Сергеич, поди, с тыщу будет: шукайте-шукайте, пока не облезете...
- Я тебе точно характеристику спроворю, - строго сказал классный, откладывая носок в магнитную тележку. - Как бы сам с той характеристики не облез.
***
Валерка сразу сказал, что «этот» меня обдурил.
- Спецом тебе баррэ показал. Шоб жысь мёдом не казалась. Все песни можно спеть на первых двух ладах. Кроме «Йес-Тудэй», шо переводится как «Да-Сегодня», но по-английскому, как ни странно, обозначает «Вчера».
- И «в первый раз раздета не для сна» на двух ладах можно? - удивился я.
- И «не для сна» тоже. Гля! Во так, так, так и - обратно суда же: ля-ре-ми-ля. Всех делов. А тебе на шо?
- Людка, - коротко объяснил я.
- Так я и чуял: обратно из-за девки, - кивнул Валерка.
Про девок Валерка знал всё. У него их было уже целых две и останавливаться он не собирался. У меня ж пока вообще ни одной, а Людка не считается: до «этого» не успел, а после лучше и не пробовать, знаю я её.
***
Полозок с Сергеичем ушли в учительскую, а Женька придумал месть. Аккуратно подведя контакты поближе друг ко другу, мы всем классом минут десять по очереди крутили колесо электрофора.
- Нормально, - сказал Женька, оглядывая машинку. - Теперь побачим, хто с нас первый облезет. Мы тут электричества уже целый вагон накрутили, я думаю. Нехай себе ладошку кладёт, поглядим. Хрен с ей, с харахтеристикой...
...Сначала уроки, потом эти дополнительные по математике, которые Сергеич устраивал уже по два раза в неделю, потом - классное собрание, а после него ещё и школьное комсомольское.
Так что, к моменту, когда спели «раньше думай о Родине, а потом о себе», на Хуторе совсем стемнело. Про родину думать было поздно, а про себя - в самый раз: родина в этот момент спускала на ночь кобелей с замкнутой цепи. Прямо пропорционально воровству и обратно пропорционально гуманитарным воззрениям самих кобелей.
Одному Женьке повезло: его в ментовку увели ещё с уроков.
***
- Проводишь? - неожиданно спросила Людка, столкнувшись со мной в дверях после собрания.
- А «этот»? - спросил я.
- Хто?
- Провожу, - буркнул я. - Никто. Давай портфель...
...На углу, как поворачивать к ней в проулок, мигала лампочка над магазином. Об лампочку, тяжело жужжа, бились хрущи. Магазин был уже закрыт, а на крыльце сидели Чепик со Шкаликом и выпивали. Рядом с ними лежала валеркина гитара.
- Хотúшь? - спросил у меня Шкалик, широким жестом показывая на бутылку «Солнцедара». - И горелки с пол-пляшки ёсть. Чепик! Де ты нашу горелку дел?
- Не, Серёг! - сказал я. - Неохота пить. Дай-ка лучше гитару на маленько...
Шкалик таким же широким жестом показал на инструмент:
- Бери. Токо потом сам Валерке снесёшь.
Я забрал гитару и мы с Людкой пошли к лавочке.
- Шо, правда, научился? - улыбнулась она. - Когда я просила, не хотел, а теперь во научился? Для кого это, интересно?
- Да приезжала тут одна... - уклонился я от ответа.
- Ну, давай, начинай, - сказала Людка.
«Ты стоишь, не в силах отказать, первый раз раздета не для сна...» - завыл я, путаясь в аккордах и выставляя на них пальцы по очереди, один за одним.
Она положила ладонь на струны:
- Всё?
- Ну пока всё, да, а чо?..
Людка вздохнула:
- Лучше б ты про «листья жёлтые» научился. А этого добра я уже богато наслушалась...
...Разряд был такой силы, что Сергеич подпрыгнул. Казалось, через класс пролетела молния. Вдребезги разбился об пол сшибленный стеклянный шар, которым вся школа уже лет двадцать за каким-то чёртом взвешивала воздух.
- Савельев! - жалобно простонал Сергеич, обеими руками трогая вставшие дыбом волосы.
- О то ж! - ошарашенно прошептал Женька. - Ёбнуло так ёбнуло...
***
...Мы стояли напротив Людкиного дома. Портфель она отнесла на крыльцо и вернулась ко мне, в тень под черёмуху. Ни она, ни я не знали, что делать дальше. Но электричество между нами было такое, что ещё б минут пять и я б взорвался не хуже Сергеича с его машинкой.
***
- С девками осторожно надо, - сказал Валерка. - Руки распускать не сильно. Сперва приучить. А то некоторые попадаются недогадливые.
- Это ладно, - пробормотал я. - Мне вот непонятно, как одна рука другой не мешает...
- А чё там! - хмыкнул Валерка. - Левую - ей на плечо, так шоб потом на грудь сползти. А правую на коленку. Потом обои двигай докудова даст. Либо наоборот - правую на плечо, левую - на коленку. Это смотря, с какого боку притулился. И ни хрена, я те скажу, одна рука другой не мешается.
- Валер! - поднял я на него глаза. - Я тебе тут не про Людку. Я про гитару.
- А! - сказал Валерка. - Ну, учи баррэ. Глядишь, пригодится. Токо девкам не нравится, когда на пальцах мозоли. Некоторые попадаются нежные, с придурью.
Людка сама обняла меня за плечи и чмокнула. Я растерялся: это ещё придурь или уже нежность? Но, когда запоздало рванулся, она успела выставить между нами руку.
- Иди, - негромко сказала Людка, легонько толкая меня ладонью в грудь и оглядываясь на свои окна. - Иди, уже поздно, а на вашем краю кобели злые, я знаю...
Потом она повернулась и, захватив с крыльца портфель, убежала в дом. Свет над крыльцом, от которого мы с ней прятались под черёмухой, сразу погас. Я ещё минут пять постоял, подумал, да и пошёл к «этому». А хрущи, пометавшись без лампочки, всей толпой полетели за мною.
- Светлый я человек, - с грустью подумалось мне про жуков. - Ну, хоть так, раз остальное так...
***
- Шо, прям каждый рисовать? - не поверил «этот».
- Все рисуй, - сказал я.
- Все-все? И которые с баррэ тоже?
- Вообще все, - ответил я, доставая тетрадку и ручку.
- Ну, дак, их всех, шоб не соврать, штук не меньше двадцати наберётся.
- Вот и рисуй все двадцать.
- Глумной ты якись-то, - вздохнул «этот» и начал рисовать в тетрадке аккорды. - Всё равно ж она не даст. Я пробовал...
- Ты рисуй, рисуй, - перебил я, - не разговаривай. Даст, не даст - не твоего прошедшего ума дело...
***
...На экзамене Михал-Сергеич подарил Женьке «три». Сказал: «Я всю жизнь физику преподаю, а с откуда в организме ток берётся, только через Савельева понял». Женьке для трактора этого его «три» хватило. Да и для армии тоже. А уже после армии, в колхозе, куда Женька устроился электриком, про силу тока в цепи и этого Ома никто и не поминал: в колхозе, слава богу, все жили по советским законам, а не по какому не по Ому.
***
...Вот как-то так. Единственное - с Людкой до конца школы мы после того вечера уже больше не разговаривали. Вот не сложилось и даже не знаю, почему. Может, тогда, под той её черёмухой, у нас с ней цепь разомкнуло и ток этот кончился? Откуда мне знать... Но меня больше не стукнуло. Да и Людку, насколько я понял...