(no subject)
***
Не помню безнадёжности большей, отчаяния сильнее.
Вода поднимается выше в реке, в душе - мелеет.
Из тех, кто со мной был, останется кто-то:
паук, воробей, или ещё кто-то.
И говоришь, заката не было,
заката не было, говоришь, не было.
Мне стоит стёртых в кровь кулаков,
зажатой в груди оперы моё больно и то, чего не было.
По щучьему или окуньему велению
выключится весной отопление,
и для моего маленького растения,
маленького моего растения
не останется пчелиного тепла и говорения.
Не сбудется ничего-ничего,
но, если в этой моей аппликации
увидишь цветное стекло, а не чёрные пятна гуаши,
продолжу ждать, и уже через один год
на окно летом ляжет лёд,
а зимой зелёное полотно - ромашковое, мёд.
Не помню безнадёжности большей, отчаяния сильнее.
Вода поднимается выше в реке, в душе - мелеет.
Из тех, кто со мной был, останется кто-то:
паук, воробей, или ещё кто-то.
И говоришь, заката не было,
заката не было, говоришь, не было.
Мне стоит стёртых в кровь кулаков,
зажатой в груди оперы моё больно и то, чего не было.
По щучьему или окуньему велению
выключится весной отопление,
и для моего маленького растения,
маленького моего растения
не останется пчелиного тепла и говорения.
Не сбудется ничего-ничего,
но, если в этой моей аппликации
увидишь цветное стекло, а не чёрные пятна гуаши,
продолжу ждать, и уже через один год
на окно летом ляжет лёд,
а зимой зелёное полотно - ромашковое, мёд.