(no subject)
Если в тихом-тихом озере заведутся журавли, то это будет их вина. Если они при этом еще и начнут бить крыльями, нарушая и мутя тамошнее мнимое спокойствие, то все может превратиться в вату. И тогда, грозный ватный суд может попытаться напарить им какое-нибудь сахарное наказание. Сладкое-пресладкое, а от того и мрачно-противное. Ему-то надо как-то реагировать на беспорядки. На то ж он и суд. Но это вряд ли ему удастся. Ведь воды уже неспокойны, и озеро проснулось. И явь не хочет отпускать его обратно в странный сон, просматриеваемый годами. И все ново и старо. Оказывается, так было всегда. И, оказывается, так никогда не было. А волны все выше и сильнее. И бьют о берег с нескрываемым восторгом. И луна, освещающая все это безобразие, просто таки диву дается, откуда вдруг взялись приливы и отливы. На месте тихого-тихого озера, неожиданно для самого себя, превратившегося в большое и сильное, ласково светящееся, море.