Калмыцкие будни. Часть пятая: ТЕЛОХРАНИТЕЛИ
«Дороги мои, дороги:
Выносили ноги, помогали боги».
С. Шнуров
В этой части я поведаю о том, что такое подготовка к интервью, и почему иногда лучше этого не делать.
Наутро после утомительной поездки в Лагань вся наша группа журналистов решила сачкануть. Что не мудрено: кому захочется после тряски длиною почти в сутки с утра снова садиться на колёса? Мне, правда, в отличие от некоторых (замечу, что эти некоторые «сдулись», как выяснилось, уже не временно, а окончательно - да не обидятся они на меня), по-прежнему хотелось в степь. Но мысль о том, что придётся опять ехать на газели, окончательно склонила мои сомнения в пользу «свободного дня».
Тут ещё выяснилось, что на следующий день с большой долей вероятности состоится таки приезд Илюмжинова. А значит, будет шанс и на эксклюзивное интервью. Вот и решил я посвятить часть времени этому событию: в «Сити-Чесс» хоть и не было по сути компьютеров для нормальной работы, зато было, где с комфортом уединиться для того, чтобы подготовиться к интервью. Погода стояла отличная, солнечная, и я без тени сомнений (хороший каламбур, не правда ли?) решил впервые пройтись из гостиницы до «Нью-Васюков» пешком. Ходьбы минут на 40, за которые можно было приятно попариться на воздухе и не париться ни с какими газелями (надеюсь, что каламбурный понос пришёлся вам по вкусу).
Мой внешний вид: майка без рукавов, спортивные шорты, шлёпки без задников, в руке - сумка с видеокамерой, фотоаппаратом и прочими «фиговинами». Помните - «девушка по городу шагает босиком»? Там, в песне, ей уступает дорогу светофор, улыбается воздушный постовой, навстречу расступается народ... Для меня всё сложилось несколько иначе - с точностью до наоборот.
Уже не за горами был конечный пункт прогулки, как откуда-то с проезжей части из окна авто послышался зов: «Иди сюда!» Оглянувшись (а тротуар был широкий, и я шёл далеко от бордюра), я понял, что это обращено ко мне. Чуть разведя руками - мол, с какой стати? - я, не останавливаясь, продолжил движение. Через несколько секунд обернулся ещё раз и, увидев, что ребята уехали, как-то не придал особого значения эпизоду.
Но на следующем перекрёстке перед светофором меня уже ждала та же иномарка, из которой вышли трое «симпатичных» и не слишком трезвых братков со словами: «Здорово, брат! Ты чего, не узнаёшь?» Признаюсь, эта фраза ввела меня в заблуждение. Дело в том, что один из бугаёв был очень сильно похож на Лёху. (Помните Лёху - того, у которого в бардачке помимо рэп-музыки лежала «Машина времени»?) Я подумал: «ну, выпил паренёк, с кем не бывает, увидел знакомое лицо и захотел подвязаться» и протянул ему руку в ответ. Братание, однако, оказалось несколько грубее, чем я ожидал. Вопрос об узнавании сменился выговором, почему я не подхожу, когда меня зовут, а вскоре - командой садиться в машину. Где-то в те секунды ещё, наверное, была возможность резко стартовать и побежать. И будь я в нормальной обуви, я бы, безусловно, так и сделал. Но в пляжных тапочках на такой трюк решиться сложнее - тут ведь надо если действовать, то наверняка. Теоретически можно было, конечно, и сбросить шлёпки на бегу, но вопрос в том, что дальше. Ближайшая местность была такова, что куда ни глянь - одни дороги, везде их пересечения (не зря же они легко объехали меня соседним кварталом).
В общем, рассуждать можно долго, но момент был в любом случае упущен, и меня силой приблизили к дверце авто. Я ещё попытался призвать их к нормальному разговору, но это было абсолютно бесполезно, и постепенно меня втолкнули на заднее сидение. Время - 14.30. Улица была довольно людной, я это помню точно. Кроме того, рядом был перекрёсток, где для пешеходов горел красный свет, и кто-то стоял в ожидании.
Ну, а дальше, как говорится, поехали. То, что мне стали говорить в машине, передать здесь возможности нет никакой, так как матерных слов было даже не 9 из 10, а где-то 15 из 16. Из не матерных вытекало, что я им должен 5 тысяч долларов, проигранных в карты. Остальные имели примерно такой смысл: меня похитили, везут туда, где никто не найдёт, там убьют и закопают.
Разрешите познакомить вас с попутчиками. Рядом со мной сзади сидел самый крупный из них (тот самый «Лёха») - не трезвый, но и не сильно пьяный. Назовём его «А». На переднем сидении вертелся совсем нетрезвый и явно обкуренный не самыми лёгкими папиросками друган. Он же самый агрессивный. Конечно, именно он будет «Б». И самый молчаливый - водитель. Если и выпил сколько, то дорогу «в укромное местечко» найдёт ещё с закрытыми глазами. Присвоим ему имя «В».
Меня они тоже сразу стали как-то называть, даже и не вспомню, как. Я всё время их поправлял, что зовут меня Женя. И что я - из Москвы, а не «с Украины» (как они утверждали). И что - журналист, и завтра встречаюсь с Илюмжиновым. Говоря это, понимал, что есть риск повысить их желание не оставить меня в живых, дабы отрезать связь с людьми такого ранга. Но фамилия президента не подействовала на них ни в какую сторону. На каждую свою реплику я слышал одно: «Ты нам мозги-то не …» ну, сами знаете, чего. И угрозы, угрозы…
- Мы его телохранители, - реакция на Илюмжинова, наконец, обнаружилась.
Обратного контакта не наблюдалось. Что делать в такой ситуации? Молча сидеть сложа руки - смерти подобно. Но и любое слово вызывает лишь агрессию. Впрочем, линия поведения была уже выбрана, и оставалось только следовать ей до самого конца. Тактика такова: всеми возможными средствами пытаться наладить хотя бы подобие человеческого разговора. И так - пока дело не дойдёт до критической точки. А когда (и если) я почувствую, что обратного пути нет, то тогда уже идти ва-банк. Но, конечно, его надо максимально оттянуть.
…Спросили деньги. Я полез в карман со словами «что есть - отдам, но много не будет, не обессудьте». Вынув штуки четыре сотенные купюры и ещё какую-то мелочь, протянул их «Б». (Здесь пошла на пользу моя давняя привычка не брать с собой бумажник в жаркую погоду, если одет по-пляжному - его просто некуда класть; в таких случаях я откладываю «на карманные расходы» в карман, а всё оставшееся оставляю дома. Вот и сейчас, к счастью, в портмоне в гостинице остались все деньги и некоторые важные бумажки.) Тот пересчитал и в отчаянии швырнул их мне назад - «400 рублей он нам даёт!» Впрочем, «А» оказался не столь брезгливым и тихо уложил купюры куда-то к себе.
- Ещё давай!
- Больше нет с собой.
- В сумке что?
- Всё профессиональное, журналистское.
- Открой.
Открыл. Попутно ещё раз рассказал, что нахожусь сейчас при исполнении служебных обязанностей, и должен уже присутствовать в «Сити-Чесс» (всё-таки «Сити-Чесс» - это не хухры-мухры). В боковом отделении сумки лежал бейдж с аккредитационной карточкой. Я вынул в доказательство того, кто я такой. «А» не отказал себе в удовольствии повесить журналистский причиндал на свою шею. «Красавец» - кивнул я…
- Тебя как зовут? - «А» уже столько времени сидел со мной в обнимку, что пора бы уже и представиться было.
Он представился.
- Слушай, - говорю, - я ведь приехал к вам в Калмыкию с отрытой душой и добрыми намерениями. Шёл на работу, никого не трогал. Просто по-человечески: отпустите меня, а?
Человеческий язык впервые возымел действие, и «А» обратился к водителю:
- Слышь, «В», я вот щас смотрю в его глаза и вижу: это не он. Обознались мы, похоже.
«Б» ещё больше рассвирепел: «Какое не он?! Я те дам, не он!», и призвал «В» не обращать внимания на «А».
Сосед мой сказал, что похож я очень на «хохла одного рыжего», которого они недавно подцепили, и который проиграл им в карты 5 тыщ долларов. Но мои попытки поддержать беседу всё время прерывал «Б» с криками и угрозами.
Наконец, и «В» впервые внёс свою скромную лепту: «Это не он. Это Женька из Москвы, ты чё, не видишь?»
На «Б» это не действовало вообще никак: «Какой на х.. Женька! Ты посмотри на него, какой он на х.. Женька!»
В общем, остановиться не получалось. Надо сказать, что «Сити-Чесс» находится на самой окраине города, поэтому мы вот уже минут 15 как ехали за его пределами. Свернули на просёлочную дорогу. «В» притормозил и, видимо, хотел таки развернуться. Но «Б» продолжал кипеть: «Я те развернусь! Езжай давай!» Он, безусловно, был авторитетом, раз его слово перевешивало два других вместе взятых.
Я то и дело обращался взглядом к «А» - мол, сделай что-нибудь. Тот по-братски пообещал:
- Я тебе даю слово, что бить тебя никто не будет. Я тут самый главный, - сказал он с той же интонацией, что и несколько минут назад фразу про «телохранителей» Илюмжинова. - Посидим немного, погуляем, я тебе экскурсию проведу, расскажу про Калмыкию, и отвезём назад.
Ещё минут 6-7 проехали в таком ключе и остановились уже где-то в лесу на небольшой поляне. Судя по всему, это было их место. «Выходи!»
Сумка всё время не покидала мои руки, но это было скорее на уровне рефлекса. Скажу откровенно, я как-то ни разу всерьёз не задумался о сохранности её содержимого - все мысли были только о том, как выбраться самому. С сумкой, разумеется, я и вышел.
Надежду вселило то, что «А» и «В» сразу стали успокаивать «Б», который был уже готов приступить к активным действиям.
- Деньги давай! - всё время повторял он.
- Ну, нету же, всё отдал! - заверял я.
Тут «А» попробовал применить искусство торга:
- Мы с тебя 5 тыщ долларов не требуем. Хотя бы рублей есть?
- Ребят, ну вы ж понимаете, что так - есть, а с собой - нет, - пытался я дать понять, что торг здесь не уместен.
Два удара от «Б» всё же последовало. Впрочем, не сильно чувствительные. «А», чтобы защитить меня от исходящей от «Б» агрессии, повёл на обещанную экскурсию.
- Вот там у нас горы…, - показал он на видневшиеся сквозь кусты небольшие возвышения в степи. Я прослезился. - А вот там сайгаки бегают…
Он искренно рассказывал мне о чём-то. Я в ответ не менее искренно поделился впечатлениями от степей, в которых успел побывать. «В» в это время что-то растолковывал «Б». Да тот и сам уже понимал, что я не тот, кого бы они хотели видеть здесь, но ему не давало покоя то, что у меня нет денег.
- Ты нас извини, брат, - продолжал «А». - Ты наш гость, а мы с тобой так… Ну, обознались.
«Б» налил мне рюмку водки: «Пей давай!»
Бутылка, кстати, появилась ещё в машине - сразу, как только мы в неё сели. Тогда, правда, до насильного употребления напитка дело не дошло (хотя, попытки были), а тут уже самое время.
- Нет, - говорю, - мне ещё работать сегодня.
- Давай! - кричал «Б» и угрожал, ессно.
- Нет. Я профессионал, и не пью при исполнении.
- Ты меня уважаешь?
Ну, что я мог ответить? Конечно же:
- Уважаю. Но пить не буду.
В конце концов, я пригубил таки за его здоровье - по-другому успокоить пацана было нельзя.
С «В» разговаривать было приятнее всего. Он был однозначно самый человечный из троих, и мы легко нашли общий язык. Он рассказал, что жил одно время в Москве, и как однажды на него чуть не напали скинхэды. Я дал понять, что моё отношение к подобным ублюдкам совпадает с ихним.
Ещё чуть погодя состоялась важная промежуточная победа - руку мне пожал последний из могикан - «Б». Правда, после этого ещё несколько раз потолкался. Плечом к плечу - в рамках правил, что называется.
- Наркотики нужны? - спросили меня. - У нас есть всё.
- Нет, спасибо, - твёрдо отрезал я.
- Баба нужна, калмычка?
У меня почему-то не получилось так же твёрдо отказаться…
- Да ты не стесняйся, брат! Только скажи, и мы приведём. Всё тебе сделает!
«А» в подробностях перечислил, что она мне сделает.
- Да нет, спасибо, мне ещё работа предстоит немалая, - у меня на всё был один ответ. Но ведь это было правдой!
- Деньги твои тебе отдать?
- Как хотите.
- Тебе они нужны?
- Нужны.
- А можешь вот так по-братски нам их оставить?
- Да нет проблем.
Действительно, для хороших людей не жалко.
Поехали назад. Я попросил довезти до того места, где меня подобрали, но получил отказ: «Только до «Сити-Чесс»!
История уже приблизилась бы к концу, если бы не ночная гроза, прошедшая в городе. Разумеется, случилось то, что и должно было по всем законам жанра: не успели мы толком выехать даже на грунтовую дорогу, как застряли в грязи. Попытки выехать простыми методами лишь усугубили положение - колёса ещё больше провалились в месиво. Стало очевидно: придётся толкать агрегат. За руль сел теперь «А», а остальные вышли работать. Я со своей сумкой в руке поначалу скромно пристроился сзади, но при первой же попытке меня из-под колеса обдало грязью буквально с ног до головы. Не только меня, конечно. Но ведь им-то не идти на люди!
Минут 15 наши усилия были бесплодными. Я уже и сумку свою (впервые!) кинул на сиденье, лишь бы сделать всё, чтобы выбраться из этого дерьма (теперь уже во всех смыслах).
Выбрались. По уши в грязи, но выбрались.
- Есть здесь поблизости пруд? - мне уже не надо было ни в какой «Сити-Чесс»…
- Есть. Поехали!
До пруда, правда, не добрались. Ограничились родниковой водой, что встретилась нам по дороге. Отмывались по очереди. Они ещё и одежду свою постирали, но я, конечно, не мог этого сделать - лишь снял майку.
Сев в машину, «А» в 36-й раз произнёс: «Извини, брат». В ответ я не выдержал и громко и смачно засмеялся - наполовину наигранно, наполовину искренно. Пацаны подхватили, и состоялось коллективное ржание, которое вскоре заглушилось включением на полную мощность песни «ВИА Гры» «ЛМЛ» (м-да, не скоро у меня ещё эта группа и эта песня будут ассоциироваться с чем-то хорошим…). Мечтал я всю обратную дорогу только об одном: чтобы полупьяный «А», сидевший за рулём, довёз без происшествий.
Перед въездом на территорию «Сити-Чесс» стоял (как и всегда) постовой, проверяя все проходящие авто. Я спросил, может меня здесь высадят, а я дойду?
- Да х.. с ней, с милицией! - сказал «А» и без проблем проехал мимо человека в форме.
- Тебе в какое здание-то нужно?
- Да там, подальше. Я могу и пешком пройти 30 метров…
- Нет уж, довезём до конца!
- Не надо, там камеры стоят, - попытался «В» объяснить «А», когда тот подъезжал к нужному зданию.
- Да х.. с ними, с камерами! - и «А» остановил машину прямо у парадного входа.
Поднявшись на второй этаж, я показался на глаза Ивану (главы пресс-службы) в образе отца Фёдора, только что продавшего всё, что на нём было, ради получения стульев:
- Здесь душ где-нибудь имеется?
К интервью с Илюмжиновым я был готов на все сто.
Но из нас не сделать казематную вошь!
Но хоть бей, хоть режь - не нае…шь! Не нае…шь!
С. Шнуров, Г. Сукачёв
Выносили ноги, помогали боги».
С. Шнуров
В этой части я поведаю о том, что такое подготовка к интервью, и почему иногда лучше этого не делать.
Наутро после утомительной поездки в Лагань вся наша группа журналистов решила сачкануть. Что не мудрено: кому захочется после тряски длиною почти в сутки с утра снова садиться на колёса? Мне, правда, в отличие от некоторых (замечу, что эти некоторые «сдулись», как выяснилось, уже не временно, а окончательно - да не обидятся они на меня), по-прежнему хотелось в степь. Но мысль о том, что придётся опять ехать на газели, окончательно склонила мои сомнения в пользу «свободного дня».
Тут ещё выяснилось, что на следующий день с большой долей вероятности состоится таки приезд Илюмжинова. А значит, будет шанс и на эксклюзивное интервью. Вот и решил я посвятить часть времени этому событию: в «Сити-Чесс» хоть и не было по сути компьютеров для нормальной работы, зато было, где с комфортом уединиться для того, чтобы подготовиться к интервью. Погода стояла отличная, солнечная, и я без тени сомнений (хороший каламбур, не правда ли?) решил впервые пройтись из гостиницы до «Нью-Васюков» пешком. Ходьбы минут на 40, за которые можно было приятно попариться на воздухе и не париться ни с какими газелями (надеюсь, что каламбурный понос пришёлся вам по вкусу).
Мой внешний вид: майка без рукавов, спортивные шорты, шлёпки без задников, в руке - сумка с видеокамерой, фотоаппаратом и прочими «фиговинами». Помните - «девушка по городу шагает босиком»? Там, в песне, ей уступает дорогу светофор, улыбается воздушный постовой, навстречу расступается народ... Для меня всё сложилось несколько иначе - с точностью до наоборот.
Уже не за горами был конечный пункт прогулки, как откуда-то с проезжей части из окна авто послышался зов: «Иди сюда!» Оглянувшись (а тротуар был широкий, и я шёл далеко от бордюра), я понял, что это обращено ко мне. Чуть разведя руками - мол, с какой стати? - я, не останавливаясь, продолжил движение. Через несколько секунд обернулся ещё раз и, увидев, что ребята уехали, как-то не придал особого значения эпизоду.
Но на следующем перекрёстке перед светофором меня уже ждала та же иномарка, из которой вышли трое «симпатичных» и не слишком трезвых братков со словами: «Здорово, брат! Ты чего, не узнаёшь?» Признаюсь, эта фраза ввела меня в заблуждение. Дело в том, что один из бугаёв был очень сильно похож на Лёху. (Помните Лёху - того, у которого в бардачке помимо рэп-музыки лежала «Машина времени»?) Я подумал: «ну, выпил паренёк, с кем не бывает, увидел знакомое лицо и захотел подвязаться» и протянул ему руку в ответ. Братание, однако, оказалось несколько грубее, чем я ожидал. Вопрос об узнавании сменился выговором, почему я не подхожу, когда меня зовут, а вскоре - командой садиться в машину. Где-то в те секунды ещё, наверное, была возможность резко стартовать и побежать. И будь я в нормальной обуви, я бы, безусловно, так и сделал. Но в пляжных тапочках на такой трюк решиться сложнее - тут ведь надо если действовать, то наверняка. Теоретически можно было, конечно, и сбросить шлёпки на бегу, но вопрос в том, что дальше. Ближайшая местность была такова, что куда ни глянь - одни дороги, везде их пересечения (не зря же они легко объехали меня соседним кварталом).
В общем, рассуждать можно долго, но момент был в любом случае упущен, и меня силой приблизили к дверце авто. Я ещё попытался призвать их к нормальному разговору, но это было абсолютно бесполезно, и постепенно меня втолкнули на заднее сидение. Время - 14.30. Улица была довольно людной, я это помню точно. Кроме того, рядом был перекрёсток, где для пешеходов горел красный свет, и кто-то стоял в ожидании.
Ну, а дальше, как говорится, поехали. То, что мне стали говорить в машине, передать здесь возможности нет никакой, так как матерных слов было даже не 9 из 10, а где-то 15 из 16. Из не матерных вытекало, что я им должен 5 тысяч долларов, проигранных в карты. Остальные имели примерно такой смысл: меня похитили, везут туда, где никто не найдёт, там убьют и закопают.
Разрешите познакомить вас с попутчиками. Рядом со мной сзади сидел самый крупный из них (тот самый «Лёха») - не трезвый, но и не сильно пьяный. Назовём его «А». На переднем сидении вертелся совсем нетрезвый и явно обкуренный не самыми лёгкими папиросками друган. Он же самый агрессивный. Конечно, именно он будет «Б». И самый молчаливый - водитель. Если и выпил сколько, то дорогу «в укромное местечко» найдёт ещё с закрытыми глазами. Присвоим ему имя «В».
Меня они тоже сразу стали как-то называть, даже и не вспомню, как. Я всё время их поправлял, что зовут меня Женя. И что я - из Москвы, а не «с Украины» (как они утверждали). И что - журналист, и завтра встречаюсь с Илюмжиновым. Говоря это, понимал, что есть риск повысить их желание не оставить меня в живых, дабы отрезать связь с людьми такого ранга. Но фамилия президента не подействовала на них ни в какую сторону. На каждую свою реплику я слышал одно: «Ты нам мозги-то не …» ну, сами знаете, чего. И угрозы, угрозы…
- Мы его телохранители, - реакция на Илюмжинова, наконец, обнаружилась.
Обратного контакта не наблюдалось. Что делать в такой ситуации? Молча сидеть сложа руки - смерти подобно. Но и любое слово вызывает лишь агрессию. Впрочем, линия поведения была уже выбрана, и оставалось только следовать ей до самого конца. Тактика такова: всеми возможными средствами пытаться наладить хотя бы подобие человеческого разговора. И так - пока дело не дойдёт до критической точки. А когда (и если) я почувствую, что обратного пути нет, то тогда уже идти ва-банк. Но, конечно, его надо максимально оттянуть.
…Спросили деньги. Я полез в карман со словами «что есть - отдам, но много не будет, не обессудьте». Вынув штуки четыре сотенные купюры и ещё какую-то мелочь, протянул их «Б». (Здесь пошла на пользу моя давняя привычка не брать с собой бумажник в жаркую погоду, если одет по-пляжному - его просто некуда класть; в таких случаях я откладываю «на карманные расходы» в карман, а всё оставшееся оставляю дома. Вот и сейчас, к счастью, в портмоне в гостинице остались все деньги и некоторые важные бумажки.) Тот пересчитал и в отчаянии швырнул их мне назад - «400 рублей он нам даёт!» Впрочем, «А» оказался не столь брезгливым и тихо уложил купюры куда-то к себе.
- Ещё давай!
- Больше нет с собой.
- В сумке что?
- Всё профессиональное, журналистское.
- Открой.
Открыл. Попутно ещё раз рассказал, что нахожусь сейчас при исполнении служебных обязанностей, и должен уже присутствовать в «Сити-Чесс» (всё-таки «Сити-Чесс» - это не хухры-мухры). В боковом отделении сумки лежал бейдж с аккредитационной карточкой. Я вынул в доказательство того, кто я такой. «А» не отказал себе в удовольствии повесить журналистский причиндал на свою шею. «Красавец» - кивнул я…
- Тебя как зовут? - «А» уже столько времени сидел со мной в обнимку, что пора бы уже и представиться было.
Он представился.
- Слушай, - говорю, - я ведь приехал к вам в Калмыкию с отрытой душой и добрыми намерениями. Шёл на работу, никого не трогал. Просто по-человечески: отпустите меня, а?
Человеческий язык впервые возымел действие, и «А» обратился к водителю:
- Слышь, «В», я вот щас смотрю в его глаза и вижу: это не он. Обознались мы, похоже.
«Б» ещё больше рассвирепел: «Какое не он?! Я те дам, не он!», и призвал «В» не обращать внимания на «А».
Сосед мой сказал, что похож я очень на «хохла одного рыжего», которого они недавно подцепили, и который проиграл им в карты 5 тыщ долларов. Но мои попытки поддержать беседу всё время прерывал «Б» с криками и угрозами.
Наконец, и «В» впервые внёс свою скромную лепту: «Это не он. Это Женька из Москвы, ты чё, не видишь?»
На «Б» это не действовало вообще никак: «Какой на х.. Женька! Ты посмотри на него, какой он на х.. Женька!»
В общем, остановиться не получалось. Надо сказать, что «Сити-Чесс» находится на самой окраине города, поэтому мы вот уже минут 15 как ехали за его пределами. Свернули на просёлочную дорогу. «В» притормозил и, видимо, хотел таки развернуться. Но «Б» продолжал кипеть: «Я те развернусь! Езжай давай!» Он, безусловно, был авторитетом, раз его слово перевешивало два других вместе взятых.
Я то и дело обращался взглядом к «А» - мол, сделай что-нибудь. Тот по-братски пообещал:
- Я тебе даю слово, что бить тебя никто не будет. Я тут самый главный, - сказал он с той же интонацией, что и несколько минут назад фразу про «телохранителей» Илюмжинова. - Посидим немного, погуляем, я тебе экскурсию проведу, расскажу про Калмыкию, и отвезём назад.
Ещё минут 6-7 проехали в таком ключе и остановились уже где-то в лесу на небольшой поляне. Судя по всему, это было их место. «Выходи!»
Сумка всё время не покидала мои руки, но это было скорее на уровне рефлекса. Скажу откровенно, я как-то ни разу всерьёз не задумался о сохранности её содержимого - все мысли были только о том, как выбраться самому. С сумкой, разумеется, я и вышел.
Надежду вселило то, что «А» и «В» сразу стали успокаивать «Б», который был уже готов приступить к активным действиям.
- Деньги давай! - всё время повторял он.
- Ну, нету же, всё отдал! - заверял я.
Тут «А» попробовал применить искусство торга:
- Мы с тебя 5 тыщ долларов не требуем. Хотя бы рублей есть?
- Ребят, ну вы ж понимаете, что так - есть, а с собой - нет, - пытался я дать понять, что торг здесь не уместен.
Два удара от «Б» всё же последовало. Впрочем, не сильно чувствительные. «А», чтобы защитить меня от исходящей от «Б» агрессии, повёл на обещанную экскурсию.
- Вот там у нас горы…, - показал он на видневшиеся сквозь кусты небольшие возвышения в степи. Я прослезился. - А вот там сайгаки бегают…
Он искренно рассказывал мне о чём-то. Я в ответ не менее искренно поделился впечатлениями от степей, в которых успел побывать. «В» в это время что-то растолковывал «Б». Да тот и сам уже понимал, что я не тот, кого бы они хотели видеть здесь, но ему не давало покоя то, что у меня нет денег.
- Ты нас извини, брат, - продолжал «А». - Ты наш гость, а мы с тобой так… Ну, обознались.
«Б» налил мне рюмку водки: «Пей давай!»
Бутылка, кстати, появилась ещё в машине - сразу, как только мы в неё сели. Тогда, правда, до насильного употребления напитка дело не дошло (хотя, попытки были), а тут уже самое время.
- Нет, - говорю, - мне ещё работать сегодня.
- Давай! - кричал «Б» и угрожал, ессно.
- Нет. Я профессионал, и не пью при исполнении.
- Ты меня уважаешь?
Ну, что я мог ответить? Конечно же:
- Уважаю. Но пить не буду.
В конце концов, я пригубил таки за его здоровье - по-другому успокоить пацана было нельзя.
С «В» разговаривать было приятнее всего. Он был однозначно самый человечный из троих, и мы легко нашли общий язык. Он рассказал, что жил одно время в Москве, и как однажды на него чуть не напали скинхэды. Я дал понять, что моё отношение к подобным ублюдкам совпадает с ихним.
Ещё чуть погодя состоялась важная промежуточная победа - руку мне пожал последний из могикан - «Б». Правда, после этого ещё несколько раз потолкался. Плечом к плечу - в рамках правил, что называется.
- Наркотики нужны? - спросили меня. - У нас есть всё.
- Нет, спасибо, - твёрдо отрезал я.
- Баба нужна, калмычка?
У меня почему-то не получилось так же твёрдо отказаться…
- Да ты не стесняйся, брат! Только скажи, и мы приведём. Всё тебе сделает!
«А» в подробностях перечислил, что она мне сделает.
- Да нет, спасибо, мне ещё работа предстоит немалая, - у меня на всё был один ответ. Но ведь это было правдой!
- Деньги твои тебе отдать?
- Как хотите.
- Тебе они нужны?
- Нужны.
- А можешь вот так по-братски нам их оставить?
- Да нет проблем.
Действительно, для хороших людей не жалко.
Поехали назад. Я попросил довезти до того места, где меня подобрали, но получил отказ: «Только до «Сити-Чесс»!
История уже приблизилась бы к концу, если бы не ночная гроза, прошедшая в городе. Разумеется, случилось то, что и должно было по всем законам жанра: не успели мы толком выехать даже на грунтовую дорогу, как застряли в грязи. Попытки выехать простыми методами лишь усугубили положение - колёса ещё больше провалились в месиво. Стало очевидно: придётся толкать агрегат. За руль сел теперь «А», а остальные вышли работать. Я со своей сумкой в руке поначалу скромно пристроился сзади, но при первой же попытке меня из-под колеса обдало грязью буквально с ног до головы. Не только меня, конечно. Но ведь им-то не идти на люди!
Минут 15 наши усилия были бесплодными. Я уже и сумку свою (впервые!) кинул на сиденье, лишь бы сделать всё, чтобы выбраться из этого дерьма (теперь уже во всех смыслах).
Выбрались. По уши в грязи, но выбрались.
- Есть здесь поблизости пруд? - мне уже не надо было ни в какой «Сити-Чесс»…
- Есть. Поехали!
До пруда, правда, не добрались. Ограничились родниковой водой, что встретилась нам по дороге. Отмывались по очереди. Они ещё и одежду свою постирали, но я, конечно, не мог этого сделать - лишь снял майку.
Сев в машину, «А» в 36-й раз произнёс: «Извини, брат». В ответ я не выдержал и громко и смачно засмеялся - наполовину наигранно, наполовину искренно. Пацаны подхватили, и состоялось коллективное ржание, которое вскоре заглушилось включением на полную мощность песни «ВИА Гры» «ЛМЛ» (м-да, не скоро у меня ещё эта группа и эта песня будут ассоциироваться с чем-то хорошим…). Мечтал я всю обратную дорогу только об одном: чтобы полупьяный «А», сидевший за рулём, довёз без происшествий.
Перед въездом на территорию «Сити-Чесс» стоял (как и всегда) постовой, проверяя все проходящие авто. Я спросил, может меня здесь высадят, а я дойду?
- Да х.. с ней, с милицией! - сказал «А» и без проблем проехал мимо человека в форме.
- Тебе в какое здание-то нужно?
- Да там, подальше. Я могу и пешком пройти 30 метров…
- Нет уж, довезём до конца!
- Не надо, там камеры стоят, - попытался «В» объяснить «А», когда тот подъезжал к нужному зданию.
- Да х.. с ними, с камерами! - и «А» остановил машину прямо у парадного входа.
Поднявшись на второй этаж, я показался на глаза Ивану (главы пресс-службы) в образе отца Фёдора, только что продавшего всё, что на нём было, ради получения стульев:
- Здесь душ где-нибудь имеется?
К интервью с Илюмжиновым я был готов на все сто.
Но из нас не сделать казематную вошь!
Но хоть бей, хоть режь - не нае…шь! Не нае…шь!
С. Шнуров, Г. Сукачёв