Сергей Кургинян и Александр Дугин - этюды пессимизма. Часть 21
21. О С. Кургиняне с оптимизмом
Нам не дано предугадать как , какими путями современная Россия двинется к Новой, отстроенной на традиции России. Трудно представить и то, как будет развиваться ситуация в Новороссии и какую еще роль сыграет там И. Стрелков. Но очевидно одно, что он несомненно войдет в число тех, о ком в свое время будет сказано: они были первыми на пути к Новой России.
Этот оптимистический мотив был намечен в предыдущем этюде. В двух следующих делается попытка и о главных действующих лицах настоящих очерков порассуждать с надеждой...
С. Кургинян определяет коммунизм, как раскрепощение и пробуждение в каждом человеке его высших творческих способностей, решительно подчеркивая при этом, что коммунистические мечты об раскрепощении и пробуждении очень близки к христианской идее обожения человека - через его нравственное совершенствование.
Основная же ошибка коммунистов, по С. Кургиняну, была заключена в их иллюзорных надеждах, что достаточно человека раскрепостить, и все высшее немедленно проявится в нем . Иллюзия эта носила тогда массовый характер. И только единицы в среде коммунистов, такие , как А. Богданов (основоположник эмпириомонизма, в клочья растерзанного В. Лениным, и тектологии- блестящего прообраза системного подхода), который уже тогда понимал, что одного раскрепощения недостаточно, что совершенствование человека потребует колоссальных и хорошо продуманных усилий общества ( его идея всеобщей организационной науки и предполагала такие усилия). Человека надо собирать. Если не собирать, то человеческое в нем может и не проснуться . В таких словах передает С. Кургинян главную идею А. Богданова.
С. Кургинян выступает здесь, казалось бы, как кондовый традиционалист, готовый признать, что идея пробуждения высшего в человеке есть идея христианская, у нее история в 20 веков и для ее реализации достаточно одного: вывести коммунистическую идею из христианства , поместить ее на христианскую основу и реализовывать, удерживая ее в постоянной связи с ней. И особо уместной тогда оказывается кургиняновская критика модерна , модернисткой идеологии, которая, потеснив христианство евангельского извода, восторжествовала в Западной Европе в Новое время и заявила себя так: никаких раскрепощений-пробуждений - достаточно заставить человека, через систему по преимуществу внешних ограничений, нормализовать свое поведение , то есть перевести его в некоторое средне-нормальное состояние. На К. Леонтьева С. Кургинян не ссылается, но леонтьевский средний европеец здесь несомненно присутствует - во всей своей тошнотворной нормальности...
Очевидно, что в этой характеристике модерна главным является внешний характер ограничений - переход к ним и был отходом от христианства к ветхозаветному иудаизму. И у самого С. Кургиняна, в его светлом будущем человечества - сверхмодерне , действует все тот же дохристианский принцип внешних ограничений: требования общего коллективного характера будут поставлены во главу угла, а проблема их перевода в требования индивидуума к себе даже не ставится. То есть не ставится задача, которую христианская церковь решает уже 20 веков . С. Кургинян сетует на большевиков, не уделивших нужного внимания богдановской идее собирания нового человека, но он категорически отказывается от 20-векового опыта христианской церкви в деле такого собирания.
Это тем более удивительно, что С. Кургиняном вроде бы осознаются все опасности , заложенные в таком благостном на вид понятии, как норма. Он допускает не только самопроизвольное пробуждение низкого в норме в условиях, когда идеальное умышленно подавляется, но и внезапное, лавинообразное перерождение нормы: "вы будете с помощью системы запретов наращивать нормальность, а она ворвется безумием". Рациональная, машиноподобная, очищенная от влияния идеального норма, а именно такая утвердилась сегодня на Западе, "создает взрывчатку в душе человека"...
Это поразительно! Есть четкое понимание того, что коллективный опыт сосуществования , зафиксированный в виде внешней по отношению к человеку норме, вещь в высшей степени ненадежная, неустойчивая. Но С. Кургинян, как вкопанный, останавливается перед следующим из такого заключения естественным и реализованным в христианстве выводом: норма, чтобы быть устойчивой и надежной, должна быть переведена во внутреннее требование человека.
Вывод, который делает в конце концов, С. Кургинян, кажется убедительным: деградирующая западноевропейская норма должна быть заблокирована, а уберечь Россию от судьбы Запада, спасти от разрушения русское идеальное может только мобилизационная задача - высшая духовная мобилизация... Она и положена в основу идеологии сверхмодерна. Но положена без какого-либо учета ( самим же С. Кургиняном выявленной) возможности лавинообразного перерождения всякой нормы.
А перерождение нормы советской разве не свидетельствует об опасностях мобилизационного конструирования человека?.. Любовное собирание - вот альтернатива мобилизационной перековке . Двадцать веков тому назад предложенная, актуальности не утратившая и требующая сегодня в общем-то одного - солидарного усилия Православной Церкви и государства, выстроенного под идею социальной справедливости.
Любовное возделывание и мобилизационный напор. Две стратегии сборки человека. Христианская и красная. Соединить эти идеологии можно двумя путями. Украсить красный проект религиозными завлекушками - проект С. Кургиняна к этому и сводится. Или попытаться выстраивать систему социальной справедливости на христианской основе.
С. Кургинян определенно склоняется к первому пути: мобилизационный напор - основа его мировоззрения. И именно это сводит роль христианства в его социальном проекте к завитушкам- завлекушкам. Как это происходит - в этом смысле очень нагляден девятый выпуск " Школы сути".
Для обоснования идеи мобилизации предлагается следующая модель: мелкие области в сознании, сформированные под влиянием современного безблагодатного (деидеализированного) бытия, и, способная вытеснить этих "тараканов" , область нового сознания, рождаемого новым бытием, которое формируется при реализации духовного мобилизационного проекта... А вот модель, которую можно предложить в качестве альтернативы: напитанное традицией и по преимуществу благодатное сознание, но спящее, заторможенное безблагодатным бытием и постепенно захватываемое "тараканами" - сознание, которое (всего лишь! ) надо пробудить.
Сформировать и вытеснить - или пробудить... Это и есть те две стратегии, о которых речь шла выше. Очевидно, что во второй стратегии роль традиции, роль уже состоявшегося русского бытия является определяющей, тогда как у С. Кургиняна традиция лишь ассистент. И самое любопытное заключается в том, что роль этого ассистента у С. Кургиняна порой усиливается настолько, что создается впечатление: главная роль в борьбе с нашествием "тараканов" отдается им по-существу все-таки бытию на принципах православной традиции.
Это проявляется, например, в той формуле русского Православия, которую он предлагает: "Инобытие - в бытие, трансцендентное - в имманентном"... В переводе на житейский язык это звучит совсем просто: идеальное - в реальном...
Полностью здесь:
http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2015/2015p0302k-d-21.htm
Нам не дано предугадать как , какими путями современная Россия двинется к Новой, отстроенной на традиции России. Трудно представить и то, как будет развиваться ситуация в Новороссии и какую еще роль сыграет там И. Стрелков. Но очевидно одно, что он несомненно войдет в число тех, о ком в свое время будет сказано: они были первыми на пути к Новой России.
Этот оптимистический мотив был намечен в предыдущем этюде. В двух следующих делается попытка и о главных действующих лицах настоящих очерков порассуждать с надеждой...
С. Кургинян определяет коммунизм, как раскрепощение и пробуждение в каждом человеке его высших творческих способностей, решительно подчеркивая при этом, что коммунистические мечты об раскрепощении и пробуждении очень близки к христианской идее обожения человека - через его нравственное совершенствование.
Основная же ошибка коммунистов, по С. Кургиняну, была заключена в их иллюзорных надеждах, что достаточно человека раскрепостить, и все высшее немедленно проявится в нем . Иллюзия эта носила тогда массовый характер. И только единицы в среде коммунистов, такие , как А. Богданов (основоположник эмпириомонизма, в клочья растерзанного В. Лениным, и тектологии- блестящего прообраза системного подхода), который уже тогда понимал, что одного раскрепощения недостаточно, что совершенствование человека потребует колоссальных и хорошо продуманных усилий общества ( его идея всеобщей организационной науки и предполагала такие усилия). Человека надо собирать. Если не собирать, то человеческое в нем может и не проснуться . В таких словах передает С. Кургинян главную идею А. Богданова.
С. Кургинян выступает здесь, казалось бы, как кондовый традиционалист, готовый признать, что идея пробуждения высшего в человеке есть идея христианская, у нее история в 20 веков и для ее реализации достаточно одного: вывести коммунистическую идею из христианства , поместить ее на христианскую основу и реализовывать, удерживая ее в постоянной связи с ней. И особо уместной тогда оказывается кургиняновская критика модерна , модернисткой идеологии, которая, потеснив христианство евангельского извода, восторжествовала в Западной Европе в Новое время и заявила себя так: никаких раскрепощений-пробуждений - достаточно заставить человека, через систему по преимуществу внешних ограничений, нормализовать свое поведение , то есть перевести его в некоторое средне-нормальное состояние. На К. Леонтьева С. Кургинян не ссылается, но леонтьевский средний европеец здесь несомненно присутствует - во всей своей тошнотворной нормальности...
Очевидно, что в этой характеристике модерна главным является внешний характер ограничений - переход к ним и был отходом от христианства к ветхозаветному иудаизму. И у самого С. Кургиняна, в его светлом будущем человечества - сверхмодерне , действует все тот же дохристианский принцип внешних ограничений: требования общего коллективного характера будут поставлены во главу угла, а проблема их перевода в требования индивидуума к себе даже не ставится. То есть не ставится задача, которую христианская церковь решает уже 20 веков . С. Кургинян сетует на большевиков, не уделивших нужного внимания богдановской идее собирания нового человека, но он категорически отказывается от 20-векового опыта христианской церкви в деле такого собирания.
Это тем более удивительно, что С. Кургиняном вроде бы осознаются все опасности , заложенные в таком благостном на вид понятии, как норма. Он допускает не только самопроизвольное пробуждение низкого в норме в условиях, когда идеальное умышленно подавляется, но и внезапное, лавинообразное перерождение нормы: "вы будете с помощью системы запретов наращивать нормальность, а она ворвется безумием". Рациональная, машиноподобная, очищенная от влияния идеального норма, а именно такая утвердилась сегодня на Западе, "создает взрывчатку в душе человека"...
Это поразительно! Есть четкое понимание того, что коллективный опыт сосуществования , зафиксированный в виде внешней по отношению к человеку норме, вещь в высшей степени ненадежная, неустойчивая. Но С. Кургинян, как вкопанный, останавливается перед следующим из такого заключения естественным и реализованным в христианстве выводом: норма, чтобы быть устойчивой и надежной, должна быть переведена во внутреннее требование человека.
Вывод, который делает в конце концов, С. Кургинян, кажется убедительным: деградирующая западноевропейская норма должна быть заблокирована, а уберечь Россию от судьбы Запада, спасти от разрушения русское идеальное может только мобилизационная задача - высшая духовная мобилизация... Она и положена в основу идеологии сверхмодерна. Но положена без какого-либо учета ( самим же С. Кургиняном выявленной) возможности лавинообразного перерождения всякой нормы.
А перерождение нормы советской разве не свидетельствует об опасностях мобилизационного конструирования человека?.. Любовное собирание - вот альтернатива мобилизационной перековке . Двадцать веков тому назад предложенная, актуальности не утратившая и требующая сегодня в общем-то одного - солидарного усилия Православной Церкви и государства, выстроенного под идею социальной справедливости.
Любовное возделывание и мобилизационный напор. Две стратегии сборки человека. Христианская и красная. Соединить эти идеологии можно двумя путями. Украсить красный проект религиозными завлекушками - проект С. Кургиняна к этому и сводится. Или попытаться выстраивать систему социальной справедливости на христианской основе.
С. Кургинян определенно склоняется к первому пути: мобилизационный напор - основа его мировоззрения. И именно это сводит роль христианства в его социальном проекте к завитушкам- завлекушкам. Как это происходит - в этом смысле очень нагляден девятый выпуск " Школы сути".
Для обоснования идеи мобилизации предлагается следующая модель: мелкие области в сознании, сформированные под влиянием современного безблагодатного (деидеализированного) бытия, и, способная вытеснить этих "тараканов" , область нового сознания, рождаемого новым бытием, которое формируется при реализации духовного мобилизационного проекта... А вот модель, которую можно предложить в качестве альтернативы: напитанное традицией и по преимуществу благодатное сознание, но спящее, заторможенное безблагодатным бытием и постепенно захватываемое "тараканами" - сознание, которое (всего лишь! ) надо пробудить.
Сформировать и вытеснить - или пробудить... Это и есть те две стратегии, о которых речь шла выше. Очевидно, что во второй стратегии роль традиции, роль уже состоявшегося русского бытия является определяющей, тогда как у С. Кургиняна традиция лишь ассистент. И самое любопытное заключается в том, что роль этого ассистента у С. Кургиняна порой усиливается настолько, что создается впечатление: главная роль в борьбе с нашествием "тараканов" отдается им по-существу все-таки бытию на принципах православной традиции.
Это проявляется, например, в той формуле русского Православия, которую он предлагает: "Инобытие - в бытие, трансцендентное - в имманентном"... В переводе на житейский язык это звучит совсем просто: идеальное - в реальном...
Полностью здесь:
http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2015/2015p0302k-d-21.htm