(no subject)
1. Дождем очень приятно пахнет с улицы.
2. Меня раздражает, когда люди, которые ощутимо старше тебя, как-то снисходительно смотрят на то, что ты любишь. Например: "Хэмингуэй? Ну да, лет в 20 мне это тоже нравилось, сейчас-то я понимаю, какой это примитив по сравнению с русской классикой. Что? Тебе не нравится "Война и мир"? Ну ничего, вот доживешь до моего возраста..."
Любопытно, как меняется мое отношение к фильмам и книгам с возрастом. Почему-то я никогда не испытываю этого ощущения вроде "О боже, как это могло мне нравится". Скорее я открываю старое по-новому. Например, когда "Бойцовая рыбка" стала моим любимым фильмом, мне было только 14, но с тех пор ничего не изменилось. Тогда я ничего не поняла, но полюбила как-то интуитивно, а сейчас я понимаю гораздо больше и каждый раз открываю новые нюансы, от чего моя любовь только крепнет.
В Испании я перечитала не знаю, в который раз "Ромовый дневник" и убедилась, что он гораздо глубже, сильнее и гениальнее, чем мне казалось еще только год назад. Его ценность - золото, которое не блестит. Роман, лишенный попсового катарсиса, захватывающего сюжета и прочих уловок, тем не менее - настоящий портрет Пуэрто-Рико конца 50-х, сделанный настолько добротно, душевно и точно, что просто нет слов. Меня в некоторых штуках не обманешь. Правда, я до сих пор не могу никому посоветовать эту книгу, потому что чую, не даром она никогда не была бестселлером.
А сейчас я читаю талмуд "Большая охота на акул" (сборник статей Хантера), там много его классических текстов, которые для меня давно родные, такие, как "Сила фриков в скалистых горах" или "Дерби в Кентукки. Упадочно и порочно".
Хантер жутко задиристый, прямо как Робби Циммерман в своих песнях, читаю, и душа наполняется счастьем.
"Ричард Никсон так и так никогда не числился среди моих фаворитов. Многие годы я считал само его существование памятником всем протухшим генам и ущербным хромосомам, которые сводят на нет перспективы Американской мечты. Он был гадкой карикатурой на себя самого: человек без души, без внутренних убеждений, с порядочностью гиены и стилем ядовитой жабы. У Никсона, которого я помнил, напрочь отсутствовало чувство юмора: немыслимо было представить, как он смеется над чем-то, помимо безногого паралитика, который хочет голосовать за демократов, но не может дотянуться до рычага на автомате для голосования."
Жирный шрифт мой. Эти слова меня буквально сбили с ног.
Я читаю и перечитываю его много лет чаще, чем любого другого писателя, чаще даже чем, пожалуй, Кизи (у ХСТ книг больше), и все равно не перестаю изумляться. Жаль, что почти никто не разделяет моих восторгов.
2. Меня раздражает, когда люди, которые ощутимо старше тебя, как-то снисходительно смотрят на то, что ты любишь. Например: "Хэмингуэй? Ну да, лет в 20 мне это тоже нравилось, сейчас-то я понимаю, какой это примитив по сравнению с русской классикой. Что? Тебе не нравится "Война и мир"? Ну ничего, вот доживешь до моего возраста..."
Любопытно, как меняется мое отношение к фильмам и книгам с возрастом. Почему-то я никогда не испытываю этого ощущения вроде "О боже, как это могло мне нравится". Скорее я открываю старое по-новому. Например, когда "Бойцовая рыбка" стала моим любимым фильмом, мне было только 14, но с тех пор ничего не изменилось. Тогда я ничего не поняла, но полюбила как-то интуитивно, а сейчас я понимаю гораздо больше и каждый раз открываю новые нюансы, от чего моя любовь только крепнет.
В Испании я перечитала не знаю, в который раз "Ромовый дневник" и убедилась, что он гораздо глубже, сильнее и гениальнее, чем мне казалось еще только год назад. Его ценность - золото, которое не блестит. Роман, лишенный попсового катарсиса, захватывающего сюжета и прочих уловок, тем не менее - настоящий портрет Пуэрто-Рико конца 50-х, сделанный настолько добротно, душевно и точно, что просто нет слов. Меня в некоторых штуках не обманешь. Правда, я до сих пор не могу никому посоветовать эту книгу, потому что чую, не даром она никогда не была бестселлером.
А сейчас я читаю талмуд "Большая охота на акул" (сборник статей Хантера), там много его классических текстов, которые для меня давно родные, такие, как "Сила фриков в скалистых горах" или "Дерби в Кентукки. Упадочно и порочно".
Хантер жутко задиристый, прямо как Робби Циммерман в своих песнях, читаю, и душа наполняется счастьем.
"Ричард Никсон так и так никогда не числился среди моих фаворитов. Многие годы я считал само его существование памятником всем протухшим генам и ущербным хромосомам, которые сводят на нет перспективы Американской мечты. Он был гадкой карикатурой на себя самого: человек без души, без внутренних убеждений, с порядочностью гиены и стилем ядовитой жабы. У Никсона, которого я помнил, напрочь отсутствовало чувство юмора: немыслимо было представить, как он смеется над чем-то, помимо безногого паралитика, который хочет голосовать за демократов, но не может дотянуться до рычага на автомате для голосования."
Жирный шрифт мой. Эти слова меня буквально сбили с ног.
Я читаю и перечитываю его много лет чаще, чем любого другого писателя, чаще даже чем, пожалуй, Кизи (у ХСТ книг больше), и все равно не перестаю изумляться. Жаль, что почти никто не разделяет моих восторгов.