[4] легендарное "Про Марту" - внимание, много букв!
Так как-то.
***
В то утро было как-то особенно странно солнечно. За окном цвела первая, самая зеленая трава. Из старой форточки, открытой настежь, во двор тянулся аромат дешевого черного, крепко заваренного чая. В отдельно взятом московском дворе начиналось лето. На лавочке под грибочком сидел какой-то непонятный гражданин.
В голову лезли мысли о вечере, о «гулять», о мальчиках и о всяком таком.
Но Марта грозно прикрикнула на них (мысленно), так как работа над переводами и так затягивается…
Она была из тех девушек, которые популярны среди уверенных в себе и достаточно умных мужчин. При этом ей было 23 года, она ходила в стоптанных мокасинах, джинсах, надо сказать, не самых новых, и кофте с надписью «SAVE the…». Все это венчала копна чего-то рыжего, именуемого коротко стрижеными волосами.
С самого детства она слыла «мальчишкой». Она первой из девчонок попробовала алкоголь, сигареты. С мальчиками, конечно, было сложней, но и здесь Марта проявила себя отлично от своих сверстников. Хотя застенчивые мальчики иногда побаивались ее - она и в футбол стала играть жестко, и сама первый раз поцеловала парня (в 13 лет!). А первые сигареты начались в 14 лет.
Повертевшись вдоволь у зеркала (а как же!), она, воинственно взъерошив трогательную рыжесть, отправилась за сигаретами. Но, что бы добыть их, надо было еще натянуть мокасины и выйти на улицу, на которой, в свою очередь,
Марта и сигарета.
…занимался дождь. По правде говоря, его Марта любила и в тайне считала дождливую погоду лучшей. Во время дождя с ней случались всякие странные и иногда, если сильно везло, приятные вещи: встретишь кого-нибудь приятного, или зайдет кто.
Мартина квартира вообще была своеобразным магнитом для всяких странных личностей, которым в поздней час позарез надо было кому-нибудь излить свои проблемы и всякую сопутствующую чушь.
Но нет худа без добра. Как, собственно, и наоборот. В дождь могло случиться всякое. Но об этом позже.
А сейчас наша Марта топала под дождем до ближайшего магазина с гордым именем «У Нателлы». Там ее ждал синий Честер, бутылка колы лайт, два яблока и «рожок». Все эти богатства были любимыми лакомствами рыжей девушки.
Выйдя из магазина, она сладко затянулась и откусила немаленький кусок клубничного счастья. Было уже половина шестого. Перейдя дорогу, проделав недолгий путь до подъезда, она уже доставала ключи, чтобы отпереть дверь, как вдруг щелкнуло. На доске объявлений было четко выведено: «Don’t worry- just have a nice adventure!» Черным маркером, да.
Однако. Ну да ладно.
Домой. Покурить. Марта много предавала различным символам. Странно. Ладно. Покурить. Погулять? Пожалуй, стоит, да. Сказано-сделано. И вот, взяв своего любимого спутника «Никон» с оптическим зумом (подарок отца) и цифрами внутри, двести рублей в карман, плеер, сигареты и зажигалку, Марта вышла на улицу и тут же направила заранее расчехленный объектив на стенд с объявлениями. Но тут действительно стоило покурить (что Марта незамедлительно и сделала), так как никакой надписи там не было, как и следов того, что ее кто-то стер. Но, что-то засиделись мы в Мартином дворе. Ну его. Так же решила и она, направив свои стопы в …
Москва. Отходняк и три розы.
…центр. Но для того, чтобы попасть туда, надо было сесть в метро, станция которого именовалась «Семеновская». Которая была, черт его дери, закрыта. Поэтому гражданам предписывалось ждать автобуса до «Электрозаводской». Марта, как честный гражданин своей страны, стала выполнять эту инструкцию. Да так рьяно, что сигарет осталось на 30 минут, то есть девять штук. И чтобы не пропасть совсем, в кармане Марты появился синий друг «Галуаз».
Итак, 168 рублей.
А вот и автобус. Замечательно- полупустой, да еще и без кондуктора. Ах, Москва! Усевшись на свободно место к плачущему окну, на Марту напало лирическое настроение.
То есть спокойный «Billy’s band» в наушниках, дождь, промокшая одежда - через все это сквозила тоска. Подобное настроение накатывало на фотографа-переводчицу весьма спонтанно и зачастую не к месту. Но что ж поделать. Се ля ви, господа, се ля ви.
Тут взгляд нашей героини упал на соседнее пустое кресло, на котором лежала бледно-розовая, уже увядающая роза.
Ну вот. Цветы у нас уже есть. Осталось только могилку по лучше- пошутила про себя Марта. Неудачно, да.
Но вот автобус уже подполз к «Электрозаводской». Марта выкатилась из него под шумный дождь и потопала к метро. Поездка в метро оказалась наудивление обычной и скучной, как на работу. Но вот уже и «Площадь Революции». Выход на Никольскую. Направо. Телефон автомат - друзьям.
-Алле, Леш ты? Приветик
-Привет.
-Как ты?
-Нормально, ты чего из автомата то звонишь?
-Да, меня тут мобильник украли недавно.. вот и.. ладно, послушай я ща на Никольской- подваливай в мой любимый бар, а?
- Ой, Мар (друзья часто звали ее Марой), я не смогу. Я с Санькой должен сегодня в кафе идти, а у нас это..
- Так приходите вместе!
- Понимаешь, Мар..а, хотя сейчас. (Са-а-ш!) Не, Мар, нифига. Саня вдруг заболела,я должен с ней остаться.
- А ну ладно. Давай тогда.
- Пока, удачи тебе.
- И тебе
- Пока.
Сука тупая- смачно выругалась Мара вслух.
- Алле, Ольк? Здорово!
- Привет..
Сука хренова.
-Алле, Дрюш?
Удотище, блин. 24 цента. А черт с вами. И с этими словами она устремилась по направлению в Бар, где вино стоило 30 рублей. Эх..
По дороге в Бар она размышляла о том, сколько денег нужно отложить на дорогу в метро. 13 рублей. 20 лучше, так на сухари еще хватит. Или на дешевоые сигареты. Ладно.
Бар представлял собой некое махонькое пространство, заставленное высокими столами и стульями. Все было из грубого дерева. Народу в тот день отчего-то было не много, и Марта уселась за свой любимый столик под телевизором. Ну что ж, для начала, пожалуй, пива. 500. 60 рублей.
108 рублей.
Ближе к середине стакана на Марку нахлынула меланхоличная задумчивость, сопряженная с созерцанием светло-желтой жидкости сверху и поеданию орешков машинальным движением правой руки. Отчего-то закончилось пиво. Так, теперь можно и винца. Скажем, 200. Да. Ну что ж.
48 рублей.
Глоток.
Интересно, а почему дым от сигареты струиться струями, да еще и вверх к тому же?
Глоток.
А может оттого, что ему предписано струиться струями? И тут Марта сама и не заметила, как сделала
Большой глоток.
А может быть, я тоже умею струиться струями? И вверх, может, тоже могу, а?
Глоточек.
Может, все же могу..я..струями..? Осталась одна вторая от бокала. Вот что мне дает это дурацкое знание? Одна. Вторая. От бокала. От драного бокала. Хрен бы его знал. Да и вообще, ..черт бы их всех побрал. Причем последнюю фразу она произнесла уже вслух.
Так, надо завязывать на сегодня, - мелькнула здравая мысль в ее голове, - но у меня же такой чудесный блюз в ней, может еще. Нет - все, харе.
И Марта, стараясь сохранить твердость походки, отправилась к стойке, где ее уже ждал улыбчивый (профессиональное) бармен.
-Девушка, да вы веселы..
- А «бодрее» надо говорить бодрей, знаю. Как и обратное. 100 красного.
К слову сказать, пила Марта единственное имевшиеся в этом заведении вино - «Арбатское».
18 рублей.
Не отходя от барной стойки, она ловко придвинула себе стул на высоких ножках, трудом и не с первого раза взобралась на него и стала смотреть на бармена.
- Ты ведь Бармен, да?
- Ну, что- то вроде того.
- А..может ты мне нальешь.. скажем, в долг?.. (Ее бокал уже был пуст.)
- Нет, но зато у меня для тебя подарок - вот. (он достал из-за стойки розу, точь в точь такую как у Марты.)
- О. Сек-кунду. (Она проворно (!) слезла со стула, метнулась к своему столу, схватила розу)
- Такая же, да
- Послушай..
- Андрей.
- Так вот. Послушай, а не хочешь..?
- …
- Вот бл.. . Эх.
Выкатившись на улицу, Марте стало хорошо. До того хорошо, что она даже сообразила, что «Театральная», в сторону которой она сейчас топола - не та станция, которая ей нужна. То есть из этого следовало, что надо развернуться и идти на «Театральную». Ну, то есть не на нее на на нее. То есть на «Площадь Революции». Ох. Сложно.
5 рублей. (рубль был потерян Марой около кассы при попытке дать на чай кассирше.)
Уселась. Так, вроде ничего не потеряла. Со-о-о-он.
**
«Следующая станция «Семеновская» - Поезд следует без остановки!» Черт! Как я могла забыть?! Теперь пересаживайся.. Марта как-то очень трезво прореагировала на сообщение машиниста. Но тут опять случился сооон.
**
О. Вот и моя станция. Так.. откуда здесь Космодемьянская?А черт с ней. Под гранитной дурой лежала роза.
Ей нужней, -подумала Марта в рифму и положила под дуру еще две розы.И решительно зашагала по ступеням «Измаиловского парка», хотя, как известно, на «Семеновской» ступенек нет, только экскалатор. Ну и что?
Марта выкатилась со станции и оказалась естественно в Измаиловском парке. Что показалось ей чрезвычайно странным.
Так не должно было есть, - изрекла она в темноту и тихонько икнула. Обратно в метро за 4 рубля явно не пустят. Ладно, где наша не.. ? Вот правильно. И с этими словами Марка потопала в сторону, где, как ей казалось, находился ее дом.
Но все ведь знают и понимают, что Парк - место по ночам довольно опасное. Ну, почти все. То то.
Вот и в этот раз у Марты без приключений не вышло.
Чистейшей воды отходняк.
По тропинке топола девушка, размазывала грязь мокасинами и материлась. Дождь кончился, теперь было видно только пруд вдалеке, да лес справа.
Вдруг кто-то догнал Марту, которая была не в состоянии четко различать звуки чего бы то ни было. В ту минуту, когда Толян и Колян, местные насильники-собутыльники решили «поживиться» молодым телом, Марта думала про Зою Космодемьянскую, про то, что, наверное, фотоаппарат сломался уже, что денег не осталось, а надо еще купить новые мокасины, чтобы с самого начала не натирали. И на пьяные реплики маньяков потому не могла отреагировать.
А те, между делом, кричали, что «девушка, вашу жопу бы да на мой …» и в таком духе. Любая бы на месте Марки подрапала бы хотя бы, пусть и спьяну. Но не тут то было. Нашу переводчицу- фотографа угораздило поскользнуться и свалиться на траву таким образом, что она оказалась на четвереньках. Да так, что то самое, что по заверению то ли Коляна то ли Толяна не плохо бы смотрелось на его детородильном органе. Тут же насильники подхватили как-то вяло сопротивлявшуюся Марту и потащили в лес. Надо отметить, что она была вся в грязи, так как хотя дождь и закончился, грязищи было о-го-го сколько.
Дотащив бедняжку до леса, перемазавшись с ног до головы «говнищем» (меткое замечание Коляна), они предприняли попытку каким-то боком раздеть прислоненную к дереву Марту, апатично взиравшую на все это дело со спокойствием Сфинкса Египетского.
Люди, внемлите! Никогда не пытайтесь никого изнасиловать, если вы, да еще и ваша жертва вдобавок, пьяны в хламину!
Через примерно сорок минут безуспешных попыток осилить хитроумный механизм Мартиного бюстгальтера (кто-то из маньяков сказал, что сорвать его будет не эстетично), все трое повалились в грязь, уставившись в небо.
Но тут опять незадача. Во-первых, пошел дождь. Во-вторых, же, на Толяна вдруг напал приступ неконтролируемой агрессии. Он с трудом поднялся и полез опять к Марте. Но тут на плечо его опустилась колянина рука, на что тот проворно вскочил и как даст Коляну прямо в чайник ногой. Но алкоголь, о, алкоголь!… Ударенный сразу же резко поднялся и хватанул агрессора в челюсть. Тут Толян достал нож.
Их осталось двое. Хотя все же нет. Трое. Марта, Толян и нож.
Марта решила не отставать от насильников-провокаторов и тоже поднялась на ноги. Колян же, чего тут думать, коли бюстгальтер у девушки кривой, да и самая бухая в зюзю, занес над нею грязный нож. Он, кстати, даже сверкнул, как в кино. А Марта… что, собственно, Марта? Она подняла голову на Коляна, затем склонила ее на бок, как делают довольные кошки да в таком положение и осталась смотреть на приближающийся к ее правой груди нож. Она даже представила, как он входит в ее плоть, так легко, как будто она масло, а он раскален. Она отчетливо почувствовала точечное прикосновение острия; эти мгновенья растянулись для не много протрезвевшей Марты, вот сейчас лезвие постепенно войдет в нее, а голова ее будет все так же наклонена на бок и смотреть она будет все с таким же удивлением. Она даже падать приготовилась. Чтоб по красивее, значит.
Думаю, на этом Мартину жизнь можно считать законченной. Хотя кто знает, может, в следующей…
Клюш.
Существо околачивалось у плиты. Оно что-то напевало и при этом колдовало с джезвой и какими-то добавками внешне смахивающими на корицу. Существо это, мужского пола, лет двадцати трех, с черными волосами и карими глазами, в толстовке (ибо открытое окно вечером - обычно холодно) именовалось изящно, гордо и просто - Клюшкин.
На кухне (а сие странное помещение можно было назвать только так, да и то с натяжкой) было много весьма примечательных интересностей.
На стене с окном с обоих сторон были развешены фотографии различных Солнц. То есть Солнце то, конечно, было одно, но на фотографиях это был то закат, то восход, то просто лучи. В общем, окно кухонное, облученное.
На противоположной стене висели Города. Все. Каракас и Браззавиль, Кингстон и Санкт-Петербург, Вильнюс, Нью-Йорк, ЛА, Мехико, Оттава, Париж, Берлин и, конечно, Амстердам, «город красных глаз».
На стене справа висели тарелочки, в точности как фотографии.
Справа же была «волшебня»: место для приготовления кофе-чая, бутербродов и кальяна, который гордо стоял рядом с пепельницей (что странно) на столе. Прямо за ним, на подоконнике, стоял бумбокс; телевизора у Клюша не было. На окнах рольставни, которые если дернуть как следует за веревочку, делают ночь/день.
Телефон, единственный на все квартиру, представлял собой груду микросхем с динамиком, на всем этом покоилась трубка, которая, отмечу, была в полном порядке.
В прихожей так же все стены были в фотографиях; отдельное место было заклеено черной бумагой. На этом фоне были развешаны снимки 11 сентября. Тут отдельная история, о которой ниже.
Комната, служившая спальней, гостиной, библиотекой и еще черт знает чем была какая-то мягкая, что-ли. Сплошные подушки, полумрак, окна занавешаны, только тонкая полоска, пола совсем не видно. Одна из наибольших груд мягкости служила существу постелью.
Автор приносит извинения, так как не может уже терпеть, история, обещанная выше и которая должна быть ниже, будет сейчас.
11 сентября понятно того самого года наш герой очутился опять таки понятно где. Я расскажу вкратце, в чем дело. Клюш мерил себе джинсы, а потом, ну, в общем, взял да и оказался на улице, обнаружив себя спустя сорок секунд бегущим от обломков здания и огня.
Но дома никто так и не узнал что он остался жив. Долгая история, но поверьте автору (хи-хи), что никто не узнал. Точка.
Телефон зазвонил неожиданно, прервав и мой вам рассказ и рассуждения Клюша над джезвой. А если учесть, что телефон не звонил в этой квартире уже 2 года, то мы с ним были, скажем так, изрядно удивлены. Даже кофе сбежал.
Клюш тупо смотрел на аппарат секунд тридцать, а потом неизвестно почему потянулся к трубке, в которой сразу же зазвучал голос…
Вот я кто, спрашивается? Автор? Ну и все, тогда прежде чем я не доскажу, ничего не узнаете, нефиг всяким раньше звонить.
Так вот, Клюш наш жил не где-нибудь, а на самой Маяковской, в самом центре, Патриаршие, Мастер и Маргарита, да-да, именно так.
А еще автор (хе..) тоже человек, и знаете ли , ему тоже интересно, что дальше. Кстати если вам абсолютно не интересно, что будет дальше, это ни сколько не заставляет вас не быть человеком. Хотя, верно и обратное.
Короче, в телефоне был слабо для Клюша узнаваемый голос Марты. Правда, отчего-то не много с хрипотцой.
Думаю, как-то иначе.
-Да.
-Привет, Клюш.
-Привет. Марта.
-Смотри-ка, узнал.
-Откуда ты…
-Лучше спроси, откуда я. Приезжай, мой старый друг.
-А.. хотя бы, откуда ты зво…
- Я там же живу. До «Электрозаводской»- там автобус «М» найдешь.
-Мар, что с тобой?
Гудки.
Я не знаю, как объяснить, просто не знаю и все. Но почему-то Клюш стал собираться к Марте, он действительно знал, как к ней ехать, где она живет, номер квартиры, направо, тут налево и дальше прямо, третий подъезд.
Рюкзак, сумбурные, фотоаппарат, мысли, зачем фотоаппарат? , деньги, так-что-еще-?-а-вроде-все. Ключи еще забыл. Не тороплюсь же вроде, шесть вечера или что-то около.
Замочная, три оборота - верхний, два - нижний, скважина. На лестнице хотел пуститься в припрыжку, но налетел на Машу., хотел извиниться, но вместо этого вдруг вспомнил и
Маша?
-Да, Клюх, здарова, а я вот к тебе, давно не виделись, не находишь, а? - она подмигнула ему весело, а Клюш как стоял, так и афигевал, “mind’s away on business”.
-Да уж, точно, нахожу…
- Да ладно тебе, ты что, вчера же виделись, совсем ты уже заработался. Ладно, убегаешь что ли? Ну, может, все ж угостишь чайком-то, твои-то, а, Клюш?
-Ага, не спешу. Пойдем.
Он отпер дверь: два - нижний, три - верхний.
Я вошла в знакомую квартиру …квартиру ли? Ха! Да это мое любимое место, нравится мне здесь, спокойно, да и Клюш, он всегда какой-то такой, такой, как надо, как…
… так чаю, сперва, сигарету в зубу, Клюш, правильно, успокойся, тише. Ну, подумаешь, два года не виделись, ты, мол, умер, а она - так вот, бывает, и не такое бывает, люди вон - и на пиле играют…
…ну, не знаю, как одна из его подушек, «постелей», и музыка у него такая, какая должна быть, если приглушен свет и свечи, но не «ужин при свечах», а кальян, все в кружок, я люблю так очень…
...Все нормально, она не замечает, что здесь никого до нее практически не было, хотя странно, у меня чувство, что замечать нечего, хотя это же Маша, уж кому как не ей…
…правда, очень мне так нравится, почему-то только здесь, у него так получается, и тихо, и никто не помешает, почему я не, Маша, хватит, зареклась же! Да-да, конечно, а фотографии эти, окно «облученное», как он все это называет…
Чуть не сбежал. Но ложечкой, ложечкой, огонь убрать, так, ну вроде вот.
-Кофе будешь?
-Не откажусь. Ты мне предлагал уже, вот смешной.
-А. Прости.
-Да ничего.
-Маша?
-А.. слушай, какое сегодня число?
- Ну как, сейчас посмотрю, - с этими словами она смотрит на телефон, кладет его на место,- 27 мая.
- То есть как?
- А что тебе не нравиться…?
…Так. Вчера было 26. Ну и правильно все. Что ты паришься?
Кое-как отсидел еще сорок минут. Понимаете, как долго?!
-Ну, давай, до встречи.
-Ага, давай.
-Удачи.
В щеку. Задвижка. Сигарета, зажигалка, щелк, черт, щелк, о..
«..приезжай..»
..так на много лучше.
А время у нас..так..ого, да уже начало десятого. Пора…пора двигать. К Марте, как все это странно опять говорить, пусть про себя, все равно странно.
Надо сказать, Клюш не спешил, он шагом спустился по лестнице и не торопливой походкой пошел к метро. Метро, Tito&Tarantula, из старого. Через 32 минуты своих размышлений, выходя на Электрозаводской и закуривая сигарету, он от чего-то посмотрел на небо, светлое в начале лета и кое-что вспомнил.
Дело в том, что одно время… ну как одно, до того, как он пропал в Америке у них с Мартой было.. ну, в общем-то, думаю, ясно что он вспомнил; скучные (сентиментальные) моменты все пропускают, ничего страшного, все понимаю, бывает, сам иногда этим грешу.
Тем временем, наш пострел уже звонил в дверь, насилуя при этом кнопку домофона, при этом он не обратил никакого внимания на услужливо горящую лампочку рядом с надписью «Входите». Так или иначе, но он поднялся таки на второй этаж 3его подъезда и хотел было позвонить в звонок, но память услужливо подкинула ему код - 3-4-5 -вниз дернуть. Как вовремя, а пол года, стало быть не помню! Квартира 131. Звонок. Не слышит. ЗвонокЗвонок. Неужели спит? Зво.. Так, да дверь открыта, с чего бы? Чушь какая-то. Ну и ладно, Марта! Я приехал! Я…но ответом ему, как в дешевых романах, была тишина. Тогда он прошел на кухню, нету, в гостиную заглянул, а, все те же фотографии, даже я есть, надо же, прошел в ее комнату, нет ну шикарное зрелище - спит, понимаете - ли! Он уселся на стул, но долго не просидел.
Клюш медленно встал, подошел и положил руку Марте на плечо. Вдруг она резко обернулась - а я ведь звонила тебе, а мне какая-то тетка, чтоб ее, говорила мне - что ты, представляешь, ты! Ты - говорит - временно
Недоступен.
А? Как тебе это нравиться?
-Да, вот именно! Пришел, разбудил такую девушку, ну так еще и недоступен.
Клюш медленно обернулся да так и сел к Марте на диван. Она тем временем повернулась в сторону шкафа и обратилась к миниатюрнейшей даме, восседавшей на шкафу и разглядывавшей Клюша с неимоверным любопытством.
Дама была роста примерно с приличный письменный стол, была даже симпатична, для своего роста, скажем так. У нее были длинные волосы каштанового цвета (одной рукой она поправляла их, другой же держалась за шкаф), приятное лицо, большие, улыбающиеся глаза. Одета она была в обычные, неброские, но явно стильные джинсы и в рубашку в светло-зеленую клетку с закатанными до локтей рукавами, тоже, явно не с рынка. Немного макияжа дополняло эту картину, да и в общем-то ничего бы, но только рост, ее, да еще и, чтоб вот так, на шкафу... Все это покажется вам, думаю, странным, хотя это не совсем верное слово, но это первое, что приходит на ум.*
Ведь вот как странно получается: если что-то не понятно, человек сразу же, инстинктивно обзывает это странным и непознанным. И попробуй ты объясни, что, мол, что ты - смотри, все просто, как три, нет, даже как два (2) рубля! Но нет, намного легче уйти куда-нибудь, хоть за хлебом, например, ну или на худой конец пойти и посмотреть телевизор. Что там сегодня на обед по первому?
Ну да что-то я отвлекся.
А, кстати, сею даму звали.. как ж ее звали то, хм..
- А вообще, я Пегги. (Спасибо, Пег)
Клюш как -то уже перестал удивляться. А вот это как раз зря. Потому что Марта, стародавняя наша героиня, убиенная, вдруг говорит, говорит, ты почему вчера трубку не брал, а? Я изволновалась вся, а ты
а я, прости, не знал.. ну да а то, что я тебя люблю - это вообще как ?А?
Мар.. Да я уже считай вот 23 года я и что? А впрочем, знаешь что? Одевайс..а ты уже, замечательно.. пойдем. Куда? Пойдем.
Она повернулась к Пег и сказала ей вдруг:
- Спасибо тебе. А эти полтора года, это же все..ведь..ничего ведь не было, так ведь? А атака та, на башни, когда он (посмотрела на него) она была разве? Я бы запомнила, по моему, кошмар мой очередной, или твой, (смотрит на него), так что к черту, ведь не было ничего, да?
-Безусловно.
-Безусловно.
-Безусловно.
-И те тысячи поги..
-Безусловно.
-Дурацкий кошмар.
-Безуслвно, да.
-Террористов обезвредили еще в аэропорту.
А она вообще туда не ездил. Вот так вот.
Клюш все это наблюдал, скажем так, в слуховой «сепии» какой-то. Этот абсолютно непонятный разговор, это, эти, эта, это все. Бредбред. Какая-то катострофа, какие-то погибшие, о чем они, матерь вашу? Америка?
* * *
Первая же машина остановилась. Там как ни странно сидела девушка, она не «бомбила», нет, ее просто зовут Светлана, Света, в таком шарфе, катаеться просто.
-Вам куда, ребят?
-…, двести.
- Поехали, залезайте.
- Спасибо.
Через, не помню сколько, времени, мы были на месте, молчали всю дорогу, причем так странно, как будто знали, чем все закончиться.
А потом, когда уже все, совсем приехали, сигарета - это «хорошоу», да. (спасибо, Светлана)
Какой-то двор, да, собственно, близ Патриарших. Там смотри, вон …
Сигарета выпала из губ.
Пошел снег. Всеобъемлющий. Небо стало по_доброму_серым. И немного прохладно, пойдем отсюда. Давай лапу, пойдем, почему у тебя длинные волосы? Я помню, - тсс- я тогда постриглась, но это потом, потом расскажу, не сейчас. А куда, тихо ты! А почему снег. Какие хлопья, помнишь песня, you got to hold on, hold, hold on,
But it's so hard to dance that way
When it's cold and there's no music
Well your old hometown is so far away
But, inside your head there's a record
That's playing, a song called
Hold on.
Иди сюда, иди-иди - не бойся. Смотри -видишь, во-он там вон -дверь, да, та на которой замок висит? Да. Пойдем.
Они подошли к двери; Здесь же замок…тут я сделала, шаг, еще один, задул страшный ветер черт с ним я танцую видите, у меня музыка в голове, а я остался смотреть на этот чертов замок, на него падали снежинки, как то так не много агрессивно даже, и вдруг она раз- и упал, его «ушко» растворилось, просто растворилось и все под этим снежным пухом.
Иди сюда, иди-иди - не бойся.
Дверь сама медленно открывалась, такая зелено-черная, какой-то подавал(?).
Иди, да иду я уже. Ты первый, нет ты.. может, вместе, а? Логично. Пойдем. Но пошли, коль не шутишь.
Снег перестал, пошел ослепительный дождь. Make it rain. А снег, нападавший на крышу пристройки, в которой была дверь, make_it_rain, осыпался и стал быстро таять и превращаться в дождь, make_it_rain.
Никаких метеорологических аномалий в тот день в центре Москвы не наблюдалось.
Continued?