Добрые и Злые сказки об ужасных событиях. Немного о моей семье.
Если кто то скажет о Чернобыле или о сходном событии трагедийном, как например в Японии - совсем недавнем, в ключе, мол "кара небес за...", кем бы он ни был - однозначно подонок и мерзавец.
Мой отец - ликвидатор аварии на ЧАЭС с 1986-1992 годы, работать начал там спустя неделю после аварии. Шесть лет нашей последующей жизни были адом как для меня и мамы. Ибо 15 дней, что отец был дома, приезжавший с вахты был с каждым разом всё более и более угасавшим человеком. Жизнь в нём поддерживало только чувство долга - долга в том числе и пред нами - семьёй - спасти нас от ещё более катастрофических последствий той аварии. Вспоминая об отце сейчас, понимаю, что каждый прожитый им день - самое настоящее чудо. Всегда любивший фотографировать и фотографроваться отец перестал это делать спустя год-полтора после начала работы на взорвашемся энергоблоке, внутри саркофага. И на все мои попытки его сфотографировать отвечал, что он не хочет, чтобы его снимали. Он хочет, чтобы мы запомнили его таким, каким он был раньше. И я пытаюсь вспомнить его в последние годы, как он выглядил и не могу. И фото его у меня не осталось. Я помню его таким, каким он был, например в момент моего первого "первого сентября". Я помню хорошее в деталях. И забываю детали кошмара, но во мне нет-нет да всплывёт тот ужас. Тёмным кошмаром наяву.
Для многих по-настоящему отзывчивых людей трагедии подобные чернобыльской вызывают желание как то помочь. Многие решаются на поступок. Например, рав Довид Карпов, с которым я познакомился в возрасте 18 лет в бывшем "Октябрьском Райкоме Комсомола" на вечере поддержки ликвидаторов и их семей. Были и другие люди. Как хасиды из Кфар Хабада про подвижничество которых рассказал Эзра Ховкин - ezrahovkin в отношении еврейских детей Белоруссии. Мне тогда тоже хотелось, как тому мальчику, чтобы меня забрали оттуда. Перенеся в другое время, город, где мы бы все счастливо жили до Чернобыля. Где бы я ни был юы одинок. Было бы здорово и было здорово тогда чувствовать чью то поддержку. И эта чья то поддержка была именно таковой, а не поводом к злорадству негодяев, восхищением ими изобретательностью кар, изобретенных для падшего человечества.
Фото моего отца последних лет жизни существуют. Сотрудников НПО Припять и других предприятий снимали раз в три месяца. Им было положено менять служебные документы раз в три месяца. Я нашёл в интернете сайт, посвящённый памяти погибших ликвидаторов. Среди них мой отец. На которого, по свидетельству наших общих знакомых я очень похож.
Тем кто также как и я хотел бы вспомнить своих родных и близких под катом даю ссылку на сайт. Нажмите на принтскрин главной страницы сайта.
Увеличить фотографию. Мой отец в первом ряду - второй слева.
Нажмите на фото, сайт откроется в новом окне.
Мой отец - ликвидатор аварии на ЧАЭС с 1986-1992 годы, работать начал там спустя неделю после аварии. Шесть лет нашей последующей жизни были адом как для меня и мамы. Ибо 15 дней, что отец был дома, приезжавший с вахты был с каждым разом всё более и более угасавшим человеком. Жизнь в нём поддерживало только чувство долга - долга в том числе и пред нами - семьёй - спасти нас от ещё более катастрофических последствий той аварии. Вспоминая об отце сейчас, понимаю, что каждый прожитый им день - самое настоящее чудо. Всегда любивший фотографировать и фотографроваться отец перестал это делать спустя год-полтора после начала работы на взорвашемся энергоблоке, внутри саркофага. И на все мои попытки его сфотографировать отвечал, что он не хочет, чтобы его снимали. Он хочет, чтобы мы запомнили его таким, каким он был раньше. И я пытаюсь вспомнить его в последние годы, как он выглядил и не могу. И фото его у меня не осталось. Я помню его таким, каким он был, например в момент моего первого "первого сентября". Я помню хорошее в деталях. И забываю детали кошмара, но во мне нет-нет да всплывёт тот ужас. Тёмным кошмаром наяву.
Для многих по-настоящему отзывчивых людей трагедии подобные чернобыльской вызывают желание как то помочь. Многие решаются на поступок. Например, рав Довид Карпов, с которым я познакомился в возрасте 18 лет в бывшем "Октябрьском Райкоме Комсомола" на вечере поддержки ликвидаторов и их семей. Были и другие люди. Как хасиды из Кфар Хабада про подвижничество которых рассказал Эзра Ховкин - ezrahovkin в отношении еврейских детей Белоруссии. Мне тогда тоже хотелось, как тому мальчику, чтобы меня забрали оттуда. Перенеся в другое время, город, где мы бы все счастливо жили до Чернобыля. Где бы я ни был юы одинок. Было бы здорово и было здорово тогда чувствовать чью то поддержку. И эта чья то поддержка была именно таковой, а не поводом к злорадству негодяев, восхищением ими изобретательностью кар, изобретенных для падшего человечества.
Фото моего отца последних лет жизни существуют. Сотрудников НПО Припять и других предприятий снимали раз в три месяца. Им было положено менять служебные документы раз в три месяца. Я нашёл в интернете сайт, посвящённый памяти погибших ликвидаторов. Среди них мой отец. На которого, по свидетельству наших общих знакомых я очень похож.
Тем кто также как и я хотел бы вспомнить своих родных и близких под катом даю ссылку на сайт. Нажмите на принтскрин главной страницы сайта.
Увеличить фотографию. Мой отец в первом ряду - второй слева.
Нажмите на фото, сайт откроется в новом окне.