Празднично-профессиональное
Мне пятнадцать лет. Мне пятнадцать лет, и я иду после школы на урок английского в препаршивом настроении. У меня четыре несделанных упражнения из домашнего задания, а так со мной здесь случается редко. Здесь я обычно занимаюсь хорошо. Мне осталось два шага до входа в подъезд того дома, где живет мой преподаватель. Но что-то, какое-то странное чувство мешает мне войти в него. Я озираюсь вокруг, и вижу мою не одноклассницу, но одношкольницу Алку, которая почему-то сидит на лавке у соседнего подъезда, как то странно скрючившись. Я подхожу к ней и вижу, что она так скособочилась, потому что придавила пеналом книжку, а на коленях у нее тетрадка, и она срочно и спешно дописывает домашнее задание.
-Ты там уже была? - спрашиваю я ее, кивая на учительский балкон.
-Нет, -отвечает она мне, не отрываясь от своей тетрадки, - мне после тебе туда будет пора идти. Не отвлекай меня, а то не успею. Я и так ничего не понимаю, что делаю. И даже домой не могу зайти сначала - ключи дома забыла. Еще спасибо, что с собой в школу инглиш захватила.
Я кошусь одним глазом нато, что она делает. Алка пытается сделать упражнение на условные предложения. Я его хорошо помню, наш Илья Георгиевич объяснял мне эту тему всего урока два назад, но я все равно не могу сказать, что хорошо ее поняла. Мои несделанные упражнения как раз оттуда. Алка поднимает на меня совершенно несчастные глаза и говорит мне:
- Ну не могу я больше. Ничего же не понимаю. А папаша мне все скажет, если Илья еще раз на меня пожалуется. Надоело, сил нет.
Мне не остается ничего другого, как сесть рядом с Алкой, - меня немножко радует то, что минут пять у меня еще есть. Я пытаюсь объяснить Алке эту тему так, как сама ее пыталась понять. Ничегошеньки не выходит. Я сама запутываюсь. И тогда я для себя самой неожиданно - я, у которой еле-еле три по всем математикам-физикам-черчениям - говорю: -
- А давай картинку нарисуем. Может, легче станет?
Дальше мы еще несколько минут сосредоточенно пытаемся нарисовать подобие схемы, и тут меня осеняет, как это делается. Я быстро проговариваю то, что только что стало так легко и просто, скорее себе, а не Алке, но и до нее уже дошло.
Я спохватываюсь, что зверски опаздываю, поднимаю голову, и вижу, что Илья Георгиевич стоит на балконе, но совсем вроде не сердится, а широко улыбается. Я впопыхах хватаю свою сумку и убегаю туда, наверх, оставив Алку наедине с уже ставшим легким упражнением.
Влетаю в учительскую дверь с извинениями, но вместо выговора слышку его вопрос:
- А ну ка покажи мне, как ты там Алле объясняла?
Я смущенно показываю.
- сама додумалась? - спрашивает он.
-Да, говорю я, но у меня просто никак не получалось понять иначе, я и упражнение не доделала.
Ожидаю нотации, но Илья Георгиевич мне неожиданно говорит:
-Ты будешь хорошим учителем.
-Почему? - округляю я глаза.
- Ты не боишься объяснять то, что еще сама не поняла, -говорит он мне. - А это лучший способ понять. Иногда - единственный.
С тех пор прошло больше тридцати лет. Давно уже нет в живых Ильи Георгиевича - имя я изменила немнокжо, - давно уже Алка живет где-то в Америке, и уж конечно, говорит на английском лучше, чем я, надо полагать. Но я и посейчас иногда вспоминаю эту фразу, после которой я действительно стала всерьез думать о том, что мне и правда хотелось бы стать учителем. Не говоря о многих других, сказанных им мне - он был замечательным человеком. И иногда я думаю, удается ли мне иногда сказать моим детям что-то настолько же существенное, как эта фраза пожилого ироничного человека неуклюжему пятнадцатилетнему подростку, который никак не мог понять, что ему делать, в частности, с условными предложениями.
Я все это к чему? С днем учителя, дорогие коллеги! Если б я произносила сегодня тост, то сказала бы - "давайте выпьем за то, чтоб суметь сказать хоть когда-нибудь и кому-нибудь правильные слова".
-Ты там уже была? - спрашиваю я ее, кивая на учительский балкон.
-Нет, -отвечает она мне, не отрываясь от своей тетрадки, - мне после тебе туда будет пора идти. Не отвлекай меня, а то не успею. Я и так ничего не понимаю, что делаю. И даже домой не могу зайти сначала - ключи дома забыла. Еще спасибо, что с собой в школу инглиш захватила.
Я кошусь одним глазом нато, что она делает. Алка пытается сделать упражнение на условные предложения. Я его хорошо помню, наш Илья Георгиевич объяснял мне эту тему всего урока два назад, но я все равно не могу сказать, что хорошо ее поняла. Мои несделанные упражнения как раз оттуда. Алка поднимает на меня совершенно несчастные глаза и говорит мне:
- Ну не могу я больше. Ничего же не понимаю. А папаша мне все скажет, если Илья еще раз на меня пожалуется. Надоело, сил нет.
Мне не остается ничего другого, как сесть рядом с Алкой, - меня немножко радует то, что минут пять у меня еще есть. Я пытаюсь объяснить Алке эту тему так, как сама ее пыталась понять. Ничегошеньки не выходит. Я сама запутываюсь. И тогда я для себя самой неожиданно - я, у которой еле-еле три по всем математикам-физикам-черчениям - говорю: -
- А давай картинку нарисуем. Может, легче станет?
Дальше мы еще несколько минут сосредоточенно пытаемся нарисовать подобие схемы, и тут меня осеняет, как это делается. Я быстро проговариваю то, что только что стало так легко и просто, скорее себе, а не Алке, но и до нее уже дошло.
Я спохватываюсь, что зверски опаздываю, поднимаю голову, и вижу, что Илья Георгиевич стоит на балконе, но совсем вроде не сердится, а широко улыбается. Я впопыхах хватаю свою сумку и убегаю туда, наверх, оставив Алку наедине с уже ставшим легким упражнением.
Влетаю в учительскую дверь с извинениями, но вместо выговора слышку его вопрос:
- А ну ка покажи мне, как ты там Алле объясняла?
Я смущенно показываю.
- сама додумалась? - спрашивает он.
-Да, говорю я, но у меня просто никак не получалось понять иначе, я и упражнение не доделала.
Ожидаю нотации, но Илья Георгиевич мне неожиданно говорит:
-Ты будешь хорошим учителем.
-Почему? - округляю я глаза.
- Ты не боишься объяснять то, что еще сама не поняла, -говорит он мне. - А это лучший способ понять. Иногда - единственный.
С тех пор прошло больше тридцати лет. Давно уже нет в живых Ильи Георгиевича - имя я изменила немнокжо, - давно уже Алка живет где-то в Америке, и уж конечно, говорит на английском лучше, чем я, надо полагать. Но я и посейчас иногда вспоминаю эту фразу, после которой я действительно стала всерьез думать о том, что мне и правда хотелось бы стать учителем. Не говоря о многих других, сказанных им мне - он был замечательным человеком. И иногда я думаю, удается ли мне иногда сказать моим детям что-то настолько же существенное, как эта фраза пожилого ироничного человека неуклюжему пятнадцатилетнему подростку, который никак не мог понять, что ему делать, в частности, с условными предложениями.
Я все это к чему? С днем учителя, дорогие коллеги! Если б я произносила сегодня тост, то сказала бы - "давайте выпьем за то, чтоб суметь сказать хоть когда-нибудь и кому-нибудь правильные слова".