07-Старый клиент и новый почин!
Первым на предложение продолжить сотрудничество откликнулся Фимин почетный клиент с большими оборотами Болеслав Иванович Колупацкий. Был он окатоличенным белорусом, обладал литовским гражданством и имел собственную производственную компанию, выпускавшую широкую номенклатуру тросовых приводов газа, тормоза и сцепления для белорусского и российского автопромов. Фирма Колупацкого располагалась на родине Болеслава Ивановича в Гродненской области Белоруссии в глухом поселке, в пятнадцати километрах от границы с Литвой. Тернистый жизненный путь успешного производственника еще в советские времена был отмечен тремя судимостями.
Первый раз Болек угодил за решетку по малолетству. В послевоенные голодные годы темной ночью вскрыл он в родном поселке сельмаг, откуда стырил два мешка гречки, мешок сахара и по мелочи консервов. Повязали его наутро. Через две недели гражданин Колупацкий, 1940-го года рождения, ранее не судимый, был приговорен к двум годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии для несовершеннолетних. Отсидел от звонка до звонка. Освободившись, отучился на шоферюгу и устроился работать дальнобойщиком в одно из автохозяйств Вильнюса. Через месяц, по достижении восемнадцатилетнего возраста, бдительные сотрудники военного комиссариата отправили Болека исполнять почетную обязанность каждого гражданина СССР - в ряды Вооруженных Сил.
Служили в те времена три года в армии и четыре во флоте. Колупацкому повезло, попал в сапоги. Проходил службу водителем в артиллерийском полку в роте материально-технического обеспечения в окрестностях Нижнего Новгорода. Особо не напрягался, свободным временем располагал в избытке. На втором году службы Болек свел знакомство с легко доступной шмарой из близлежащей деревни, старше себя на четыре года, на которой вскоре женился. Никакими светлыми чувствами в этом брачном союзе и близко не пахло. Рядовой Колупацкий справедливо рассудил, что тяготы и лишения воинской службы будут переноситься гораздо легче, если пару раз в неделю он будет иметь полноценный секс. Не налима же ему гонять все три года! Благополучно выслужив установленные сроки, Болеслав Иванович уволился из рядов непобедимой и легендарной. Домой вернулся с молодой женой.
Отдохнув недельку, пошел работать по основной специальности туда же, откуда был призван в армию. Не проработав и года, повторно загремел на нары. На этот раз за неимущественное преступление. Болек на своей фуре задавил девочку, переходившую дорогу вне пешеходного перехода. Влепили ему трешку и даже не лишили прав. Так как умысла в совершении преступления усмотрено не было, отбыв половину срока на зоне, за примерное поведение осужденный Колупацкий Болеслав Иванович был переведен на химию. Трудился водителем, работа непосредственно на вредных производствах его не затронула. Жена прибыла к новому месту отбывания наказания и добросовестно скрашивала суровые арестантские будни любимому супругу. Впрочем, не только ему одному. Сполна отбыв наказание, Болек освободился, быстро развелся и начал новую жизнь. Продолжал работать дальнобойщиком и больше людей не давил.
Официальной зарплаты на жизнь не хватало. Вскоре Болеслав Иванович успешно прошел дополнительное собеседование с самым главным своим начальником, Шарунасом Леонасовичем Собакавасом, его замом Николаем Гавриловичем Плесиным, секретарем парткома Альгирдасом Людвигасовичем Ахиневичюсом, главбухом Розой Исаковной Лившиц и еще пятью водилами из числа самых проверенных. По результатам собеседования Болека приняли в устойчивую организованную преступную группу, работающую по-крупному на всем пространстве европейской части СССР. Участниками криминального сообщества совершалось огромное количество рейсов по подложным документам. Литовский текстиль и трикотаж поставлялись на Кавказ, белорусские телевизоры и холодильники в Мурманск, латвийская косметика и парфюмерия на Урал, эстонские рыбные консервы в Донбасс, и так далее. С одного рейса скромный советский водитель Колупацкий зарабатывал в среднем по семь тысяч рублей. В то время столько стоил шедевр Волжского Автомобильного Завода ВАЗ-2106.
Будучи при бабках, Болек решил жилищную проблему. Подельники-руководители ради Колупацкого напрягли свои многочисленные коррупционные связи. В обход всех существующих жилищных очередей ему, как самому нуждающемуся, выделили двухкомнатную квартиру не где-нибудь, а в историческом центре Вильнюса на улице имени Максима Горького. Сейчас эта улица именуется Пилис, что переводится на русский язык как Замковая. Она выполняет роль главной пешеходной артерией старого города, соединяющей Кафедральную и Ратушную площади. В советские времена там проживала партийно-хозяйственная элита Литовской Советской Социалистической Республики. Стоило такое удовольствие Болеславу Ивановичу десять тысяч советских рублей. На радостях Болек женился. Вскоре у него родился сын Чеслав. Забегая вперед, отмечу, что вырос сынуля редким дебилом. Постоянно попадал в разные криминальные истории, не давая расслабиться старшему Колупацкому.
По мере роста материального благосостояния отдельно взятого советского водителя, в двадцати километрах от Вильнюса в престижном пригороде отгрохал Болек себе изысканную двухэтажную дачу. Обнес строение добротным высоким забором и зажил счастливо. В перерывах между левыми рейсами собрал из якобы списанных деталей точную копию своего МАЗа. На даче вырыл под землей гараж, куда поставил неучтенный тягач с прицепом, искусно замаскировав его. На личном грузовике Колупацкий халтурил в обход своего руководства. Хуторскую психологию невозможно изжить. Жизнь протекала стабильно и размеренно. Нетрудовые доходы Болек вкладывал в ювелирные изделия. В советские времена больше вкладываться было некуда.
Бабла было немерено. Но однажды жадность фраера сгубила. Болек спекся на мелочевке и в третий раз уплыл в тундру. Загрузившись литовской женской одеждой, Колупацкий совершил рейс в столицу Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики - город Грозный. Там разгрузился и получил расчет налом от давних и проверенных партнеров Альгердаса Людвигасовича Ахиневичюса братьев Тимура и Адама Кутаевых. Сполна насладившись кавказским гостеприимством, Колупацкий направился в Краснодарский край. Учитывая крупную сумму перевозимой налички, чеченская сторона по давней традиции предоставила четверых крепких молчаливых охранников со стертыми ушами и звериными лицами. Те неотступно следовали за фурой Болека на черной Волге ГАЗ-24.
Прибыв к следующей точке своего маршрута, Болеслав Иванович Колупацкий затарился краснодарскими яблоками по очень хорошим ценам. Отсчитал причитающуюся сумму председателю колхоза, отпустил вайнахское сопровождение и, закончив с делами, приятно поужинал с яблочным компаньоном. Утром Болек взял курс на столицу Латвии Ригу. Там яблоки должен был забрать оптом грузин Вахтанг Орбелиани, в те времена контролировавший всю рыночную фруктово-овощную торговлю латвийской столицы. Этим маршрутом дальнобойщик Колупацкий ездил часто. Через несколько дней Болек проехал Минск. Сделав отзвонку Собакавасу, решил ехать в Ригу не через Браслав, а через Вильнюс. Надо было навестить маму в своем родном поселке. Проехав Ошмяны, Колупацкий свернул с трассы в направлении малой родины.
Буквально перед самым выездом в родные пенаты внимание Болеслава Ивановича привлекло валяющееся на обочине новое запасное колесо для МАЗа. У кого-то из собратьев по ремеслу отлетела запаска. Проехать мимо Болек не смог. Несмотря на то, что купить таких запасок Колупацкий мог миллион, он остановился и подобрал бесхозное колесо. Быстро навестил маму и выдал ей на карманные расходы пятьсот рублей. Доехать до Литвы груженный краснодарскими яблоками и потерянной кем-то запаской МАЗ не успел. Между деревнями Тележишки и Журавы белорусская милиция остановила Болека. Кто-то из бдительных граждан видя, как водитель из фуры с номерами литовской ССР покусился на народное добро, пусть и валяющееся на дороге, быстренько просигнализировал куда надо.
Обвинили Болека в краже. Белорусские менты отправили запрос на Колупацкого литовским коллегам. Те решили посмотреть чем дышит скромный дальнобойщик. Как раз вышло постановление ЦК КПСС об усилении борьбы с нетрудовыми доходами. Сотрудникам ОБХСС Литовской ССР стало интересно, каким образом дремучий белорусский колхозник получил квартиру на самой престижной улице старого города и на какие шиши построил шикарную дачу с сауной и бассейном. К Болеку пришли с обыском по обоим адресам. Среди найденного милицию особенно заинтересовал грузовик МАЗ без документов и пять килограммов ювелирных изделий. Влип Колупацкий основательно. И все из-за какого-то колеса. В вильнюсском следственном изоляторе Лукишкес, куда был помещен Болек на время следствия, к нему моментально приклеилось погоняло Балаганов.
Приложив неимоверные усилия и заплатив приличную сумму денег, Шарунас Леонасович Собакавас, Николай Гаврилович Плесин, Альгирдас Людвигасович Ахиневичюс и Роза Исаковна Лившиц отмазали Болеслава Ивановича Колупацкого по всем литовским эпизодам. За кражу колеса, совершенную в сопредельной Белорусской ССР, Болеку, учитывая предыдущие судимости, дали три года, на этот раз, усиленного режима. Балаганов никого из соратников не сдал, сидеть его оставили в Литве, в населенном пункте Правенишкес в ИТК ОЧ12/2, что в тридцати километрах от Каунаса. Такой концовке Колупацкий был очень рад, Литва - это не Мордовия и не Коми с жуткими морозами и неадекватными арестантами. Отсидев полтора года, ушел на УДО.
Собакавас и компания больше не желали иметь с Болеком никаких дел. Колупацкий попробовал было выклянчить небольшую компенсацию за молчание, на что Шарунас Леонасович ответил: «Какая компенсация? Если бы не мы, тебе бы лоб зеленкой намазали! Радуйся, что полутора годами отделался. И не трепи языком о нашем былом сотрудничестве. Как освободили тебя, так и обратно закатать можем. Только уже не под Каунасом будешь отдыхать, а в Новосибирской области лес валить.» Болеслав Иванович молча проглотил обидную речь бывшего начальника. Квартира и дача остались при нем. Куда делся собственноручно собранный МАЗ и пять килограммов ювелирных изделий, уточнять не стал. Еще два килограмма обручальных колец из золота пятьсот восемьдесят третьей пробы были глубоко закопаны в родном поселке на огороде у мамы.
В СССР стремительно набирало силу кооперативное движение, Болек пополнил ряды любителей быстрой наживы. Начал с поставок в города России, в которые ранее совершал левые рейсы, литовских и белорусских продуктов питания. Благо старые связи остались. Через полтора года тема сдохла. Руководство продовольственных предприятий быстро прочухало фишку и стало вести бизнес самостоятельно. Еще через год Литва стала отгораживаться от остального СССР неформальными таможенными постами. Бойцы вильнюсского ОМОНа планомерно сжигали такие конструкции, а дежурившим на них добрым молодцам выбивали зубы и ломали носы. Но посты появлялись вновь и вновь. Болек чувствовал, что все это плохо кончится, и на всякий случай решил перебазироваться в более спокойную Белоруссию. В родном поселке зарегистрировал малое предприятие «Автодеталь». Взял в аренду недостроенный коровник, привел его в надлежащий вид, подвел коммуникации, прикупил по дешевке необходимое оборудование, набрал рабочих и приступил к производству. В Советском Союзе в дефиците было все, не являлись исключением и автомобильные запчасти.
Балаганов начал клепать тросовые приводы газа, сцепления и тормоза для продукции АЗЛК. Производитель "москвичей" в то время работал исправно. Чтобы влезть в заводские поставщики, нужны были большие объемы. Пока Колупацкий производил скромные количества тросов, АЗЛК он был не интересен. Пришлось идти в Южный порт. Удалось договориться только на работу с отсрочкой платежа. Гэкающие туристы из Днепропетровской области приняли товара на сто тысяч советских рублей. Пообещали рассчитаться через две недели. Не рассчитались и через полтора месяца. При каждой встрече малороссы божились произвести расчет в самое ближайшее время. Болек понял, что его откровенно прокидывают и надо как-то выкарабкиваться из сложившейся ситуации.
Еще через месяц в Южном порту сменилась криминальная крыша. Чеченские бандиты выкинули азербайджанцев и подмяли под себя весь авторынок. Колупацкий был знаком с несколькими авторитетными чеченцами еще по дальнобойной деятельности. Попробовав в последний раз получить должок с хохлов по-хорошему и выслушав очередную порцию обещаний, Болеслав Иванович телефонировал в Грозный братьям Кутаевым. Дети гор дали ему московский телефон некоего Руслана, которому Балаганов незамедлительно позвонил. Нохча назначил встречу Колупацкому на следующий день в ресторане «Прага», по итогам которой была достигнута договоренность о взаимовыгодном сотрудничестве. За отчисления в двадцать процентов от прибыли с продаж тросовых приводов, Руслан гарантировал своевременность расчетов со стороны южнопортовых торговцев. На следующий день хохлы, два месяца мурыжившие Болека, рассчитались с извинениями. С тех пор реализация работала как часы. Бизнес попер. Фирма «Автодеталь» обзавелась новым оборудованием, объемы производства существенно возросли. Бизнесмен Колупацкий при помощи Руслана стал официальным поставщиком тросовых приводов на Автомобильный Завод имени Ленинского Комсомола и Ижевский Автомобильный Завод. В Белоруссии Болеслав Иванович исправно поставлял троса Минскому Автомобильному Заводу. Тем временем приказал долго жить Советский Союз.
Налоги Балаганов платил на всю катушку, пока подруга из родного поселка Ядя не просветила Болека, как правильно минимизировать столь неприятные сердцу каждого бизнесмена издержки. Несколько лет назад Ядвига Славомировна Конопка нашла в белорусской столице многодетную семью алкашей и провернула обмен своего деревенского дома на трехкомнатную квартиру в Минске. Городские любители выпить запросили три штуки баксов доплаты. Ядя с мужем одолжили недостающую часть суммы у Колупацкого. Впоследствии супруги Конопка немного продинамили Болека со сроками возврата долга. Тем не менее им удалось выстроить хороший бизнес. Дальний родственник Ядвиги Славомировны сумел пробиться в руководство компании «Северсталь». И Ядя с мужем Степой стали поставлять в Белоруссию продукцию этого российского металлургического гиганта. Какие-то товарные позиции из ассортимента череповецкого сталелитейного предприятия для нужд собственного производства у них покупал и Болеслав Иванович.
В знак благодарности за то, что Болек помог землякам стать минчанами, Ядя по кличке Железяка познакомила Колупацкого со Старохаткиным. Фима новым оборотистым клиентам был всегда рад. Очень подробно разъяснил Балаганову специфику своей работы и снабдил реквизитами собственной белорусской помойки и российской однодневки своего наставника Алика Аспидовича. У Болеслава Ивановича открылось второе дыхание. Теперь он платил налоги в разумных пределах на свое усмотрение. Раньше Болек сдуру принимал деньги с АЗЛК и ИжМАШа напрямую на счет в российских рублях своей фирмы «Автодеталь» в белорусском банке. Приходилось выплачивать кесарю кесарево со всей суммы. Хоть и составляла рентабельность около сорока процентов в месяц, однако налоговые выплаты сильно огорчали Болеслава Ивановича. Отныне ситуация поменялась. Балаганов перезаключил все контракты с автозаводами на реквизиты любезно предоставленной Старохаткиным российской обнальной конторы. Теперь деньги поступали на счет Фиминой помойки. Дальше часть суммы, с прибылью не больше пяти процентов, транзитилась на рублевый счет «Автодетали». С незначительной прибыли впоследствии Колупацкий платил налоги. Вторую часть Болек получал у Старохаткина налом в долларах. С этих денег Балаганов откатывал процент заводским коррупционерам, рассчитывался с чеченской крышей и оставлял немного себе на жизнь. Третью часть в виде безналичной валюты Фима переводил на личные счета Колупацкого в литовских банках «Снорас» и «Шауляй».
В 1995-м году крышу пришлось сменить. Первая чеченская война изменила расстановку сил в криминальном мире Москвы. Позиции вайнахов под мощнейшим прессингом спецслужб и МВД заметно ослабли, чем не преминули воспользоваться конкурирующие организованные преступные сообщества. Болеку пришлось нырнуть под люберов. Проценты за решение вопросов остались те же, а чтоб чувствовать себя более защищенным, Балаганов снял офис на одной из баз люберецкой группировки в автосервисе «Автоваз-Люблино» на улице Ставропольской. Дела у Колупацкого шли отлично, заводы исправно платили, а торговцы с автомобильных рынков выстраивались в очередь к Болеславу Ивановичу, чтоб сделать предоплату. Вскоре Болек отказался от склада, так как приходящие фуры сходу перегружались в транспорт рыночников. Вторая жена надоела Болеку и он развелся. В холостяках долго не проходил, женившись на своей секретарше. Разница в возрасте у молодоженов составила тридцать два года.
Идиллия продолжалась, пока не грянул финансовый кризис 1998-го года. Заводы рассчитались только в конце сентября и три с чем-то миллиона рублей из четыреста тридцати тысяч долларов превратились в сто десять тысяч. Болек стоически перенес удар. В родном поселке он давно внушил всем мысль, что дела у него идут очень плохо. Держится он еле еле, испытывает острую нехватку оборотных средств и так далее. А чтобы окружающие поверили в его рассказы, для наглядности Колупацкий регулярно брал в банках кредиты на выплату заработной платы своим рабочим. Главе исполнительной власти, прокурору и начальнику милиции на районном уровне Болеслав Иванович выплачивал по триста долларов ежемесячно, и все время причитал про свою нелегкую жизнь.
К новому 1999-му году Болек оправился от понесенных финансовых потерь и звонок от Фимы пришелся весьма кстати. Колупацкий как раз собирался в Москву. Встретились старые друзья в ресторане «Натали» на Октябрьской площади.
- Привет Ефим! Поздравляю с возвращением! Как жизнь? - приветствовал знакомца Болек.
- Здравствуйте Болеслав Иванович! Все хорошо, - кивнул в отвел Ефим и после некоторой паузы добавил, -Уже все хорошо.
- Как ты в Израиль свалил, меня в наш областной ОБЭП вызывали! - поделился воспоминаниями Болек.
- И чего хотели?
- Чего они хотеть могут? Спрашиваешь, как будто не знаешь! Денег естественно. Зарплаты у них маленькие… А жрать любят в ресторанах, на машинах заграничных хотят ездить. "Москвичи" с "Ладами" им не подходят, BMW подавай! - Балаганов скривился в отвратительной гримасе. - Все документы по твоим конторам затребовали, договора, накладные, доверенности. Сказали, из Минска запрос пришел, они не при чем. Я бухгалтера отправил. Теперь ждем встречной проверки. - махнул рукой Балаганов.
- Встречной проверки не будет, работайте спокойно. - успокоил Болека Фима. Не только Вас вызывали, еще много кого. Я все утряс.
- В какую сумму утряска обошлась? - оживился Колупацкий.
- Не дешево. Что поделать? Свобода дороже.
- Согласен! - подтвердил Колупацкий. - Деньги пыль, еще заработаешь.
Тут к столику подошла официантка. Фима немедленно устроил ей допрос, какие ингредиенты используются для приготовления салатов. После десятиминутного выноса мозга Старохаткин не выявил ни одного кошерного салата и заказал свежесоленую семгу. Выбор Болека пал на цезарь с креветками и на телячий эскалоп в пряном маринаде. За встречу решили распить бутылочку «Chateau Le Crock».
- За продолжение взаимовыгодного сотрудничества! - произнес белорусский еврей.
- За низкий процент выхода в нал и приемлемый курс конвертации! - поддержал белорусский католик. Друзья чокнулись бокалами и выпили. Балаганов принялся закусывать, как будто ел в последний раз. Старохаткин клевал красную рыбу медленно и небольшими кусочками.
- Ты кушай семгу, она вкусная, - приободрил Фиму Болек. - Конечно вкусная, она за такие деньги невкусной быть не может! - ответил Фима.
- Теперь расскажи, как моя затратка выглядеть будет? - перешел к делу Болек.
- Какие суммы ожидаются?
- "Москвич" лям двести торчит, ИжМаш девятьсот тысяч. Работаем как раньше. Часть на «Автодеталь», вторую часть в Литву безналом закинешь. Обнал мне пока не нужен. Продавцы с авторынков наличкой рассчитываются. Кэша много. Если я тебе налом дам двадцать пять штук баксов, под какой процент в Литву отгонишь и за какой срок? Реквизиты прежние в Снорас Банке и в Шяуляй Банке. - обрисовал картину Болек.
Фима мгновенно скалькулировал в своей голове, что поимеет с Болека на обработке этих платежей минимум двадцать пять тысяч рублей.
- За отгон нала один процент ставка, плюс полтинник баксов стоимость платежа. Банка два, значит сотка баксов и комиссия двести пятьдесят баксов. Всего триста пятьдесят затраты. Если кэш сегодня отдаете, завтра после обеда или послезавтра утром баксы будут в Литве на Ваших счетах. - Балаганов вытащил из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт и отдал его Старохаткину. - Можешь не пересчитывать, ровно двадцать пять. - Затем Колупацкий достал дорогой итальянский кожаный кошелек, извлек из него триста пятьдесят долларов США и вручил их Фиме.
- Остальные комиссии таковы, - продолжил Старохаткин, - транзит ноль целых три десятых процента, отправка баксов из деревянных на Ваши литовские счета - курс плюс одну целую три десятых процента и полтинник баксов за платегу. Все как было, никаких изменений.
Болеслав Иванович расплылся в довольной улыбке. - Давай реквизиты. Завтра я на АЗЛК заскочу и переделаю контракт. Потом в Ижевск смотаюсь с той же целью. На следующей неделе жди бабло. А теперь за почин! - Колупацкий до краев наполнил бокалы. Через неделю помойка Старохаткина приняла первые деньги.