02-Старое знакомство!
Семейка Магалафовых состояла из девяти братьев. Все они были солидными бизнесменами и география их предпринимательской активности распространялась на многие страны. Кто-то обделывал непонятные делишки в Нью-Йорке, кто-то на постоянной основе чудил в Германии, кто-то основательно окопался на берегах туманного Альбиона. Не оставляли братья без внимания и родной Израиль. Но основной доход клан Магалафовых получал, естественно, в России. Будучи близкими родственниками израильского супер-бизнесмена Льва Леваева Магалафовы немного участвовали в его алмазном бизнесе с компанией «Алроса». Родство со столь легендарной личностью открывало колоссальные возможности. Их рейтинг в еврейском бизнес-сообществе был очень высоким. Имелись у бывших бухарских евреев и строительные проекты в Белокаменной, а также в ближайшем Подмосковье.
В деловом плане Гоша был самым никчемным из братьев. Все порученные ему начинания он заваливал на корню. После нескольких грандиозных бизнес-провалов, на семейном совете было принято единодушное решение об отстранении Магалафова младшего от управленческой деятельности. А чтобы он не болтался без дела, за ним закрепили представительские функции. С недавних пор Гошино участие в семейном бизнесе ограничивалось доставкой документов, встречей гостей и организацией приятного досуга для коррумпированных чиновников, с которыми Магалафовы вели дела.
Последняя Гошина эпопея с осиповичским картонно-рубероидных заводом в Белоруссии закончилась рядом уголовных дел в отношении руководства этого государственного предприятия. Когда белорусские ОБЭПовцы надели наручники на Гошиных не то партнеров, не то подельников, младшего Магалафова обнаружить в Минске не удалось. Все попытки белорусских властей вытащить его из Москвы для предъявления обвинений потерпели полное фиаско. Российская прокуратура не усмотрела в предоставленных материалах какой-либо вины младшего из Магалафовых, о чем неожиданно быстро уведомила белорусскую сторону. На этом все благополучно заглохло. А еще Гоша сильно прогневал минских раввинов. На протяжении нескольких месяцев он регулярно и втихаря названивал со стационарного телефона, установленного в минской синагоге, во Франкфурт-на-Майне и подолгу что-то обсуждал. В итоге был пойман с поличным. Оплатил ли Гоша причиненный ущерб божьему дому, доподлинно не известно. Но белорусские раввины на него всерьез осерчали.
Минского друга Фиму Гоша принял радушно, со всей широтой своей кошерной души. Пребывая в Белоруссии, он вдоволь наодалживал у Фимы денег, возвращать которые не считал нужным. Ефим, в свою очередь, возвращения долгов не требовал, так как прекрасно понимал, что Гоша является галахическим евреем, а Фима всего лишь полукровкой. И любой суд раввинов, куда бы ни пожаловался Старохаткин, вынесет решение в пользу Гоши. Да и будущее сотрудничество с кланом Магалафовых, как полагал Фима, с лихвой окупит невозвращенное Гошей бабло. Под одобренную Торой пайку и израильское сухое красное вино старые друзья проговорили до поздней ночи. А затем Фима завалился спать.
Быстро уснуть не получилось. Хоть план покорения Москвы и был проработан в мельчайших деталях, но Фиму терзали некоторые сомнения. Проснувшись, он собирался навестить своего одноклассника Вениамина Львовича Гробовича. По молодости в Минске они вместе КВНили. Ими же была создана неформальная арт-группа «Колхозная атмосфера», которая специализировалась на примитивных радиопостановках, непонятных инсталляциях и неких прообразах современных флешмобов. Всячески продвигалось творчество таких "мастеров кисти", как Малевич и Кандинский. Вообще любое дегенеративное искусство было в почете у «Колхозной атмосферы». Пробовали они организовать в Минске аналог Ленинградского рок-клуба. Проект не задался, массовости не получилось. В этом направлении деятельность ограничивалась периодическими квартирниками, где главной звездой сцены был еще один завсегдатай «Колхозной атмосферы», широко известный в узких кругах минский певец и композитор Лелик Погремушкин. Повзрослев и отслужив в Вооруженных Силах СССР, участники продвинутой арт-группы ушли в бизнес. Благо время было подходящее. Девяностые годы прошлого века были золотым временем для проходимцев всех мастей.
Гробович промышлял в той же сфере что и Старохаткин, но в куда больших масштабах. Он замутил бизнес в Москве еще в 1994-м году. Дела шли ни шатко, ни валко, пока Веня не познакомился с начинающей певицей, так же как и он приехавшей из Минска покорять Москву, Евой Мигульской. Как певица Ева из себя не представляла ровным счетом ничего, очередные поющие трусы, кои заполонили экраны телевизоров и эфиры радиостанций. Зато в ее активе имелись теплые знакомства с известными и влиятельными людьми из мира шоу-бизнеса, политики, высокопоставленного чиновничества и депутатского корпуса. Вениамин сразу смекнул, что это его уникальный шанс, который выпадает раз в жизни и который нельзя упускать. Проявив все свои незаурядные артистические способности, приобретенные и отточенные еще в «Колхозной атмосфере», Веня сумел создать с Мигульской полноценную ячейку общества.
До знакомства с Евой Гробович работал на трех фирмах-помойках, обслуживая преимущественно белорусских бизнесменов, что-то по скромному поставляющих в Москву. Московских и российских клиентов было негусто. А те, что были, монстрами в бизнесе не являлись. Больших оборотов не прослеживалось. После женитьбы Веня использовал потенциал накопленных супругой знакомств на полную мощность. И дела резко пошли в гору. За полгода произошло качественное перерождение мелкого обнальщика Вени минского в уважаемого человека, владельца нехилой, по московским меркам, финансовой компании «Ближний Свет» Вениамина Львовича. С "мерседесом" премиум-класса, вооруженными охранниками и прочими прибамбасами успешного бизнесмена лихих девяностых. Венина шарашка предлагала все виды незаконных финансовых услуг. Особенно же преуспел Веня в области дальнего отгона. На языке финансистов, работающих в сфере незаконных денежных операций, дальним отгоном именуется конвертация российских рублей или других мягких валют в доллары США, с последующим выводом последних в оффшорные или низконалоговые зарубежные юрисдикции, где следы этих денег, если все сделано грамотно, навсегда теряются.
Клиенты шли валом, и не какая-нибудь мелочевка, а сплошь серьезная публика. Веня обзавелся штатом сотрудников, которые впахивали как легендарно-мифологический угледобытчик Алексей Григорьевич Стаханов. Обороты зашкаливали. Еще через полгода стало ясно, что пора переходить на новую ступень развития. Веня решил стать банкиром. Необходимость в собственном банке ощущалась все острее. Евины связи ускорили процесс создания кредитно-финансовой организации. В рекордно короткие сроки банк с внушающим доверие названием «Аристократ» был зарегистрирован. Мгновенно были получены все необходимые лицензии и ранее мало кому известный минский еврей Вениамин Львович Гробович стал частью финансовой элиты Москвы тех времен. Услугами свежеиспеченного банка пользовались два федеральных министра, несколько десятков красных директоров, известные певцы и артисты, серьезные бизнесмены, великое множество чиновников больших и малых калибров и темные личности разной степени авторитетности.
Изначально Веня создал свой банк как учреждение для совершения всевозможных финансовых махинаций полного цикла. Крышевал банк Гробовича на правительственном уровне не какой-то хрен с бугра, а тогдашний министр юстиции Российской Федерации. Московский РУБОП решал вопросы с криминалом. Изредка Вене пытались предъявлять претензии не очень умные бандиты, в основном с периферии. Широкоплечие шкафообразные гоблины в масках на лицах и с надписями СОБР на спинах очень жестко пресекали подобные поползновения, безжалостно размазывая по асфальту провинциальных рэкетиров. При обыске у них стабильно обнаруживались наркотические вещества и огнестрельное оружие. А дальше судьба задержанных складывалась как в песне про цыганку с картами и дорогу дальнюю.
Вениамин Львович Гробович стремительно обрастал престижной недвижимостью и дорогостоящими земельными участками. Ему были доступны любые предметы роскоши, о которых совсем недавно он мог только мечтать. На радостях Веня оплатил съемку целой кучи клипов своей супруге. Тексты и мелодии к сим «шедеврам» писали дорогостоящие стихисты и композиторы. Непосредственно раскруткой и продвижением начинающей поп-дивы занялась Алла Борисовна Пугачева. Супружеская чета Гробовичей посещала знатные тусовки, и редкое мероприятие из жизни московской богемы обходилось без их участия. Фима сильно переживал на тему, не зазвездился ли друг детства? Снизойдет ли до общения с заморышем Старохаткиным успешный банкир Гробович? Нехорошие мысли лезли в голову и не давали уснуть. Проворочавшись пол ночи, ближе к утру Ефим все же погрузился в беспокойный сон.