"И о детях" - часть 1
boruch
Идише татэ
Пап, она говорит, ты только не пугайся. Само собой, я тут же испугался насмерть, сердце заныло, что, думаю, скажет сейчас такого, что мой мир утащит в воронку этого сообщения. Ну, вот, она говорит, ты испугался. Да нет, говорю, ничего я не испугался, ты помни, что мы тебя любим и всегда-всегда будем любить, что бы не случилось. Да я знаю, говорит, но все же. Короче, говорит, есть один парень. Ну все думаю, или беременна, или скажет, что они думают снять квартиру в какой-нибудь дыре в Тель-Авиве и я буду видеть ее пару раз в месяц при удачном раскладе. А школа, думаю, ну ладно сейчас каникулы, а вообще-то, что со школой. Вот вечно так, они тебе говорят, что есть один парень, уходят в съемный клоповник на улице Алленби, или еще в какой-нибудь жопе, ладно если хоть не в Иерусалиме, там вообще ни хрена не разберешь, все вьется и завивается, да не знаю я Иерусалима, вдруг приехать надо будет, чего-то привезти, или ее забрать, а я города не знаю, буду там плутать, перезваниваясь с ней и непрерывно чувствуя, что я идиот, а она взрослей меня и знает жизнь, и знает мир, и знает как надо жить в этом мире, а я старый, усталый, ничего не знаю, ни как жить, ни даже Иерусалима не знаю, а ведь когда-то я хотел жить в Иерусалиме, дышать этой смесью запаха пыли от белого камня и соснового запаха, с чуточкой автомобильного выхлопа и горячего горького ветра с Мервого моря. Пап, ты слушаешь или нет, спрашивает она. Конечно я слушаю, я весь внимание. Я ее всю жизнь слушаю, со дня как мы ее привезли из больницы Каплан, а я из младенческих хворей знал лишь о синдроме внезапной остановки дыхания и просыпался ночью несколько раз, чтоб послушать, дышит ли. Конечно я ее слушаю, пускай уже говорит что-нибудь, а то у меня крыша поедет к чертовой матери. Эх детки, маленькие детки - маленькие бедки, взрослые детки...Ну давай, выкладывай, чего у тебя там. Самое страшное, я готов. Короче, она начинает еще раз, есть один парень, так его родители празднуют серебряную свадьбу в Мицпе-Рамоне и он приглашает меня с ними. Ну, сейчас она мне начнет говорить, как сложно приехать из Мицпе-Рамона вечером, а у родителей того парня большой дом и ей уделят комнату, а я типа дай добро на ее ночевку в большом доме родителей неизвестно кого, что это кстати за парень такой. Она, как услышав, говорит: это брат Номи, зовут его Боаз. Привет думаю, марокканец у нас парень, эти марокканцы, черт бы их взял, быстрые такие. Вон у меня на работе один Эйтан, в двадцать три года четверо детей и я отдай свою доченьку, свою кровиночку, свою маленькую, в жадные волосатые лапы этого Боаза, брата Номи, что за Номи, ни хрена не помню, а потом я буду дедушкой сразу четырех внуков в неполный полтинник, еще до своей собственной серебряной свадьбы. Мы, когда женились, надеялись, что у нас будет много детей, мы были юные, ни черта не понимали, не знали, что это дорогое удовольствие, дети, это не просто так, родил и только целуй потом на ночь, это все ваше время, вся жизнь, дети. Они сначала пугают синдромом внезапной остановки дыхания, а потом приходят к тебе и заявляют, что двинут с Боазом ночевать в Мицпе-Рамон, а потом делают тебя дедом. Я - дед, каково. И где у меня деньги на пышную и широкую марокканскую свадьбу. Но это ладно, у меня долгов в банке куча, будет еще один, большое дело, так с этими марокканцами не выпить, ни хрена, они почти ж не пьют, дикость какая, треплются под пакет орешков и кофе, а у меня давление, сколько того кофе я выпью. И вот так вся жизнь под хвост козе. Ну почему, почему Господи, это все происходит со мной.....
Пап, в-общем, Сергей, папа Боаза, привезет нас оттуда часов в одиннадцать, ты не против, что поздно?
Опа-па.
Тьфу, блин.
Папа Сергей. Так значит, она не уходит на съемную квартиру, не думает пока рожать мне четырех внуков, папа у нас с Боазом - Сергей, если что можно с ним и выпить небось. Моих лет мужик, из СССР, как я. Кофе ведрами пока отложилось, уже хорошо. Кажется, жизнь налаживается. Понапридумывал себе. Вот я дебила кусок, нервы ни к черту и слишком беглое воображение. Уфффффффф. Да дочерь, конечно езжай, только позвони пожалуйста, когда вы будете выезжать обратно, чтоб мама не волновалась. Чтоб ее мама не волновалась, мне-то что, мне все как с гуся вода, я никогда не беспокоюсь. Я разрешаю, я ж не мама, та б подняла панику. Правильно она у меня сначала спросила, не запереть же ее.
Она уже взрослая, не о чем беспокоиться.
Текст отсюда
mariah238
"Идише татэ" как он есть
Тут недавно в ЖЖ совершенно замечательную "рассказку" встретила... Вернее, сначала мне её трое друзей независимо друг от друга переслали без указания автора, а уж потом ссылочку на первоисточник кинули - а я, естественно, дальше по цепочке передала. Уж очень вещь понравилась!
Автор уверяет, что история ни капельки не личная и чисто художественная. Наверное, так оно и есть (автору-то виднее). А я вот сразу вспомнила историю о таком же точно "идише татэ", которого имею счастье знать очень и очень лично.
Случилось это года три назад, когда Сашка только-только начала "выезжать в свет", в смысле отправляться иногда к друзьям на дни рождения без родителей. Роль родителей на этих праздниках жизни обычно сводится к покупке подарка и подвозке до и после. Подарок я благополучно купила, на празднество отвезла, забирать обратно надо в семь вечера... Я пытаюсь уговорить на этот подвиг папу, уютно устроившегося на диване у телевизора:
- Это совсем недалеко, я объясню, как доехать, дом прямо у дороги стоит.
А ему лень ужасно: тут мягко, тепло, а на улице уже темно и холодно... И папа ворчит:
- Вот, распустила детей, шляются, где попало, а я бегай, как собака, собирай их по всяким гулянкам, вози взад-вперед!
- Да, папа, вот я в ее возрасте ни по каким дням рождениям не ходил, сидел тихонько дома и на компьютере играл! - это старшенький вставляет свои пять копеек.
- Ну послушай, - в качестве последнего довода начинаю я, - зато ты сам ее привезешь и будешь спокоен. И вообще, вот каких-нибудь еще лет пять пройдет, и будет она тебе звонить: "Пап, меня забирать не надо, меня Ицик привезет". А ты будешь сидеть и переживать: "Кто такой этот Ицик? Как он ее повезет? Как он водит? А не пил ли он перед тем, как за руль сесть?"
Папа делает вид, что его ужасно интересует телевизор. Проходит минута, другая... Каналы сменяются все быстрее, морщинка между бровей становится всё глубже, внутренний диалог достигает накала... И наконец взрывается:
- Нет, я не понимаю, какой такой Ицик?! Что еще за Ицика ты нашла?! Никаких Ициков, только с отцом будет ездить!!!
Решительно поднимается с дивана, хватает ключи, куртку и отправляется за блудной дочерью, по пути продолжая ворчать:
- Ицик... Придумает тоже! "Ицик привезет", ишь...
...А вы говорите, художественный вымысел!
Пррродолжение следует.
Идише татэ
Пап, она говорит, ты только не пугайся. Само собой, я тут же испугался насмерть, сердце заныло, что, думаю, скажет сейчас такого, что мой мир утащит в воронку этого сообщения. Ну, вот, она говорит, ты испугался. Да нет, говорю, ничего я не испугался, ты помни, что мы тебя любим и всегда-всегда будем любить, что бы не случилось. Да я знаю, говорит, но все же. Короче, говорит, есть один парень. Ну все думаю, или беременна, или скажет, что они думают снять квартиру в какой-нибудь дыре в Тель-Авиве и я буду видеть ее пару раз в месяц при удачном раскладе. А школа, думаю, ну ладно сейчас каникулы, а вообще-то, что со школой. Вот вечно так, они тебе говорят, что есть один парень, уходят в съемный клоповник на улице Алленби, или еще в какой-нибудь жопе, ладно если хоть не в Иерусалиме, там вообще ни хрена не разберешь, все вьется и завивается, да не знаю я Иерусалима, вдруг приехать надо будет, чего-то привезти, или ее забрать, а я города не знаю, буду там плутать, перезваниваясь с ней и непрерывно чувствуя, что я идиот, а она взрослей меня и знает жизнь, и знает мир, и знает как надо жить в этом мире, а я старый, усталый, ничего не знаю, ни как жить, ни даже Иерусалима не знаю, а ведь когда-то я хотел жить в Иерусалиме, дышать этой смесью запаха пыли от белого камня и соснового запаха, с чуточкой автомобильного выхлопа и горячего горького ветра с Мервого моря. Пап, ты слушаешь или нет, спрашивает она. Конечно я слушаю, я весь внимание. Я ее всю жизнь слушаю, со дня как мы ее привезли из больницы Каплан, а я из младенческих хворей знал лишь о синдроме внезапной остановки дыхания и просыпался ночью несколько раз, чтоб послушать, дышит ли. Конечно я ее слушаю, пускай уже говорит что-нибудь, а то у меня крыша поедет к чертовой матери. Эх детки, маленькие детки - маленькие бедки, взрослые детки...Ну давай, выкладывай, чего у тебя там. Самое страшное, я готов. Короче, она начинает еще раз, есть один парень, так его родители празднуют серебряную свадьбу в Мицпе-Рамоне и он приглашает меня с ними. Ну, сейчас она мне начнет говорить, как сложно приехать из Мицпе-Рамона вечером, а у родителей того парня большой дом и ей уделят комнату, а я типа дай добро на ее ночевку в большом доме родителей неизвестно кого, что это кстати за парень такой. Она, как услышав, говорит: это брат Номи, зовут его Боаз. Привет думаю, марокканец у нас парень, эти марокканцы, черт бы их взял, быстрые такие. Вон у меня на работе один Эйтан, в двадцать три года четверо детей и я отдай свою доченьку, свою кровиночку, свою маленькую, в жадные волосатые лапы этого Боаза, брата Номи, что за Номи, ни хрена не помню, а потом я буду дедушкой сразу четырех внуков в неполный полтинник, еще до своей собственной серебряной свадьбы. Мы, когда женились, надеялись, что у нас будет много детей, мы были юные, ни черта не понимали, не знали, что это дорогое удовольствие, дети, это не просто так, родил и только целуй потом на ночь, это все ваше время, вся жизнь, дети. Они сначала пугают синдромом внезапной остановки дыхания, а потом приходят к тебе и заявляют, что двинут с Боазом ночевать в Мицпе-Рамон, а потом делают тебя дедом. Я - дед, каково. И где у меня деньги на пышную и широкую марокканскую свадьбу. Но это ладно, у меня долгов в банке куча, будет еще один, большое дело, так с этими марокканцами не выпить, ни хрена, они почти ж не пьют, дикость какая, треплются под пакет орешков и кофе, а у меня давление, сколько того кофе я выпью. И вот так вся жизнь под хвост козе. Ну почему, почему Господи, это все происходит со мной.....
Пап, в-общем, Сергей, папа Боаза, привезет нас оттуда часов в одиннадцать, ты не против, что поздно?
Опа-па.
Тьфу, блин.
Папа Сергей. Так значит, она не уходит на съемную квартиру, не думает пока рожать мне четырех внуков, папа у нас с Боазом - Сергей, если что можно с ним и выпить небось. Моих лет мужик, из СССР, как я. Кофе ведрами пока отложилось, уже хорошо. Кажется, жизнь налаживается. Понапридумывал себе. Вот я дебила кусок, нервы ни к черту и слишком беглое воображение. Уфффффффф. Да дочерь, конечно езжай, только позвони пожалуйста, когда вы будете выезжать обратно, чтоб мама не волновалась. Чтоб ее мама не волновалась, мне-то что, мне все как с гуся вода, я никогда не беспокоюсь. Я разрешаю, я ж не мама, та б подняла панику. Правильно она у меня сначала спросила, не запереть же ее.
Она уже взрослая, не о чем беспокоиться.
Текст отсюда
mariah238
"Идише татэ" как он есть
Тут недавно в ЖЖ совершенно замечательную "рассказку" встретила... Вернее, сначала мне её трое друзей независимо друг от друга переслали без указания автора, а уж потом ссылочку на первоисточник кинули - а я, естественно, дальше по цепочке передала. Уж очень вещь понравилась!
Автор уверяет, что история ни капельки не личная и чисто художественная. Наверное, так оно и есть (автору-то виднее). А я вот сразу вспомнила историю о таком же точно "идише татэ", которого имею счастье знать очень и очень лично.
Случилось это года три назад, когда Сашка только-только начала "выезжать в свет", в смысле отправляться иногда к друзьям на дни рождения без родителей. Роль родителей на этих праздниках жизни обычно сводится к покупке подарка и подвозке до и после. Подарок я благополучно купила, на празднество отвезла, забирать обратно надо в семь вечера... Я пытаюсь уговорить на этот подвиг папу, уютно устроившегося на диване у телевизора:
- Это совсем недалеко, я объясню, как доехать, дом прямо у дороги стоит.
А ему лень ужасно: тут мягко, тепло, а на улице уже темно и холодно... И папа ворчит:
- Вот, распустила детей, шляются, где попало, а я бегай, как собака, собирай их по всяким гулянкам, вози взад-вперед!
- Да, папа, вот я в ее возрасте ни по каким дням рождениям не ходил, сидел тихонько дома и на компьютере играл! - это старшенький вставляет свои пять копеек.
- Ну послушай, - в качестве последнего довода начинаю я, - зато ты сам ее привезешь и будешь спокоен. И вообще, вот каких-нибудь еще лет пять пройдет, и будет она тебе звонить: "Пап, меня забирать не надо, меня Ицик привезет". А ты будешь сидеть и переживать: "Кто такой этот Ицик? Как он ее повезет? Как он водит? А не пил ли он перед тем, как за руль сесть?"
Папа делает вид, что его ужасно интересует телевизор. Проходит минута, другая... Каналы сменяются все быстрее, морщинка между бровей становится всё глубже, внутренний диалог достигает накала... И наконец взрывается:
- Нет, я не понимаю, какой такой Ицик?! Что еще за Ицика ты нашла?! Никаких Ициков, только с отцом будет ездить!!!
Решительно поднимается с дивана, хватает ключи, куртку и отправляется за блудной дочерью, по пути продолжая ворчать:
- Ицик... Придумает тоже! "Ицик привезет", ишь...
...А вы говорите, художественный вымысел!
Пррродолжение следует.