Без названия
Сегодня 27 лет как ушла моя прабабушка. С её уходом изменилась и моя жизнь, и уклад всей нашей семьи. Меня иногда сдавали к ней, и я у неё жила по нескольку дней. Это были самые счастливые дни, я не хотела уезжать и всё просила её оставить меня насовсем. Она всякий раз спрашивала, почему я так люблю к ней приезжать. Не потому ли, что люблю её. Я же неизменно отвечала, что мне нравится, как шумят троллейбусы у неё под окнами. До сих пор жалею, что так и не сказала ей самого главного. Она, правда, тоже не говорила:)!
До революции вся её семья жила летом на даче в Финляндии. Младшие, среди которых прабабушка была старшей, выезжали с гувернанткой с самого начала лета, а через месяц приезжали родители и старшие дети. В какой-то год, а именно в 1914 году - прабабушке было 11 лет - гувернантка сразу по приезде сбежала со всеми деньгами. Прабабушка догнала её уже то ли на пароме, то ли в поезде, отобрала часть денег. И весь месяц 4 младших детей жили под предводительством прабабушки одни.
Часто вспоминаю запах в одном отсеке буфета, в который никогда ни под каким предлогом нельзя было лазить. Там в открытых пакетиках лежали специи и пахли. Иногда прабабушка открывала этот отсек и вынимала выдохшиеся специи, чтобы класть в суп. А взамен клала новые, сильно пахнущие. Я очень любила этот запах и хорошо его запомнила. Много позже я отгадала ещё одну нотку этого запаха - запах чего-то церковного: то ли свечей, то ли ладана. Вот зачем там лежали открытые специи! Чтобы маскировать церковный запах.
А на буфетной столешнице вот под этой салфеткой-ришелье её работы лежал текст Отче наш. Ешё в буфете лежали (и сейчас, наверное, лежат) золотые часы в форме луковицы - награда, которую получил прапрадедушка от царя. За что - не знаю и часы эти никогда не видела.
Всю жизнь прабабушка жила в труде, дома у неё был идеальный порядок, всё делалось вовремя, день протекал по режиму. У нас сохранилось много-премного салфеток-ришелье и вышивок, сделанных её руками. Этот коврик мне вешали рядом с кроватью, когда я болела.
А киса в цветах должна была стать подушкой-думкой. Но не успела...
До революции вся её семья жила летом на даче в Финляндии. Младшие, среди которых прабабушка была старшей, выезжали с гувернанткой с самого начала лета, а через месяц приезжали родители и старшие дети. В какой-то год, а именно в 1914 году - прабабушке было 11 лет - гувернантка сразу по приезде сбежала со всеми деньгами. Прабабушка догнала её уже то ли на пароме, то ли в поезде, отобрала часть денег. И весь месяц 4 младших детей жили под предводительством прабабушки одни.
Часто вспоминаю запах в одном отсеке буфета, в который никогда ни под каким предлогом нельзя было лазить. Там в открытых пакетиках лежали специи и пахли. Иногда прабабушка открывала этот отсек и вынимала выдохшиеся специи, чтобы класть в суп. А взамен клала новые, сильно пахнущие. Я очень любила этот запах и хорошо его запомнила. Много позже я отгадала ещё одну нотку этого запаха - запах чего-то церковного: то ли свечей, то ли ладана. Вот зачем там лежали открытые специи! Чтобы маскировать церковный запах.
А на буфетной столешнице вот под этой салфеткой-ришелье её работы лежал текст Отче наш. Ешё в буфете лежали (и сейчас, наверное, лежат) золотые часы в форме луковицы - награда, которую получил прапрадедушка от царя. За что - не знаю и часы эти никогда не видела.
Всю жизнь прабабушка жила в труде, дома у неё был идеальный порядок, всё делалось вовремя, день протекал по режиму. У нас сохранилось много-премного салфеток-ришелье и вышивок, сделанных её руками. Этот коврик мне вешали рядом с кроватью, когда я болела.
А киса в цветах должна была стать подушкой-думкой. Но не успела...