Изборский клуб Новороссии: и рыбку съесть и в воду не лезть
4 ноября 2015 года Россия отпраздновала День Народного Единства. Праздник, надо сказать, странный. И дело даже не в том, что не совсем понятно, о каком народном единстве могла идти речь во время Смуты 17 века (гражданской войны с интервенцией) и не в том, как царем был назначена удобная для всех противоборствующих сторон фигура (которая до того присягала королевичу Владиславу). Опустим и биографию фактически, а не номинально ставшего правителем патриарха Филарета Романова, ездившего в Польшу с делегацией, призванной просить Владислава на царство и, собственно, получившего сан ростовского митрополита из рук Лжедмитрия I, а затем в тушинском лагере Лжедмитрия II ставшего Патриархом всея Руси. Ладно, было, да быльем поросло. Это, как говорится, спор славян между собою. В конце концов, в сословном обществе таки существует некое специфическое единство - каждое сословие выполняет свою функцию (дворяне воюют, крестьяне пашут и т.д.) и, соответственно функциям, занимают то или иное положение в иерархии, связанной с пониманием сакральной роли монарха.
Вопрос в другом - что это за такой день народного единства при современном капитализме? Единство кого с кем? Прохорова и Дерипаски с челябинским рабочим и сельским учителем из Саратовской области? Кто-то в это верит? Ну, вот просто по-честному, без спектакля. А уж если по-честному, то понятно, что данный новодел 2005 года выпуска нужен лишь для одного - оттянуть внимание от дня Великой Октябрьской социалистической революции 7 ноября. И это не пустые измышления. Находящаяся у власти буржуазия, естественно, заинтересована в снятии противоречий между классами-антагонистами для банального удержания власти. В рамках этой статьи мы не можем глубоко рассмотреть то, что имели в виду представители франкфуртской школы, говоря об исчезновении классов и их интересов в постмодернистском обществе. Нужно сказать лишь, что наше общество еще не донца переведено в такое состояние, а находящееся у власти в России буржуазное правительство (в отличие от американской и западноевропейской элиты) все-таки апеллирует к классическому либерализму и классическому капитализму, создавая как бы островок сопротивления расчеловечивающему постмодерну и мутировавшему стремительно фашизирующемуся т.н. финансовому интернационалу. Российский «классический» капитализм хочет одновременно воевать против фашизма и проводить декоммунизацию. И рыбку съесть и в воду не лезть. А так не бывает.
«Писать стихи после Освенцима - это варварство». В этом был убежден Теодор Адорно. А Имманул Валлерстайн не так давно совсем недвусмысленно заметил, что сохранить капитализм в современном мире можно только отказавшись от демократии.
На заседании Изборского клуба Новороссии, прошедшего в Донецке 4 ноября, была высказана крайне трезвая мысль о том, что наиболее подходящей идеологией для снятия общественных противоречий является фашизм. Этот тезис очень точно подтверждает сказанное Валлерстайном. Общественные противоречия приводят к смене социально-экономической формации. Чтобы формация не сменилась, актуальная элита… ну, вы сами понимаете. Я ни в коем случае не хочу сказать, что российская буржуазная элита насаждает фашизм. Это нонсенс. Она с ним борется, как боролись Рузвельт или Черчилль, при том, что они (особенно Черчилль) уж точно не грезили о коммунистическом будущем. Но писать стихи после Освенцима таки нельзя.
Не потому ли в день Народного Единства «традиционно» проходят т.н. русские марши? Понять их характер и направленность вполне можно по свежим фото 2015 года.
А потом Россию, которая ведет информационную, психологическую, концепутуальную, экономическую и другие неклассические виды войны с бандеровской хунтой на Украине, поддерживая тем самым антифашистское сопротивление Донбасса, обвиняют в фашизации. Рашизм, Путлер и все остальное. Провокация чистейшей воды, не так ли?
Но вернемся к сказанному на Изборском клубе. Итак, фашизм (плюс его ответвления вроде солидаризма) снимает общественные противоречия путем создания мифа о нации, расе и т.д., а также их антропологических, онтологических, метафизических, если хотите, противниках (ей богу, напоминает Поппера с его «Открытым обществом и его врагами»). Не важно, по какому принципу, но человечество разделяется на людей и не людей (или не совсем людей). Дальше, естественно, геноцид. Те, кто выжил - свои, «люди». Не играет роли, что по факту общество все так же разделено по уровню образования, имуществу, политическим и иным правам. Главное, что все оставшиеся чувствуют себя арийцами (древними украми, еще более древними русичами и другими сказочными персонажами), а капиталистическая элита как занимала главенствующие позиции, так и продолжает занимать. Так снимаются классовые противоречия в фашистском формате.
Вроде бы данный подход претит уважаемым членам Изборского клуба и они об этом прямо заявляют. Но в таком случае, необъяснимым остаются постоянные отсылки верующих православных «изборцев», отметающих фашизм как бесчеловечную идеологию, к оккультному гностику, поющему Осанну Гиммлеру, Хаусхофферу, Кодряну, Генону и Эволе, Александру Дугину. Что общего находят православные консерваторы с человеком, проводящим черные мистерии по сжиганию мира
Click to viewи говорящему «где мы, там центр ада»?
Никакая близость декларируемых публично политических идей не может объяснить такую странную неразборчивость. Все ведь согласны с лозунгом «За честные выборы! Против жуликов и воров!», правда? И что, будем голосовать за Навального?
А вот фрагмент интервью Дугина журналу «Шпигель»:
"Есть лунарный Путин и солярный Путин, как я их называю, - пояснил Дугин. - Солярный Путин - это Путин, каким я хотел бы его видеть. Лунарный же Путин смотрит на мир через призму договоров, сотрудничества, поставок газа. Это прагматик. Они конфликтуют между собой. Путин - личность глубоко противоречивая. Сначала аннексия Крыма, а потом шаг за шагом движение в противоположном направлении".
Я уже молчу о пахнущей шизофренией теории солярности/лунарности российского президента (Стрелков - это солярный Путин) и скользких формулировках вроде «аннексии» Крыма, хотя это тоже вроде должно было бы вызвать как минимум вопросы к Александру Гельевичу.
Может быть слова о том, что нет правых и левых, а есть русские, нашли отклик в душах членов Изборского клуба Новороссии? Нашли, как форму снятия противоречий в обществе. Но каково ее содержание, учитывая специфический бэкграунд Александра Гельевича?
Капиталистическое общество построено на противоречиях между классом эксплуатируемых и классом эксплуататоров, что с одной стороны толкает развитие, а с другой - готовит могильщика для буржуазии. Вот чтобы «могильщик» не родился и нужно сказать «Германия превыше всего» или «нет левых, нет правых, а есть русские». Конечно, есть, кто же спорит? Слава Богу, что есть. Но разве на этом все заканчивается? Если «мы - русские» и этого достаточно, то тогда нет проблем, связанных с социальной несправедливостью. Каждый занимает свое место в иерархии, детерминированное расой, кастой, сословием и т.д. и согласны с таким положением вещей. Общество очень устойчивое, безусловно. Но такая фиксация останавливает и развитие. Если, конечно, угнетенные слои общества не осознают свою угнетенность и не начнут борьбу. А у меня складывается устойчивое впечатление, что уважаемые докладчики Изборского клуба такой запрос и проартикулировали. Говорилось ведь о монархии в XXI веке. А что это будет за монархия?
Поскольку средства производства обобществлять не предполагается, сохраняются товарно-денежные отношения и классовые противоречия деться никуда не могут. Сколько ни говори о монархии, общество феодальным не станет. Да об этом на клубе речь и не велась. На вопрос из зала о социально-экономической модели желаемого общества, последовал, на мой взгляд, не совсем внятный ответ о том, что выгоднее торговать друг с другом на просторах Евразии, основные средства производства должны принадлежать государству, а вообще-то это не важно. Главное - духовная составляющая. Опять же, касательно духовной составляющей никто не спорит. Я также убежден, что миром правят идеи, а отнюдь не материальные ценности. Но нельзя забывать и о том, что идея становится материальной силой, когда она овладевает массами. Так в чем материальное воплощение? Надо же ответить на этот вопрос. Активы передать государству - это не ответ. Кому принадлежит государство? Народу или небольшой прослойке людей - монарху и его социальной опорной базе (земельной аристократии при феодализме и промышленно-финансовой буржуазии при капитализме). Да, да, ведь монархия - это совсем не идеология, а лишь форма государственного правления. Она может сохраняться и в рабовладельческом обществе, и при феодализме, и при капитализме. В общем, везде, где существует частная собственность и те или иные формы отчуждения. И при фашизме монархия тоже способна чувствовать себя неплохо.
Давайте отбросим эмоции и рассмотрим следующую государственную модель в условиях XXI века. Наверху священная фигура монарха, идеологически примиряющая патерналистское общество, но никак не разрешающая экономических противоречий; церковь (помимо ее духовной и нравственной роли, которую мы ценим и уважаем без всяких «но») неизбежно занимается разъяснением населению, почему такая структура должна быть зафиксирована. Церкви это просто выгодно, т.к. она получает большие возможности для своей деятельности. Феодальной аристократии нет, поэтому опорной группой становится имеющая промышленно-финансовая буржуазия. А кто еще? В чьих руках сосредоточены активы? Теоретически можно силовым путем отобрать у нее активы и превратить в собственность монарха (отдать их государству в условиях монархии значит именно это), сделав его тем самым главным буржуином. В эпоху абсолютизма абсолютный монарх становился главным феодалом-землевладельцем. В промышленно-финансовом мире он превратится в главного промышленника и финансиста. Олигархия олигархий. А диктатура олигархии, по словам члена Изборского клуба Федора Папаяни, - это и есть фашизм. Надо добавить, что не просто диктатура олигархии, а такая диктатура, которая отрицает единство рода человеческого. Вот тут-то и патерналистское неосословное общество.
Господин Папаяни говорит о православной империи, как о единственной государственной модели, которая способна «нести любовь во все стороны света». Это прекрасно и мы все только и мечтаем об осуществлении сего. Но эта православная империя при любых обстоятельствах выберет для себя социально-экономическое устройство. А потому она выберет либо демократический либерализм и станет обыкновенной буржуазной конституционной монархией, либо фашизм и превратится в диктатуру «наиболее реакционных сил финансового капитала». Что будет при выборе коммунизма, пока неизвестно. Хотя известно, что что-то такое некоторое время пытался разрабатывать Бисмарк, приглашая Маркса на прусскую службу. В любом случае, это так и не было реализовано, в отличие от всего остального.
Разговоры о том, что христианское мировоззрение защищает от фашизма - это в пользу бедных. Должно было бы защищать, но т.к. все общество несовершенно, то и носители христианского (и любого другого религиозного) мировоззрения столь же несовершенны. Фашизм в Италии организовали католики, а в Румынии (да, да) православные. Железная гвардия палача Корнелиу Кодряну явно не то, что хотят видеть в России члены Изборского клуба. Я на это надеюсь, по крайней мере.
Хотя, слова господина Папаяни о том, что фашисткая идея основана на расовой ненависти, а коммунистическая - на ненависти классовой, вызывают некие опасения. Вызывают потому, что тот же вышеупомянутый Дугин расовую ненависть не постулирует вообще, но при этом является абсолютным идейным фашистом. Дело не в расовой ненависти, конечно. Дело в оформлении фундаментального неравенства внутри человечества. Классовая ненависть же вообще никакого отношения ни к Марксу, ни к коммунизму не имеет. Классовая ненависть - показатель капиталистического общества. Теорию классов изобрел отнюдь не Маркс, а буржуазные философы и социологи. Он лишь использовал ее для объяснения процессов, протекающих в капиталистическом мире, и объяснил, как эту ненависть преодолеть, совершив прыжок из царства необходимости в царство свободы, т.е. в бесклассовое общество. Можно не любить Маркса, осуждать его и все, что угодно. Но нельзя обсуждать его, не зная, о чем он писал. Нельзя обсуждать недостатки советского общества, не понимая его. Александр Зиновьев не любил, но понимал. Николай Бердяев ненавидел, но понимал. Предлагаю людям, считающим себя православными консерваторами, взять пример не с оккультиста Дугина, а с православного философа Бердяева. Может тогда станет немного понятнее, почему коммунизм - и есть русская идея.
А коль скоро Изборский клуб Новороссии является клубом дискуссионным, готов со всем уважением выслушать контраргументы и попытаться на них ответить. Мне кажется, такая дискуссия принесет только пользу гражданам ДНР и ЛНР, которые искренне хотят разобраться, что же мы создаем.