Мужеству моей матери, памяти моего брата
Впервые столкнувшись с более или менее серьезным и явно выраженным недомоганием дочери, переосмыслила трагическую страницу из истории своей семьи. Беспокойство твоего ребенка - опыт, не сопоставимый с сопереживанием болезни знакомого или друга. Это чувство, в разы более глубокое и тянущее. Настолько, что оно перерастает из психологической, душевной боли в физическую, ноющую, гнетущую. Ты понимаешь: твоего ребенка что-то беспокоит, ему больно, но точно не знаешь, как помочь. Классические материнские приемы не помогают, потому что ситуация уже стала болезненной. И уверенность в силе материнского исцеления, сильная прежде, надломляется и становится шаткой. Ты становишься слабой, беспомощной, хотя и понимаешь, что готова сделать все, чтобы облегчить страдание.
Я понимаю, что мой опыт, точнее, сам факт его первого возникновения, когда дочери 9 месяцев, - по сути везение. Многие сталкиваются с такими переживания гораздо раньше. У многих они гораздо серьезнее. Но когда бы ты ни столкнулся с этим опытом, он выбивает из колеи.
Меня он также заставил задуматься над страданиями матерей, которые сталкиваются с серьзеными болезнями своих детей. Жизнь их детей находится в зависимости от правильности и оперативности сотен людей: врачей, которые могут поставить неправильные диагнозы, назначить неправильное лечение, чиновников, которые, как правило, формально относятся к чужой боли, сограждан, которые не откликаются на призыв благотворительных фондов помочь их ребенку. В эти моменты такие мамы, кто бы их ни окружал, остаются один на один со своим испытанием, в них просыпаются самые грубинные природные инстинкты о том, как сохранить своих детей. Но далеко не всегда в таких ситуациях вера в добро материализуется. Очень часто в игру вступают пессимистические сценарии... И их, наверное, никак, кроме судьбы, не объяснишь. Но тут же возникают другие вопросы вопреки мирозданию: почему я? почему мой ребенок? за что?
Недавно в Воронеже завершился сбор средств на помощь 7-летней Соне Потуданской. В нашей газете публиковались статьи с призывом помочь ей и ее семье. Сумма нужна была огромная, порядка 7 миллионов рублей. И ее собрали. Но она не пригодилась. В ноябре Сонечка умерла. Даже в иностранной клинике, где она проходила лечение, не смогли ей помочь. Я представляла, что было в сердце ее мамы: первые недомогания - страшный диагноз - надежда на исцеление - ужас от размера необходимых средств - радость от помощи по сути чужих людей - и все равно известие о том, что все без толку... Я не знаю, как матери переживают такие ситуации. И тем более содрагаюсь, что такой же сценарий в свое время пережила и моя мама.
Я не знала своего брата. Его не стало больше чем за год до моего рождения. Но я понимаю, что его рождение - рождение первенца в семье моих родителей - дало им непередаваемое ощущение долгожданного и во многом выстраданного счастья. Я понимаю, что его болезнь: ошибки врачей, черствость окружающих, долгие метания и неоправданные надежды - стали страшнейшим испытанием для моих родителей. В этой истории были и добрые люди, но судьба сложилась так, что тогда перевес был на стороне недобрых сил.
Я преклоняюсь перед мужеством и терпением матерей, переживших смерть своих детей. Это колоссально сложно, сложно настолько, что этого реально не передать никакими словами.
Я преклоняюсь перед мужеством детей, которые борются со своими болезнями. Вы колоссально мужественны, несмотря на исход борьбы. Мне остается надеяться, что это мужество воздается там, где человек и медицина уже не властны вообще.
Я преклоняюсь перед мужеством своих родителей.
И я помню о тебе, брат!
Я понимаю, что мой опыт, точнее, сам факт его первого возникновения, когда дочери 9 месяцев, - по сути везение. Многие сталкиваются с такими переживания гораздо раньше. У многих они гораздо серьезнее. Но когда бы ты ни столкнулся с этим опытом, он выбивает из колеи.
Меня он также заставил задуматься над страданиями матерей, которые сталкиваются с серьзеными болезнями своих детей. Жизнь их детей находится в зависимости от правильности и оперативности сотен людей: врачей, которые могут поставить неправильные диагнозы, назначить неправильное лечение, чиновников, которые, как правило, формально относятся к чужой боли, сограждан, которые не откликаются на призыв благотворительных фондов помочь их ребенку. В эти моменты такие мамы, кто бы их ни окружал, остаются один на один со своим испытанием, в них просыпаются самые грубинные природные инстинкты о том, как сохранить своих детей. Но далеко не всегда в таких ситуациях вера в добро материализуется. Очень часто в игру вступают пессимистические сценарии... И их, наверное, никак, кроме судьбы, не объяснишь. Но тут же возникают другие вопросы вопреки мирозданию: почему я? почему мой ребенок? за что?
Недавно в Воронеже завершился сбор средств на помощь 7-летней Соне Потуданской. В нашей газете публиковались статьи с призывом помочь ей и ее семье. Сумма нужна была огромная, порядка 7 миллионов рублей. И ее собрали. Но она не пригодилась. В ноябре Сонечка умерла. Даже в иностранной клинике, где она проходила лечение, не смогли ей помочь. Я представляла, что было в сердце ее мамы: первые недомогания - страшный диагноз - надежда на исцеление - ужас от размера необходимых средств - радость от помощи по сути чужих людей - и все равно известие о том, что все без толку... Я не знаю, как матери переживают такие ситуации. И тем более содрагаюсь, что такой же сценарий в свое время пережила и моя мама.
Я не знала своего брата. Его не стало больше чем за год до моего рождения. Но я понимаю, что его рождение - рождение первенца в семье моих родителей - дало им непередаваемое ощущение долгожданного и во многом выстраданного счастья. Я понимаю, что его болезнь: ошибки врачей, черствость окружающих, долгие метания и неоправданные надежды - стали страшнейшим испытанием для моих родителей. В этой истории были и добрые люди, но судьба сложилась так, что тогда перевес был на стороне недобрых сил.
Я преклоняюсь перед мужеством и терпением матерей, переживших смерть своих детей. Это колоссально сложно, сложно настолько, что этого реально не передать никакими словами.
Я преклоняюсь перед мужеством детей, которые борются со своими болезнями. Вы колоссально мужественны, несмотря на исход борьбы. Мне остается надеяться, что это мужество воздается там, где человек и медицина уже не властны вообще.
Я преклоняюсь перед мужеством своих родителей.
И я помню о тебе, брат!