Сильные мира сего, Морис Дрюон
Рада, что прочитала ещё одно произведение французского министра культуры с оренбургскими корнями. Правда, от его рассказов я была в большем восторге, но первый роман трилогии о высшем свете Парижа 1920-х годов мне тоже понравился. Очень приятный слог, я такой люблю: типично французский, в духе Мопассана, Золя и лучших произведений Бальзака. Я получаю удовольствие уже от формы.
После аннотации я ждала чего-то вроде "Будденброков" Томаса Манна или "Детей века" Кнута Гамсуна. Качество оказалось выше, но сюжет страшнее. Очень грустно, когда родители-трудяги чрезмерно балуют детей и не готовят их к взрослой реальности. Но ещё хуже, когда родители видят в своих детях соперников на пути к успеху. Когда старшее поколение стремится унизить младшее, чтобы почувствовать себя лучше. Когда родитель - враг своему ребёнку не по глупости, а по умыслу.
Поначалу это была книга о неприятных людях, в основном старых - в среднем около 70 лет. Я путалась в многочисленных героях и их запутанных родственных связях: если брак разваливался по причине смерти супруга, выживший вступал в новый выгодный брак и с каждой стороны появлялись новые родственники. Госпожа Ла Моннери родила четырёх сыновей, а потом вышла замуж за мужчину с сыновьями и родила ему ещё одного сына. И началась вражда знатных и богатых. Каждый брат захватил какую-нибудь сферу власти: маркиз, граф, генерал, поэт. Сильное поколение, семья с высоким положением в обществе. Их много! У них вошло в привычку быть на высоте.
А потом в многодетном семействе провал. В 1880-1890-е на всю эту толпу родственников родились только двое детей, причём единственный мальчик погиб в первую мировую войну. И вот только Жаклина осталась, да ещё Изабелла - племянница от одной из жён. Как же так?
Все эти старики ориентированы только на положение в обществе, не задумываются даже о своих желаниях. Выше, выше!
Жаклина, глупышка, вышла замуж по любви в очень богатую семью Шудлеров, но всего лишь за барона, а происходила из семьи маркизов и графов.
Своих потомков Ла Моннери не хватает, они с распростёртыми объятиями приняли к себе льстеца Симона Лашома. Я всё думала, кто же в центре повествования - Лашом, бодро торгующий собой, или Ла Моннери с Шудлерами? Морису Дрюону тогда было 30, то есть в Симоне он выводил своё поколение, затерявшееся среди стариков. Дрюон показал читателю все виды власти: денежная (Шудлеры), политическая (министр), власть внешности (содержанки), одновременно физическая и информационная (доктор да и Ноэль Шудлер тоже). И все эти старики шалят напропалую, тут ничего нового, меня это даже не отталкивало.
Всё горе в том, что старики не хотели позволять молодым жить свою жизнь. И были пугающе равнодушны. Уже в прологе мы видим, что во время немецкого налёта на Париж вся эта толпа стариков, кроме маркиза, бросает только что родившую и слабую Жаклину в палате. Распотрошённая женщина выполнила своё предназначение - родила мальчика. Мальчика уносят в бомбоубежище, а Жаклину оставляют лежать в одиночестве. Ещё ишь что вздумала - рожать в больнице, а вдруг судьба умереть в родах, и глупая мода на роддома помешает свершиться судьбе?
Такое ощущение, что вокруг Жаклины сплошное старичьё, а муж даже не отсвечивает. Кто бы мог подумать, что именно судьба Франсуа зацепит меня больше всего? Так-то Дрюону удался план: Франсуа всё время в тени, пока его отец Ноэль не уезжает на пару месяцев в США. То есть и на страницах Франсуа лишь мелькал.
Сначала я за два дня прочитала половину книги: добротная, но без интриги - люди просто ходят по чужим головам. Очень напомнило Ругонов Эмиля Золя, как раз читала два тома про политическую власть. А потом за раз всё остальное, потому что зацепило до слёз. Я отвлекалась только отдышаться, чтобы принять происходящий на страницах кошмар. Злоупотребление любой властью не вызывает симпатии, но это вроде как данность нашего мира.
И про успехи молодых людей со свежими мозгами читать приятно. Франсуа не боялся рисковать, был открыт свежим идеям, явно заранее копил их для удобного случая. Я ждала чего-то в духе Золя: поколения объединились и завоевали мир. Или позже, что вернувшийся и обзавидовавшийся Ноэль задушит инициативность сына, и тот сопьётся или увезёт семью в условную Индию.
Интриги Ноэля - ещё ничего. Что он пилил сына без повода - тоже суровая реальность нашего мира и всех книжных миров. Что-то вроде чёрной традиции: тебе плохо - распили ближнего. Как же не пилить? А вдруг ближний будет слишком счастлив? Надо его так обругать, чтобы он со стыда за ум взялся. Только вперёд, в бесконечный перёд, так что распиливание ближних можно и не останавливать.
Оказалось, что незаметный Франсуа умеет чувствовать, любит жену, хотя не очень интересуется дочерью и сыном. Он был на войне, был ранен, на его глазах умирали люди. Дрюон не показывает у Франсуа расстройства психики. Но для Франсуа, в отличие от стариков, жизнь и смерть - не пустые слова. В отличие от Лашома у Франсуа есть честь, которая ему дорога.
Я встречала десятки книг, где самые ближние отравили десятки лет, бесконечная агония.
Для Ноэля оскорбление сына было чем-то вроде ритуала. Франсуа сглупил, не договорившись с отцом и дедом о денежных вливаниях в заводы, не выяснив материальное положение семьи. Как же пугает такая семейная разобщённость, что в своих интригах Ноэль действовал в одиночку. Ладно старик-отец, ему 94-96, он уже в отдельном мире. Но ведь и сын ему чужой человек, соперник, которому надо отомстить за успех газеты. Смысл вообще в потомках, если они враги?
Да, Ноэль не мог предвидеть, как повлияют его слова на Франсуа, и вообще считал, что паника продлится лишь пару дней. Но чем слова отличаются от ножа? Мы часто режемся на кухне - это что-то вроде оскорблений. Но в исключительном случае нож может задеть жизненно важную артерию или нерв и привести к серьёзным неприятностям. И слова тоже бывают разной степени остроты, вот в случае баронов - насмерть. Зачем тыкать в человека ножом, зачем играючи кого-то унижать? Ну а вдруг тот самый случай с тем самым человеком?
Виноват ли несчастный мерзавец Люсьен Моблан? Да, это та самая последняя капля в чашу, то самое дополнительное нажатие на нож. Честь, давление отца, угрозы Моблана. Не было бы одной из трёх основ, остановил бы Франсуа приятель или жена встретила бы на пороге - и всё пошло бы иначе. Не надо проверять степень терпения другого человека, если ты не совсем скотина, которой наплевать на психику ребёнка.
Меня поразило, как братья Ла Моннери носятся друг с другом: их много, они успешны, но всё ещё подстилают друг другу соломку. И такая тоненькая прослойка следующего поколения, которое нужно беречь, и оно настолько никого не интересует! Попадёт в Жаклину бомба - пусть. Франсуа придёт в отчаяние - так ему и надо. Изабелла несчастна - да лишь бы репутация семейства не пострадала.
Конечно, буду дальше читать.
После аннотации я ждала чего-то вроде "Будденброков" Томаса Манна или "Детей века" Кнута Гамсуна. Качество оказалось выше, но сюжет страшнее. Очень грустно, когда родители-трудяги чрезмерно балуют детей и не готовят их к взрослой реальности. Но ещё хуже, когда родители видят в своих детях соперников на пути к успеху. Когда старшее поколение стремится унизить младшее, чтобы почувствовать себя лучше. Когда родитель - враг своему ребёнку не по глупости, а по умыслу.
Поначалу это была книга о неприятных людях, в основном старых - в среднем около 70 лет. Я путалась в многочисленных героях и их запутанных родственных связях: если брак разваливался по причине смерти супруга, выживший вступал в новый выгодный брак и с каждой стороны появлялись новые родственники. Госпожа Ла Моннери родила четырёх сыновей, а потом вышла замуж за мужчину с сыновьями и родила ему ещё одного сына. И началась вражда знатных и богатых. Каждый брат захватил какую-нибудь сферу власти: маркиз, граф, генерал, поэт. Сильное поколение, семья с высоким положением в обществе. Их много! У них вошло в привычку быть на высоте.
А потом в многодетном семействе провал. В 1880-1890-е на всю эту толпу родственников родились только двое детей, причём единственный мальчик погиб в первую мировую войну. И вот только Жаклина осталась, да ещё Изабелла - племянница от одной из жён. Как же так?
Все эти старики ориентированы только на положение в обществе, не задумываются даже о своих желаниях. Выше, выше!
Жаклина, глупышка, вышла замуж по любви в очень богатую семью Шудлеров, но всего лишь за барона, а происходила из семьи маркизов и графов.
Своих потомков Ла Моннери не хватает, они с распростёртыми объятиями приняли к себе льстеца Симона Лашома. Я всё думала, кто же в центре повествования - Лашом, бодро торгующий собой, или Ла Моннери с Шудлерами? Морису Дрюону тогда было 30, то есть в Симоне он выводил своё поколение, затерявшееся среди стариков. Дрюон показал читателю все виды власти: денежная (Шудлеры), политическая (министр), власть внешности (содержанки), одновременно физическая и информационная (доктор да и Ноэль Шудлер тоже). И все эти старики шалят напропалую, тут ничего нового, меня это даже не отталкивало.
Всё горе в том, что старики не хотели позволять молодым жить свою жизнь. И были пугающе равнодушны. Уже в прологе мы видим, что во время немецкого налёта на Париж вся эта толпа стариков, кроме маркиза, бросает только что родившую и слабую Жаклину в палате. Распотрошённая женщина выполнила своё предназначение - родила мальчика. Мальчика уносят в бомбоубежище, а Жаклину оставляют лежать в одиночестве. Ещё ишь что вздумала - рожать в больнице, а вдруг судьба умереть в родах, и глупая мода на роддома помешает свершиться судьбе?
Такое ощущение, что вокруг Жаклины сплошное старичьё, а муж даже не отсвечивает. Кто бы мог подумать, что именно судьба Франсуа зацепит меня больше всего? Так-то Дрюону удался план: Франсуа всё время в тени, пока его отец Ноэль не уезжает на пару месяцев в США. То есть и на страницах Франсуа лишь мелькал.
Сначала я за два дня прочитала половину книги: добротная, но без интриги - люди просто ходят по чужим головам. Очень напомнило Ругонов Эмиля Золя, как раз читала два тома про политическую власть. А потом за раз всё остальное, потому что зацепило до слёз. Я отвлекалась только отдышаться, чтобы принять происходящий на страницах кошмар. Злоупотребление любой властью не вызывает симпатии, но это вроде как данность нашего мира.
И про успехи молодых людей со свежими мозгами читать приятно. Франсуа не боялся рисковать, был открыт свежим идеям, явно заранее копил их для удобного случая. Я ждала чего-то в духе Золя: поколения объединились и завоевали мир. Или позже, что вернувшийся и обзавидовавшийся Ноэль задушит инициативность сына, и тот сопьётся или увезёт семью в условную Индию.
Интриги Ноэля - ещё ничего. Что он пилил сына без повода - тоже суровая реальность нашего мира и всех книжных миров. Что-то вроде чёрной традиции: тебе плохо - распили ближнего. Как же не пилить? А вдруг ближний будет слишком счастлив? Надо его так обругать, чтобы он со стыда за ум взялся. Только вперёд, в бесконечный перёд, так что распиливание ближних можно и не останавливать.
Оказалось, что незаметный Франсуа умеет чувствовать, любит жену, хотя не очень интересуется дочерью и сыном. Он был на войне, был ранен, на его глазах умирали люди. Дрюон не показывает у Франсуа расстройства психики. Но для Франсуа, в отличие от стариков, жизнь и смерть - не пустые слова. В отличие от Лашома у Франсуа есть честь, которая ему дорога.
Я встречала десятки книг, где самые ближние отравили десятки лет, бесконечная агония.
Для Ноэля оскорбление сына было чем-то вроде ритуала. Франсуа сглупил, не договорившись с отцом и дедом о денежных вливаниях в заводы, не выяснив материальное положение семьи. Как же пугает такая семейная разобщённость, что в своих интригах Ноэль действовал в одиночку. Ладно старик-отец, ему 94-96, он уже в отдельном мире. Но ведь и сын ему чужой человек, соперник, которому надо отомстить за успех газеты. Смысл вообще в потомках, если они враги?
Да, Ноэль не мог предвидеть, как повлияют его слова на Франсуа, и вообще считал, что паника продлится лишь пару дней. Но чем слова отличаются от ножа? Мы часто режемся на кухне - это что-то вроде оскорблений. Но в исключительном случае нож может задеть жизненно важную артерию или нерв и привести к серьёзным неприятностям. И слова тоже бывают разной степени остроты, вот в случае баронов - насмерть. Зачем тыкать в человека ножом, зачем играючи кого-то унижать? Ну а вдруг тот самый случай с тем самым человеком?
Виноват ли несчастный мерзавец Люсьен Моблан? Да, это та самая последняя капля в чашу, то самое дополнительное нажатие на нож. Честь, давление отца, угрозы Моблана. Не было бы одной из трёх основ, остановил бы Франсуа приятель или жена встретила бы на пороге - и всё пошло бы иначе. Не надо проверять степень терпения другого человека, если ты не совсем скотина, которой наплевать на психику ребёнка.
Меня поразило, как братья Ла Моннери носятся друг с другом: их много, они успешны, но всё ещё подстилают друг другу соломку. И такая тоненькая прослойка следующего поколения, которое нужно беречь, и оно настолько никого не интересует! Попадёт в Жаклину бомба - пусть. Франсуа придёт в отчаяние - так ему и надо. Изабелла несчастна - да лишь бы репутация семейства не пострадала.
Конечно, буду дальше читать.