Привет, мои любимые!
Есть глубокое различие между поиском Истины и желанием просветления.
Суть истинного поиска в страстном стремлении… несфокусированном, но мощном стремлении к чему-то неопределённому, но сущностному. Страстная жажда является первичной энергией. Она собирает нас вместе. Она нас объединяет. И хотя проявляется она мириадами способов, сама по себе она бесформенная.
Просветление - скорлупка, остающаяся после того, как эго захватывает поиск Истины. В его основе лежит понятие о том, что просветление - это состояние бытия, которое может быть достигнуто, часто с помощью определенных средств. Поэтому его можно измерить и проверить... обычно с помощью шкалы наблюдаемого поведения. Наконец оно рассматривается как редкий и экзотический объект, немногим отличающийся от яхты или модных украшений, хоть и в тысячу раз более желанный.
Живое Учение Адвайты не заинтересовано в просветлении. Оно здесь для поддержания тех, у кого нет ничего больше (или меньше), кроме страстного желания познать Непознаваемое.
Пусть оно найдёт вас сейчас.
С любовью,
Уэйн
Hello my loves,
There is a profound difference between seeking Truth and wanting enlightenment.
The essence of genuine seeking is longing...an unfocused but powerful yearning for something undefinable but essential. The longing is the primary energy. It brings us together. It unites us. And though it manifests in miriad ways, it is itself formless.
Enlightenment is the shell that is left after the ego usurps the seeking of Truth. It is grounded in the notion that enlightenment is a state of being that can be attained, often through a defined means. It is therefore measurable and verfiable...usually through a scale of observable behaviour. Finally it is viewed as a rare and exotic object, little different than a yacht or fancy jewelry, though a thousand times more desirable.
The Living Teaching of Advaita has no interest in enlightenment. It is here to support those with nothing more (or less) than a passionate longing for the Unknowable.
May it find you now.
With much love,
Wayne