Сагада, Горная провинция, Северный Лузон, Филиппины
Из Багио мы начали взбираться все дальше и дальше в горы. Извилистая дорога пролегает на высоте больше двух тысяч метров-
сквозь облака и домики, приютившиеся над обрывами. Мы, то едем вперед, то, развернувшись на очередном серпантине, словно возвращаемся назад по огромной змее, обвивающей асфальтированным телом горы. Следующий поворот открывает новые деревушки, сползающие домиками в долину, долину, которая находится на высоте больше тысячи метров. По обочинам, как будто в насмешку, пышным цветом растут калы, те самые, которые наши цветоводы выращивают в теплицах и после продают на рынке строгие белые цветы с желтым остовом. Так, сорняк.
Зеленые плантации овощей, разбитые ступеньками на склонах, сменяются рисовыми, уходящая вдаль гряда начинает синеть, а в воздухе отчетливо чувствуется запах сосен и озона. Автобус ползет, чихая двигателем, и у нас перехватывает дыхание - вот сейчас за очередным витком откроется вид ещё круче, и мы ещё выше над всем миром поднимем пыль колесами.
Сагада встретила вечерним затяжным дождем и каким-то унылым деревенским размеренным укладом, где в девять вечера гаснут огни, и достопочтенные жители всем семейством, помолившись на ночь, ложатся спать в свои достопочтенные кровати. Нет-нет, впечатление не оказалось обманчивым, здесь нет бурной ночной жизни, и ровно в девять вечера наша гостиница опускает железный гремящий занавес на входе - все дома, всем пора спать. В четыре утра у петухов случается репетиция, а в шесть - полновесный концерт-перекличка. В семь к ним уже подключаются местные лесопилки, потом собаки, дети, начинают движение между деревушками джипни, отбивают колокола в местном приходе - стройный ритм правильной здоровой жизни.
Они гордо именуют себя Горной провинцией (Mountain province), сбраживают свое вино из клубники, черники, гуавы и риса, варят чай из горных трав и пекут лимонные пироги. Они - это потомки горных племен Игорот. Американцы, побывав здесь в начале века, по старой доброй привычке, конечно, подпортили колорит, stars and stripes и always coca cola обольстили незамутненные филиппинские души. Даже горы эти называются Кордильеры (уж не знаю до них это было или после, все одно - весьма показательно).
Но бабушки ещё носят разноцветные полосатые юбки-передники с бахромой, и иногда они ещё хоронят своих мертвых в пещерах или на скалах.
Про это я сейчас и расскажу и покажу, это то, что привлекает сюда туристов на день-два перед рывком на жаркие пляжи, ну и таких ленивых праздно путешествующих как мы.
Сагада раскинулась сотней домов в мягких складках холмов, покрытых хвойным лесом. Горы здесь не ущемляют взгляда, а рисовые плантации выделяются на общем фоне ровной стрижкой и изумрудным цветом. Даже солнце, нещадно палящее днем где-нибудь на юге, здесь ненавязчиво греет: вам комфортно, мэм? Где-то в ущельях выдаются рваные края скал, некогда бывшие морским дном, там же спрятаны входы в пещеры. А в большом сумрачном пещерном зеве ровными рядами покоятся маленькие гробы - один над одним. Там в сложенном пополам виде хранятся предки и предки предков.
Гробы выдолблены из дерева и прикрыты деревянной крышкой. Некоторые из них чуть сьехали, и сквозь щель белеют тазобедренные и другие кости.
Возле входа, куда проникает дневной свет, кучка побольше, дальше под сводом ряды гробов теряются в сумраке. Как обьясняет наш гид Раффи, в темноте порицания лежат кости и души не семейных, что по местным традициям - большой грех. Он называет их bad spirit. Гробы не именные, настоящее равноправие после смерти.
Второй тип "захоронения" в подвесных или вмонтированных прямо в скалу гробах. Если пройти мимо церкви и традиционного (для нас) кладбища, а потом ещё чуть-чуть поскакать по каменистым тропам, то попадаешь в Долину эха - своеобразный клондайк подвесных гробов для туристов. Раффи говорит, что есть и другая, спрятанная от вездесущих любителей поглазеть, скальная гряда, где и сейчас складывают и подвешивают умерших. Но нам туда prohibited, поэтому мы петляем солнечными тропами Долины эха, заглядывая в расщелины и восклицая нашедши: о! тут ещё есть.
Пуританский лонели плэнет осторожничает: сюда не ходи, здесь итальянец себе шею сломал. Я даже было и не собиралась спускаться вниз, но когда увидела, что тропы эти не смертельный серпантин, а, видимо, у итальянца шея была тонка и ноги не оттуда, за считанные пять минут оказалась возле скал.
И все же удивительным кажется, как туда доставляют тело свежеприставленного. Раффи рассказывает, что жители цепочкой, выстроившись от начала дороги до уже сконструированного гроба, передают мертвого из рук в руки, своеобразное прощание.
Разницы между упокоением в пещере или на скалах нет. А вот сокровенный смысл, конечно, есть. Считается, что душа умершего, не
отягощенная тоннами земли над, легко посещает свое ещё живое семейство. Мертвые здесь своего рода ангелы-хранители и благодетели, оберегают и дают мудрые советы, плохих мертвых нет.
Традиционное же кладбище похоже на американское: RIP, имя, даты и что-нибудь из Библии или от любящей семьи.
Как хоронить - в пещерах, на скале или зарыть в землю - можно выбирать. Но только одному человеку - главе семейства, остальные
повинуются его выбору.
Католицизм уже привнес свою лепту: рядом с подвесными гробами монтируют кресты, появились подписи на гробах - чей и когда. Стулья, которые висят рядом, это то последнее материальное, с чем имел дело умерший. Тело сажают на стул и сутки с ним прощаются.
PS: а это фото специально для мамы - я жива, здорова и в меру упитана )))
вот, даже очки себе купила
