книжку стишков издать
Книжку издать, ненене, мы девочки приличные. Книжка это ж, сначала ты ее в
муках выроди! А при родах литредактор тебя по живому сто раз зарежет прямо в
глаз, бровь, в душу, на куски, да на каждой странице стыд и мрак, ад и зачем
мневсе! И все это за твои денежки, и какбе для твоего блага ты столько гадостей
наслушаешься. Литературнообразованные они сами писать не могут, они
кастрированы знанием, всеумением, они потому что просто точно все про
литературу знают, а когда ты точно про кого все знаешь, то любовь мрет как муха, и
мухи мертвые с косами стоят. Не могут профессиональные от филологии литературу
любить, тем более куда ж ее такую, ну этакую, вы понимаете, литра ведь такая и у
нее уже всйо было и все были.
Вот они филологи фигологи и мстят наивным за то, что нового в поэзии ничего нет,
и быть не может. Поэтик по издательствам как по рукам девушка пойдет, обложка,
макетик, бумага, то се, денежки понесет с поклоном, и что? Вот она книжка! Ура. А
тут ее надо вывозить!
Она же книжка не меньше ста или тыщи экз, этож такая дура об'емная, куда ее,
самому жить негде, от того и стихи.
Но эти гадкие цветочки-ягодки только начинаются.Кому она сдалась, эта книжка!
Кто стишки-то читает на этой планете? Инопланетян в разы больше, чем читателей
стишков. Э, не, если в ленте стишок чей задел, и лайкнешь, это совсем не то. Вот
книгу с названием "Стихи" ни в жизнь не возьмет никто в руки, как будто она
чумная, это безусловный инстинкт сохранения рода. Или вида. Или самосохранения
от беды, древний, от предков. Стихов быть много не должно, а то деньги кончатся.
И всучиваются книжки своих стишков друзьям, предварительно зафиксированным
в углу со страшными улыбками благодарности, похожими на соболезнования. И что
дальше, эти книжки не открывает никто, это никто бывает с лучшими намереньями
даже на полочку это поставит, чтобы потом посмотрю, и никогда в жизни в эту
сторону не взглянет. В них, этих книжках самоизданных стишков нужно деньги от
воров прятать.
А история поэтов серебрянного века все это нам рассказывает, все эти
самоизданные книжки, даже успешный Громокипящий кубок, все как одна ужасные
библиографические редкости, рассказать почему?
Книжка дело такое, тонкое, чистый восток, с ядом в комплиментах, с фуршетом для
нипоймикто, с горой дипломатических заманиваний на этот самый фуршет, с
соблазнением ради резензии, с убийством подруги для приятственного обсуждения
на секции, где пять злобных придурков онанируют, все ради самодельного
литературоведства, литературоедства, канибализма и ЛИТОсадомазо.
Книжку издать.
Да я пожить еще хочу.
муках выроди! А при родах литредактор тебя по живому сто раз зарежет прямо в
глаз, бровь, в душу, на куски, да на каждой странице стыд и мрак, ад и зачем
мневсе! И все это за твои денежки, и какбе для твоего блага ты столько гадостей
наслушаешься. Литературнообразованные они сами писать не могут, они
кастрированы знанием, всеумением, они потому что просто точно все про
литературу знают, а когда ты точно про кого все знаешь, то любовь мрет как муха, и
мухи мертвые с косами стоят. Не могут профессиональные от филологии литературу
любить, тем более куда ж ее такую, ну этакую, вы понимаете, литра ведь такая и у
нее уже всйо было и все были.
Вот они филологи фигологи и мстят наивным за то, что нового в поэзии ничего нет,
и быть не может. Поэтик по издательствам как по рукам девушка пойдет, обложка,
макетик, бумага, то се, денежки понесет с поклоном, и что? Вот она книжка! Ура. А
тут ее надо вывозить!
Она же книжка не меньше ста или тыщи экз, этож такая дура об'емная, куда ее,
самому жить негде, от того и стихи.
Но эти гадкие цветочки-ягодки только начинаются.Кому она сдалась, эта книжка!
Кто стишки-то читает на этой планете? Инопланетян в разы больше, чем читателей
стишков. Э, не, если в ленте стишок чей задел, и лайкнешь, это совсем не то. Вот
книгу с названием "Стихи" ни в жизнь не возьмет никто в руки, как будто она
чумная, это безусловный инстинкт сохранения рода. Или вида. Или самосохранения
от беды, древний, от предков. Стихов быть много не должно, а то деньги кончатся.
И всучиваются книжки своих стишков друзьям, предварительно зафиксированным
в углу со страшными улыбками благодарности, похожими на соболезнования. И что
дальше, эти книжки не открывает никто, это никто бывает с лучшими намереньями
даже на полочку это поставит, чтобы потом посмотрю, и никогда в жизни в эту
сторону не взглянет. В них, этих книжках самоизданных стишков нужно деньги от
воров прятать.
А история поэтов серебрянного века все это нам рассказывает, все эти
самоизданные книжки, даже успешный Громокипящий кубок, все как одна ужасные
библиографические редкости, рассказать почему?
Книжка дело такое, тонкое, чистый восток, с ядом в комплиментах, с фуршетом для
нипоймикто, с горой дипломатических заманиваний на этот самый фуршет, с
соблазнением ради резензии, с убийством подруги для приятственного обсуждения
на секции, где пять злобных придурков онанируют, все ради самодельного
литературоведства, литературоедства, канибализма и ЛИТОсадомазо.
Книжку издать.
Да я пожить еще хочу.