(no subject)
это на самом деле предыдущий рассказ, но сюда добавлены подробности.
1
- Не могла же я их забыть! - девушка в поэтическом шарфе нервно копается в сумке, через мгновение извлекает из нее наручники и пристегивает себя к забору. Набирает в легкие побольше воздуху и начинает по кругу скандировать:
- Снип-снап-снурэ! Свобода от цензуры! У здания редакции «Один американец» собралась невероятная толпа. Люди, вооруженные плакатами, требуют объяснений и издания запрещенной книги. В окна редакции летят камни, полицейские пытаются защитить служащих и вывести их из здания, попадая под град ругательств и тухлых овощей. Наконец, на балконе появляется главный редактор - седой старичок в толстенных очках. Вид у него обеспокоенный. Замечая его, люди постепенно затихают. Редактор,приставив громкоговоритель ко рту, робко обращается к ним:
- Дорогие читатели, прошу вас, выслушайте меня. Я задержал выход книги в тираж не потому, что хочу от вас что-то скрыть. Я так же, как и вы, ждал этой книги с нетерпением. Но то, что я увидел в ней, повергло меня в ужас, - редактор сбивается, вглядывается в лица людей.
- Эта книга, - продолжает он, - план тринадцати жестоких убийств. И осуществляться они начнут тогда, когда книга появится в магазинах - так написано в ней и я ничего не могу с этим поделать. Я не могу отредактировать этот текст так, чтоб он стал безопасным для всех нас.
Старичок виновато разводит руками. Люди шокированы. Редактор же, увидев реакцию на свои слова, явно почувствовал облегчение.
- Книга будет издана, когда ее герой будет в тюрьме. Ведь именно он по сценарию должен совершить все тринадцать убийств! Но мы этого не допустим!
Люди в толпе подхватывают последнюю фразу редактора. Через полчаса никого, кроме полицейских, не остается у здания редакции «Один американец».
2
Мистер Смит приходит домой, включает свет, снимает ботинки, проходит в комнату. Снимает костюм, аккуратно вешает его в шкаф и в одних трусах идет в ванную. Принимает душ, надевает теплый махровый халат и идет обратно в комнату, разваливается на диване. Сегодня он очень устал и поэтому ляжет спать пораньше, а перед сном немного посидит перед телевизором.
Джон Смит живет в обычной холостяцкой квартире в не самом бедном районе, обставленной еще в конце шестидесятых и потому не утратившей некоторого лоска. Раз в неделю к нему приходит домработница - ни слова по-английски не знает, но убирает чисто и так тихо себя ведет, что ни за что не догадаешься, есть она сейчас в доме или нет, если не смотришь прямо на нее. Мистер Смит платит ей очень хорошо, потому что совершенно не стеснен в деньгах. Он - главный участник проекта «Один американец».
Смит включил телевизор и, разумеется, увидел там себя. Шоу только начиналось. Эту запись сделали как раз сегодня: Смит к пяти часам утра приехал в телестудию, ему выбрали костюм, слегка припудрили и прикрепили маленький микрофон. Запись передачи заняла восемь часов, затем быстрый монтаж - и к семи вечера каждый американец, пришедший с работы, мог лицезреть человека, за которым следила вся страна.
Смит тщательно готовился к этой встрече. Ему заранее выслали вопросы и он мог обдумать ответы на них. Он даже записал их и выучил, чтоб не ударить лицом в грязь, поэтому отвечал на все вопросы ведущего как школьник на уроке. Впрочем, и ведущий все время смотрел поверх головы мистера Смита - там был экран, на котором высвечивались вопросы и пометки вроде "зрители аплодируют" или "ведущий откашливается".
- Легко ли вам быть литературным героем Сэмюэля Бробика?
- О, это большая ответственность. Мой автор всегда честен перед читателями, поэтому я тщательно обдумываю все свои поступки, прежде чем совершу их.
- То есть вы хотите сказать, что всегда поступаете так, как поступил бы литературный герой?
- Всегда. Мой автор заложил в меня некоторые черты и постепенно раскрывает мой характер в своих произведениях. Поэтому я не могу поступать двояко: из каждого поступка должно быть ясно, кто я.
- О каких чертах вы говорите?
- Ну, прежде всего я бабник. И это должно быть ясно из первого романа обо мне, который называется "Великолепный мистер Смит".
Зрители смеются и аплодируют.
- О, да, в этой книге вы крутите романы сразу с девятью женщинами.
- Должен уточнить: не сразу. С каждой из них у меня была короткая связь, но я никогда не допускал, так сказать, пересечений. Потому что во мне есть сильное стремление к моногамии, я однолюб. Возможно, детская травма...
Ведущий перебивает мистера Смита:
- Не забывайте, мы не о вас говорим, а о творчестве Бробика.
- Я как раз хотел сказать, что его детская травма (а он рано потерял мать) заставляет меня быть однолюбом. Я ищу Ту Самую, ее образ заложен в моей голове - всё по детским воспоминаниям Сэма. Я знаю, какими должны быть глаза, волосы, руки, я знаю ее запах и голос. Иногда мне кажется, что в каких-то женщинах я нахожу все нужное, но потом что-то не совпадает.
Зрители выражают сочувствие стонами.
- Как это печально. Но расскажите нам, на что мистер Бробик тратит свои сногсшибательные гонорары?
- Гонорары Сэма слишком велики для нас двоих, ведь он прикован к инвалидному креслу и ведет крайне аскетичный образ жизни. Да и я не слишком люблю кутить. Он никогда не выходит из квартиры, которую мы с ним делим, не встречается с прессой и вообще с людьми. Мы живем в разных комнатах, все необходимое я ему приношу. Ему нужно совсем немного - еда, питье, листы бумаги и карандаши. Все деньги он спускает на благотворительность. Ну а на мне, как на его поверенном, лежит вся организаторская деятельность. Последние несколько лет я подолгу бываю в центральной Африке, помогаю нашим черным братьям, чем могу. Школы, прививки, медикаменты, еда, одежда. Я принес с собой фотографии из Конго, думаю, вам будет интересно посмотреть.
На экране появляются черно-белые фотографии Смита: в колониальной одежде, с ружьем, с негритянскими детьми, с мертвым слоном, на фоне саванны.
Зрители аплодируют.
- Спасибо, очень интересные фотографии, но вы опять уводите нас от темы, - ведущий укоризненно грозит пальцем, - Мы ведь собрались тут, чтобы обсудить самого популярного писателя Америки за последние пятьдесят лет. Как господин Бробик воспринял пулитцеровскую премию?
- Сэм очень скромный человек. Когда я принес ему конверт с поздравительным письмом, он лишь слегка улыбнулся и сказал мне: "Это и твоя заслуга, Джон". Потом положил конверт в ящик своего письменного стола и продолжил работу над новой книгой.
- О, новая книга!
- Да, я уже отнес в издательство двадцать пятую книгу обо мне. Возможно, она вас шокирует. В этой книге будет описано то, что еще не произошло.
- То есть мистер Бробик собирается диктовать вам, что делать?
- Именно. Теперь я буду читать его книги и делать то, что в них написано.
- Вы не боитесь обмануть ожидания мистера Бробика?
- Ни капельки. Сэм знает меня так давно, что может предугадать любой мой шаг. Из-за этого у нас даже бывали ссоры. Как-то раз я сказал ему, что устал отчитываться о каждом своем поступке. Сэм на эти слова ужасно разозлился. Он заперся в комнате и не выходил неделю. Он не работал, почти не притрагивался к еде, которой я оставлял у двери. Потом все-таки вышел и сказал о своем решении сделать наоборот: написать книгу раньше, чем я ее проживу. А я был тогда так взволнован состоянием Сэма, что готов был пойти на любые уступки, лишь бы он снова начал работать над книгами.
- Как же называется эта новая книга?
- "Тринадцать убийств и веселая попойка".
- Звучит интригующе. Мы с нетерпением ждем этой книги. К сожалению, наше интервью подходит к концу. Что бы вы сказали нашим зрителям напоследок?
- Всегда оставайтесь собой.
- Литературный герой, уже двадцать пять лет безукоризненно выполняющий прихоти великого Сэмюэля Бробика, советует нам, простым смертным быть самими собой! Это великолепная мысль! А теперь наше шоу заканчивается. До свидания, мистер Смит, спасибо за интересный рассказ.
- До свидания.
Смит улыбается и кланяется. Зрители аплодируют.
Смит выключает телевизор. В этом интервью почти все было правдой, кроме одного - никакого мистера Бробика на самом деле не было.
3
История началась в начале двухтысячных. Джон Смит, закончивший философский факультет с отличием, был славным парнем: передружился со всеми девчонками города, перепробовал все наркотики, но у него была одна проблема - он совершенно не знал, куда себя деть. Доходило до того, что он брался за любую работу - разгружал вагоны с углем, сидел с маленькими детьми. Кому в двадцать первом веке нужен философ? Денег у него было все меньше, а тут еще умерла мать, которая его воспитывала одна, оставив в наследство небольшую квартиру в не самом бедном районе. Друзья пытались его поддерживать, но в основном они не знали, что ему сказать, поэтому звали его все реже.
Одиночество довело его до того, что Смит придумал себе соседа, живущего в комнате матери. Смит рассказывал ему, о чем думает, как прошел день. И мало-помалу ему становилось легче.
Тогда ему в голову пришла идея Сэмюэля Бробика. Воображаемый сосед, который все о нем знал и всегда понимал и поддерживал. Старший товарищ, которому всегда есть до тебя дело. В общем, почти бог.
Первая книга Сэмюэля Бробика разошлась на ура. В ней было столько интимных подробностей - все эти сомнения, мелочи, от которых потом стыдно, малодушие и страхи - все, что мы никому не говорим. Но Бробик писал о них с такой любовью и человечностью, что люди читали эту книгу и успокаивались.
За первую книгу Смит получил достаточно, чтоб не работать несколько месяцев. Правда, ему пришлось здорово выкручиваться, чтоб оформить Бробика юридически и получать гонорары, но несколько взяток - и фальшивые документы были готовы.
После второй книги Сэмюэля Бробика стали приглашать на телевидение, просить интервью. Никого не смущало, что Смит выступал по телевидению, а Бробик соглашался только на интервью по телефону и в печатном виде. Популярность Бробика росла как на дрожжах, ему писали письма, лицо Бробика печатали на футболках рядом с каким-нибудь очередным его афоризмом. Смешно, что Смит подсунул в качестве фотографии Бробика фотографию какого-то бомжа. Этот бомж потом приставал к прохожим и уверял, что у них на футболках, сумках или пакетах его лицо. Конечно, ему никто не верил. Но Смит великодушно давал бомжу сто баксов за каждую фотографию.
4
Вот так и сложилось, что Смит уже двадцать пять лет жил один и только и делал, что писал книги, носился по разным интервью и делал какие-то глупости. Чтоб книги были интереснее, ему приходилось делать все больше странных вещей - таковы были правила игры, за которую он получал деньги. Люди в нем узнавали литературного героя и не позволяли Смиту вести себя так, как ему хотелось. В конце концов это ему страшно надоело.
Он решил написать книгу, в которой был бы сценарий того, что он будет делать. Для остроты он всунул в эту книгу тринадцать зверских до абсурда убийств. И вот что получилось: редактор, прочитавший эту книгу, переполошил все общество. Он вызвал полицию, к Смиту притащились четыре молодчика, перевернули всю квартиру вверх дном, ввалились в комнату к Бробику - а там никого. Но полицейские не растерялись, скрутили Смита и поволокли в участок.
Обвинение выглядело потрясающе: Смита обвиняли в покушении на жизнь Бробика, а так же в попытке совершить еще тринадцать убийств. Основанием для обвинения был тот самый злополучный роман с остроумным названием "Тринадцать убийств и веселая попойка".
Смит совершенно не ожидал такого поворота событий.
Стоял, слушал обвинение и перебирал в уме людей, которые могли б доказать, что никакого Бробика никогда не было. Имена чиновников, которым он давал взятки, когда делал документы Бробика, Смит конечно вспомнил. Но, как и следовало ожидать, они отрицали свою причастность к этому делу. Оставался только бомж, которому Смит давал по сто баксов за фото - тот ему и помог. Эксперты выявили сходство Бробика и того бомжа и дальше дело пошло быстрее: объявились старые друзья Смита, нашелся переводчик с того языка, на котором говорила горничная...
Но на этом проблемы не закончились.
Теперь, когда образ Бробика лопнул как мыльный пузырь, на Смита стали подавать в суд разочарованные читатели. И чаще всего им удавалось отсудить какую-то сумму. Иски приходили и приходили, пока весь капитал Смита не растаял.
5
Все-таки Смит - славный парень. Живет все еще в квартире своей матушки, даже мебель не переставил. И все так же не знал, куда себя деть, пока из редакции "Одного американца" не позвонил ему главный редактор.
- Добрый день, это Мистер Смит?
- Да, это я.
- Простите, я вас не отвлекаю?
- Нет-нет, что вы у меня совсем никаких дел. С кем имею честь?
- Я главный редактор издательства "Один американец". Правда, после краха вашего проекта мы называемся "Таймс". Меня зовут Карл.
- Очень приятно.
- Я очень сожалею, что так вышло.
- Не стоит, я и сам ужасно устал от этой игры.
- У меня к вам деловое предложение. Дело в том, что нам необходимо делать обзоры по ближнему востоку. Писать надо будет от имени другого человека, корреспондента, который живет там постоянно и общается с нами только через интернет.
- Извините, это мне не подходит. Я не хочу уезжать.
- Вы не поняли. Не надо будет никуда уезжать. Просто читайте иногда новости, смотрите на карту и выдумывайте. Главное - человечность. Вы же американец.
- Я подумаю.
- Как только что-то решите, дайте мне знать.
- Конечно.
- До свидания.
- Всего доброго.
Через пару дней после того, как этот разговор состоялся, в редакцию "Таймс" пришел человек, выглядящий совершенно как шпион. В длинном сером плаще, темных очках, черной шляпе - один нос торчал. Этим человеком был мистер Смит. Он согласился.