Русская поэтесса Ольга Берггольц и ингуш Али Алмазов
Оригинал взят у mirtamalh в Русская поэтесса Ольга Берггольц и ингуш Али Алмазов
В гимназии № 1 г.Назрани ежегодно в апреле проводится научно-практическая конференция "Мы познаем мир!" Этот год - не исключение. Конференция началась в субботу 26 апреля 2014 г. Хочу сказать, что на таких конференциях узнаешь много нового, неизвестного. Взять, к примеру материал, который не отметили на секции "Литературоведение". Думаю, доклад стоит того, чтобы о нем знали. Исследование вполне самостоятельное, несомненна научная новизна. Руководитель: учитель русского языка и литературы Измайлова Аза (она, как и её муж Берснако Газиков, находит интересное в биографии наших соотечественников).
« …Долгое эхо друг друга » (Ольга Берггольц и Али Алмазов)
Есть судьбы, в которых история с особой силой и безжалостностью запечатлевает главнейшие черты эпохи. Она действует подобно скульптору, и, хотя имеет дело не с камнем, а с человеком, работает порою теми же инструментами - по живому телу, по обнаженной душе. Такие люди словно избраны для этой высокой цели. Хозяйкой именно такой судьбы была ленинградская поэтесса Ольга Федоровна Берггольц.
Родилась будущая поэтесса в семье врача в 1910 году в Петербурге за Невской заставой - одна из самых бедных, густонаселенных и прокопченных окраин рабочего Петербурга. То был район фабрик, заводов и мукомолен. Быт в слободе был тяжким, нищенским и унылым. Узкие улочки тонули в грязи. Но, несмотря на все это, индустриальный пейзаж действительно был для нее родным и близким, а Невская застава навсегда осталась родиной, ведь именно там ощутила она первые толчки поэтического вдохновения, там жили ее родители, оттуда она взяла с собою в жизнь самое главное - любовь к людям труда, сострадание их бедам, драгоценное и живительное ощущение себя частичкой народа, без которого ни жить, ни дышать, ни петь. Мятежное, революционное начало органично вошло в темперамент и в стих Берггольц, придало историзм ее поэтическому мышлению, сделало художником исключительно цельным и последовательным во всех своих поступках. Она быстро сформировалась в поэта-гражданина, недаром Некрасов, по ее словам, был ей особенно близок.
[Spoiler (click to open)]
С 1925 года Ольга Берггольц принадлежала литературной группе «Смена». Автор книг: «Стихотворения» (1934), «Книга песен» (1936), «Узел» (1965), «Верность» (1970) «Дневные звезды» и др. После окончания школы (в 1926 году) она стала работать в типографии и в издательстве «Красной газеты». Была она всего лишь курьером, но ей был мил даже самый запах типографской краски, а больше всего ей нравились оперативность и живость отклика на едва свершившиеся события. Успешно совмещая работу с учебой, в 1930 она окончила филологический факультет ЛГУ. В том же году вместе с мужем Борисом Корниловым, коллегой по литературной группе «Смена», уехала в Казахстан, где работала разъездным корреспондентом газеты «Советская степь». Затем возвратилась в Ленинград, редактировала многотиражку завода «Электросила». На «Электросиле» ее приняли в кандидаты, а затем и в члены партии. В те же годы произошло еще одно значительное событие в ее жизни: редакция первого сборника стихов. Позже она писала, как много для нее значили слова Алексея Максимовича Горького, высоко оценившего ее первый сборник: «В его письме были строки, определившие мою рабочую дорогу. Книга понравилась ему; он писал, что стихи ему «кажутся написанными для себя, честно, о том именно, что чувствуется Вами, о чем думаете Вы…» Писать честно, о том именно, что чувствуешь, о том именно, что думаешь, - это стало и есть для меня заветом, тем более что я ни на миг не могла, не могу и никогда не смогу отделить себя от всех остальных людей, от их труда и судьбы».
В своей «Автобиографии», написанной в 1972 году Ольга Берггольц признавалась: «Мне вообще очень посчастливилось с учителями. Я хочу сказать о тех людях, которые показали мне дорогу к жизни и работе. Великой русской литературе кланяюсь. В юности своей кланяюсь Есенину и Маяковскому. Кланяюсь Анне Андреевне Ахматовой: я имела счастье быть ее другом - с того дня, когда девчонкой с косами пришла к ней, до дня ее смерти. Кланяюсь Борису Леонидовичу Пастернаку и замечательным первым учителям моим - Корнею Ивановичу Чуковскому и Самуилу Яковлевичу Маршаку - за приобщение к великой радости слова. И современникам моим - Михаилу Аркадьевичу Светлову, Михаилу Михайловичу Зощенко, Борису Петровичу Корнилову, Владимиру Александровичу Луговскому, Павлу Григорьевичу Антокольскому, Ярославу Васильевичу Смелякову. Александру Трифоновичу Твардовскому - за счастье непрерывно работать с ними и учиться, отдавать без остатка сердце и душу свою во имя народа.»
Человеческая и женская судьба Ольги Берггольц была трагична. Брак с Борисом Корнилов (у них родилась дочь Ирина) оказался кратковременным - первый муж был арестован и расстрелян. Вторым спутником ее жизни стал сокурсник, впоследствии талантливый литературовед, погибший в годы блокады от голода, Николай Молчанов. Сама она была в заключении несколько месяцев в 1938 - 1939 гг. Но полная реабилитация и возвращение на родину не дали ей никакой радости - она возвращалась в пустой дом, ведь обе ее дочки умерли от голода еще до этой катастрофы.
То, что она останется в Ленинграде, как бы тяжело ни сложилась ее судьба, Ольга Федоровна решила с первых дней войны. В своей автобиографии она писала: «Я должна была встретить испытания лицом к лицу. Я поняла: наступило то время, когда я смогу отдать Родине все - свой труд, свою позицию. Ведь жили же мы для чего-то все предшествующие годы.
Мы предчувствовали полыханье
Этого трагического дня.
Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.
Родина! Возьми их у меня!»
Ольга Берггольц разделила со своим городом лишения военной поры. Все 900 дней блокады она работала на радио, поддерживая своими выступлениями и стихами волю к жизни и веру в победу.
В годы сталинско-бериевского режима известная ленинградская поэтесса и наш земляк Али Алмазов пережили не только несправедливые гонения и аресты, но и блокаду (она), выселение (он). Но через всю жизнь пронесли эти два человека тепло зародившейся в молодости дружбы и верность чувству любви. В первом томе стихов Ольги Берггольц внимание каждого ингуша остановят два ее стихотворения, посвященные нашему земляку. И сразу же возьмут в плен душевные строки:
Где ты, друг мой?
Прошло семилетие
С той разлуки, с последней той.
Ты живешь ли на белом свете?
Ты лежишь ли в земле сырой?
Эти вопросы задает поэтесса в первом стихотворении сборника «Письмо». Второе - «Песня» звучит еще более тревожно. Острой болью отзываются в сердце читателя строки:
На самый край вершин пришла,
И, стоя на краю,
Я громко друга позвала,
Как молодость мою.
И как будто бы не только ей, но и нам с вами отвечают горы голосом своего эха:
«Увы! Здесь друга нет!
И дальше «Была на родине твоей -И не нашла тебя», - горько сетует она.
Даты, стоящие под стихами (1937-1938 гг.), убеждают нас в том, что строки эти посвящены кому-то из друзей ее юности, того времени, когда она была на журналистской практике во владикавказской газете «Власть труда». В те годы она, конечно, не раз приезжала в Назрань.
Алмазов Али Абдулаевич родился в 1906 году, в селении Барсуки Назрановского района Ингушетии. В 1931 году Али Алмазов окончил третий курсМосковского юридического института. Работал юристом во Владикавказе, был дважды арестован. В 1934 году был освобожден за отсутствием состава преступления. Перед очередным арестом Али Алмазов почти два года жил в Ленинграде, где поэтесса смогла укрыть его от ищеек НКВД. Это кажется почти легендой, особенно тем, кто жил в том времени.
Они познакомились в 1930 году. Ольга, недавняя выпускница Ленинградского университета, приехала на Кавказ на строительство первой в стране высокогорной ГЭС «Гизельдонстрой» в качестве корресподента газеты «Советская степь». Али Алмазов, которому тогда был всего 21 год, работал в прокуратуре, и по долгу службы практически все время находился в районе строительства ГЭС. Ольга пыталась брать интервью у рабочих, среди которых большинство было местных жителей, но те, плохо знавшие русский язык, в ответ только смущенно улыбались. «Давайте я буду вашим гидом», - предложил свою помощь Али. Ольга согласилась с радостью. Ее ровесник, молодой и красивый парень, прекрасно владел обстановкой, к тому же по-русски говорил практически без акцента. Уже потом, сидя долгими вечерами при свете керосиновой лампы, она с интересом слушала рассказы Али о его маленькой родине - Ингушетии, которая в годы Гражданской войны стала оплотом Красной Армии в борьбе с деникинскими войсками.
Вернемся к стихам Ольги Берггольц. Первое «Письмо» начинается с вопроса: «Где ты, друг мой?» Этому вопросу предшествует многоточие, которое многозначительно говорит о том многом недосказанном и пережитом между Ольгой и Али. И дальше: « Прошло семилетие с той разлуки, с последней той…», и опять многоточие. Значит, все эти семь лет она не забывала Али и свято хранила в душе память о стройном, умном, красивом юноше. А многоточие, стоящее в конце предложения, выражают надежду на продолжение отношений в будущем, на желание этих отношений. Последующие вопросы: «Ты живешь ли на белом свете? Ты лежишь ли в земле сырой?» выдают волнения лирической героини, ее тревогу за жизнь и судьбу друга.
Вторая строфа стихотворения является очевидным доказательством чистой и преданной любви. Желание напомнить о себе, показать свою душевную близость, выразить заботу - все это трогательно звучит в пронзительных строчках и
Пусть хоть это стихотворение
Словно голубь к тебе дойдет,
В запылившемся оперении
Прямо в руки твои упадет.
Пусть о сердце крылом ударится
Одному понятная речь…
Настоящим украшением этих стихов являются такие средства художественной выразительности, как метафорическое сравнение: «стихотворение, словно голубь дойдет»; эпитет: «запылившееся оперение» (понятно, что запылившееся оно из-за дальности расстояния и давности времени). Особенно бросается в глаза яркая, красивая метафора: «Пусть о сердце крылом ударится одному понятная речь...», выражающее естественное желание пробудить в любимом человеке ответное чувство любви. И опять многоточие, которое в данном случае позволяет угадать всю ту суровость, и даже жестокость эпохи 30-х гг. XX века, того безжалостного времени сталинских репрессий, на которое намекает молодая поэтесса:
Время дни считать.
Время стариться,
Время близких своих беречь…
Через несколько месяцев, в 1938 году было написано второе стихотворение цикла «Али Алмазову» - «Песня» Первая, вторая и четвертая строфы построены на диалоге лирической героини с ручьем, тропинками, лугами, эхом. И это сближает стихи с народным творчеством, с русским фольклором и древнерусской литературой, где герои в трудные моменты жизни обращались за помощью к силам природы, сознавая ее могущество и превосходство.
Была на родине твоей -
и не нашла тебя.
«Здесь друга нет», - сказал ручей,
волнуясь и скорбя.
«Здесь друга нет», -
твердили мне
тропинки и луга.
«Здесь друга нет», -
сверкнули мне
нагорные снега.
И эхо голосом чужим мне
крикнуло в ответ, усталым
голосом моим: «Увы! Здесь
друга нет!»
Стоит отметить, что ручей, сочувствуя героине, отвечает ей «волнуясь и скорбя», а эхо откликается «чужим», «усталым» голосом.
Звучащие рефреном слова «здесь друга нет» подтверждают тщетность поисков, глубокую печаль, тоску и отчаяние героини из-за неосуществимости встречи с другом. Она готова сделать все возможное и невозможное, чтобы только найти возлюбленного:
На самый край вершин пришла
и, стоя на краю,
я громко друга позвала,
как молодость мою.
Болью и горечью пропитаны заключительные строфы «Песни»:
И я вернулася назад,
молчал безлюдный путь.
Не озарила глаз слеза,
и не могу вздохнуть.
И не пойму я много дней,
тоскуя и любя: зачем
на родине твоей я не нашла
тебя?
Все стихотворение настолько проникновенное, трогательное, лирическое, что по праву называется «Песней». Задушевные строчки берут в плен, а читатель не может не сопереживать героине.
А что же Али Алмазов? Как сложилась его судьба?
В 1950 году его осудили по самой страшной 58-ой статье «за высказывание антисоветских суждений и клевету на советскую действительность» и приговорили к 10 годам лишения свободы. Алмазов отбывал срок в Куйбышевлаге. После освобождения его отправили в Гурьев, где в высылке жила их семья. Реабилитирован он был в 1990 г. Вместе со своим народом Али Абдулаевич Алмазов вернулся на родину, работал на административно-хозяйственных должностях. Вырастил детей.
В 1965 году, на съезде Союза писателей СССР, Ольга Берггольц встречается с ингушским писателем Идрисом Базоркиным и от него узнает, как сложилась судьба Али Алмазова. «О, сколько времени прошло, как мы постарели! Но в сердце ты, ты прав - остались вечно молодые. Чувство дружбы и товарищества, испытанные столькими страданиями», «Крепко-крепко жму твои руки, дорогой мой друг». Через некоторое время она присылает ему две свои книги с надписью «Моему Али, моей молодости и вере».
В этом же году, незадолго до своей смерти, уже очень больным, прикованным к постели, он увиделся с Ольгой Федоровной. Она тогда отдыхала в Кисловодске, откуда ее привез в Грозный племянник Али. Встреча потрясла обоих…Али Абдулаевич Алмазов скончался в том же году в кругу своих родных и близких Ольга Берггольц всю жизнь свято хранила добрую память о своих друзьях. Подтверждают это ее знаменитые строчки:
Никого из вас не разлюбила,
Никого из вас не позабыла,
Вас, не позабывших про меня.
Накануне празднования великой победы, хочу прибавить, что Ольгой Берггольц написано очень много стихов, посвященных войне, блокадному Ленинграду, мужеству защитников отечества. И именно ей принадлежат слова, ставшие крылатой фразой; написанные на могилах неизвестных воинов и знаменитые на весь мир: «Никто не забыт, и ничто не забыто».
Али Алмазову
Письмо
Где ты, друг мой?
Прошло семилетие
С той разлуки, с последней той…
Ты живешь ли на белом свете?
Ты лежишь ли в земле сырой?
Пусть хоть это стихотворение
Словно голубь к тебе дойдет,
В запылившемся оперении
Прямо в руки твои упадет.
Пусть о сердце крылом ударится
Одному понятная речь.
Время дни считать.
Время стариться,
Время близких своих беречь…
(1937г.)
Песня
Была на родине твоей -
и не нашла тебя.
«Здесь друга нет», - сказал ручей,
волнуясь и скорбя.
«Здесь друга нет», - твердили мне
тропинки и луга.
«Здесь друга нет», - сверкнули мне
нагорные снега.
На самый край вершин пришла
и, стоя на краю,
я громко друга позвала,
как молодость мою.
И эхо голосом чужим мне
крикнуло в ответ, усталым
голосом моим: «Увы! Здесь
друга нет!»
И я вернулася назад,
молчал безлюдный путь.
Не озарила глаз слеза,
и не могу вздохнуть.
И не пойму я много дней,
тоскуя и любя: зачем
на родине твоей я не нашла тебя? (1938 г.)
В гимназии № 1 г.Назрани ежегодно в апреле проводится научно-практическая конференция "Мы познаем мир!" Этот год - не исключение. Конференция началась в субботу 26 апреля 2014 г. Хочу сказать, что на таких конференциях узнаешь много нового, неизвестного. Взять, к примеру материал, который не отметили на секции "Литературоведение". Думаю, доклад стоит того, чтобы о нем знали. Исследование вполне самостоятельное, несомненна научная новизна. Руководитель: учитель русского языка и литературы Измайлова Аза (она, как и её муж Берснако Газиков, находит интересное в биографии наших соотечественников).
« …Долгое эхо друг друга » (Ольга Берггольц и Али Алмазов)
Есть судьбы, в которых история с особой силой и безжалостностью запечатлевает главнейшие черты эпохи. Она действует подобно скульптору, и, хотя имеет дело не с камнем, а с человеком, работает порою теми же инструментами - по живому телу, по обнаженной душе. Такие люди словно избраны для этой высокой цели. Хозяйкой именно такой судьбы была ленинградская поэтесса Ольга Федоровна Берггольц.
Родилась будущая поэтесса в семье врача в 1910 году в Петербурге за Невской заставой - одна из самых бедных, густонаселенных и прокопченных окраин рабочего Петербурга. То был район фабрик, заводов и мукомолен. Быт в слободе был тяжким, нищенским и унылым. Узкие улочки тонули в грязи. Но, несмотря на все это, индустриальный пейзаж действительно был для нее родным и близким, а Невская застава навсегда осталась родиной, ведь именно там ощутила она первые толчки поэтического вдохновения, там жили ее родители, оттуда она взяла с собою в жизнь самое главное - любовь к людям труда, сострадание их бедам, драгоценное и живительное ощущение себя частичкой народа, без которого ни жить, ни дышать, ни петь. Мятежное, революционное начало органично вошло в темперамент и в стих Берггольц, придало историзм ее поэтическому мышлению, сделало художником исключительно цельным и последовательным во всех своих поступках. Она быстро сформировалась в поэта-гражданина, недаром Некрасов, по ее словам, был ей особенно близок.
[Spoiler (click to open)]
С 1925 года Ольга Берггольц принадлежала литературной группе «Смена». Автор книг: «Стихотворения» (1934), «Книга песен» (1936), «Узел» (1965), «Верность» (1970) «Дневные звезды» и др. После окончания школы (в 1926 году) она стала работать в типографии и в издательстве «Красной газеты». Была она всего лишь курьером, но ей был мил даже самый запах типографской краски, а больше всего ей нравились оперативность и живость отклика на едва свершившиеся события. Успешно совмещая работу с учебой, в 1930 она окончила филологический факультет ЛГУ. В том же году вместе с мужем Борисом Корниловым, коллегой по литературной группе «Смена», уехала в Казахстан, где работала разъездным корреспондентом газеты «Советская степь». Затем возвратилась в Ленинград, редактировала многотиражку завода «Электросила». На «Электросиле» ее приняли в кандидаты, а затем и в члены партии. В те же годы произошло еще одно значительное событие в ее жизни: редакция первого сборника стихов. Позже она писала, как много для нее значили слова Алексея Максимовича Горького, высоко оценившего ее первый сборник: «В его письме были строки, определившие мою рабочую дорогу. Книга понравилась ему; он писал, что стихи ему «кажутся написанными для себя, честно, о том именно, что чувствуется Вами, о чем думаете Вы…» Писать честно, о том именно, что чувствуешь, о том именно, что думаешь, - это стало и есть для меня заветом, тем более что я ни на миг не могла, не могу и никогда не смогу отделить себя от всех остальных людей, от их труда и судьбы».
В своей «Автобиографии», написанной в 1972 году Ольга Берггольц признавалась: «Мне вообще очень посчастливилось с учителями. Я хочу сказать о тех людях, которые показали мне дорогу к жизни и работе. Великой русской литературе кланяюсь. В юности своей кланяюсь Есенину и Маяковскому. Кланяюсь Анне Андреевне Ахматовой: я имела счастье быть ее другом - с того дня, когда девчонкой с косами пришла к ней, до дня ее смерти. Кланяюсь Борису Леонидовичу Пастернаку и замечательным первым учителям моим - Корнею Ивановичу Чуковскому и Самуилу Яковлевичу Маршаку - за приобщение к великой радости слова. И современникам моим - Михаилу Аркадьевичу Светлову, Михаилу Михайловичу Зощенко, Борису Петровичу Корнилову, Владимиру Александровичу Луговскому, Павлу Григорьевичу Антокольскому, Ярославу Васильевичу Смелякову. Александру Трифоновичу Твардовскому - за счастье непрерывно работать с ними и учиться, отдавать без остатка сердце и душу свою во имя народа.»
Человеческая и женская судьба Ольги Берггольц была трагична. Брак с Борисом Корнилов (у них родилась дочь Ирина) оказался кратковременным - первый муж был арестован и расстрелян. Вторым спутником ее жизни стал сокурсник, впоследствии талантливый литературовед, погибший в годы блокады от голода, Николай Молчанов. Сама она была в заключении несколько месяцев в 1938 - 1939 гг. Но полная реабилитация и возвращение на родину не дали ей никакой радости - она возвращалась в пустой дом, ведь обе ее дочки умерли от голода еще до этой катастрофы.
То, что она останется в Ленинграде, как бы тяжело ни сложилась ее судьба, Ольга Федоровна решила с первых дней войны. В своей автобиографии она писала: «Я должна была встретить испытания лицом к лицу. Я поняла: наступило то время, когда я смогу отдать Родине все - свой труд, свою позицию. Ведь жили же мы для чего-то все предшествующие годы.
Мы предчувствовали полыханье
Этого трагического дня.
Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье.
Родина! Возьми их у меня!»
Ольга Берггольц разделила со своим городом лишения военной поры. Все 900 дней блокады она работала на радио, поддерживая своими выступлениями и стихами волю к жизни и веру в победу.
В годы сталинско-бериевского режима известная ленинградская поэтесса и наш земляк Али Алмазов пережили не только несправедливые гонения и аресты, но и блокаду (она), выселение (он). Но через всю жизнь пронесли эти два человека тепло зародившейся в молодости дружбы и верность чувству любви. В первом томе стихов Ольги Берггольц внимание каждого ингуша остановят два ее стихотворения, посвященные нашему земляку. И сразу же возьмут в плен душевные строки:
Где ты, друг мой?
Прошло семилетие
С той разлуки, с последней той.
Ты живешь ли на белом свете?
Ты лежишь ли в земле сырой?
Эти вопросы задает поэтесса в первом стихотворении сборника «Письмо». Второе - «Песня» звучит еще более тревожно. Острой болью отзываются в сердце читателя строки:
На самый край вершин пришла,
И, стоя на краю,
Я громко друга позвала,
Как молодость мою.
И как будто бы не только ей, но и нам с вами отвечают горы голосом своего эха:
«Увы! Здесь друга нет!
И дальше «Была на родине твоей -И не нашла тебя», - горько сетует она.
Даты, стоящие под стихами (1937-1938 гг.), убеждают нас в том, что строки эти посвящены кому-то из друзей ее юности, того времени, когда она была на журналистской практике во владикавказской газете «Власть труда». В те годы она, конечно, не раз приезжала в Назрань.
Алмазов Али Абдулаевич родился в 1906 году, в селении Барсуки Назрановского района Ингушетии. В 1931 году Али Алмазов окончил третий курсМосковского юридического института. Работал юристом во Владикавказе, был дважды арестован. В 1934 году был освобожден за отсутствием состава преступления. Перед очередным арестом Али Алмазов почти два года жил в Ленинграде, где поэтесса смогла укрыть его от ищеек НКВД. Это кажется почти легендой, особенно тем, кто жил в том времени.
Они познакомились в 1930 году. Ольга, недавняя выпускница Ленинградского университета, приехала на Кавказ на строительство первой в стране высокогорной ГЭС «Гизельдонстрой» в качестве корресподента газеты «Советская степь». Али Алмазов, которому тогда был всего 21 год, работал в прокуратуре, и по долгу службы практически все время находился в районе строительства ГЭС. Ольга пыталась брать интервью у рабочих, среди которых большинство было местных жителей, но те, плохо знавшие русский язык, в ответ только смущенно улыбались. «Давайте я буду вашим гидом», - предложил свою помощь Али. Ольга согласилась с радостью. Ее ровесник, молодой и красивый парень, прекрасно владел обстановкой, к тому же по-русски говорил практически без акцента. Уже потом, сидя долгими вечерами при свете керосиновой лампы, она с интересом слушала рассказы Али о его маленькой родине - Ингушетии, которая в годы Гражданской войны стала оплотом Красной Армии в борьбе с деникинскими войсками.
Вернемся к стихам Ольги Берггольц. Первое «Письмо» начинается с вопроса: «Где ты, друг мой?» Этому вопросу предшествует многоточие, которое многозначительно говорит о том многом недосказанном и пережитом между Ольгой и Али. И дальше: « Прошло семилетие с той разлуки, с последней той…», и опять многоточие. Значит, все эти семь лет она не забывала Али и свято хранила в душе память о стройном, умном, красивом юноше. А многоточие, стоящее в конце предложения, выражают надежду на продолжение отношений в будущем, на желание этих отношений. Последующие вопросы: «Ты живешь ли на белом свете? Ты лежишь ли в земле сырой?» выдают волнения лирической героини, ее тревогу за жизнь и судьбу друга.
Вторая строфа стихотворения является очевидным доказательством чистой и преданной любви. Желание напомнить о себе, показать свою душевную близость, выразить заботу - все это трогательно звучит в пронзительных строчках и
Пусть хоть это стихотворение
Словно голубь к тебе дойдет,
В запылившемся оперении
Прямо в руки твои упадет.
Пусть о сердце крылом ударится
Одному понятная речь…
Настоящим украшением этих стихов являются такие средства художественной выразительности, как метафорическое сравнение: «стихотворение, словно голубь дойдет»; эпитет: «запылившееся оперение» (понятно, что запылившееся оно из-за дальности расстояния и давности времени). Особенно бросается в глаза яркая, красивая метафора: «Пусть о сердце крылом ударится одному понятная речь...», выражающее естественное желание пробудить в любимом человеке ответное чувство любви. И опять многоточие, которое в данном случае позволяет угадать всю ту суровость, и даже жестокость эпохи 30-х гг. XX века, того безжалостного времени сталинских репрессий, на которое намекает молодая поэтесса:
Время дни считать.
Время стариться,
Время близких своих беречь…
Через несколько месяцев, в 1938 году было написано второе стихотворение цикла «Али Алмазову» - «Песня» Первая, вторая и четвертая строфы построены на диалоге лирической героини с ручьем, тропинками, лугами, эхом. И это сближает стихи с народным творчеством, с русским фольклором и древнерусской литературой, где герои в трудные моменты жизни обращались за помощью к силам природы, сознавая ее могущество и превосходство.
Была на родине твоей -
и не нашла тебя.
«Здесь друга нет», - сказал ручей,
волнуясь и скорбя.
«Здесь друга нет», -
твердили мне
тропинки и луга.
«Здесь друга нет», -
сверкнули мне
нагорные снега.
И эхо голосом чужим мне
крикнуло в ответ, усталым
голосом моим: «Увы! Здесь
друга нет!»
Стоит отметить, что ручей, сочувствуя героине, отвечает ей «волнуясь и скорбя», а эхо откликается «чужим», «усталым» голосом.
Звучащие рефреном слова «здесь друга нет» подтверждают тщетность поисков, глубокую печаль, тоску и отчаяние героини из-за неосуществимости встречи с другом. Она готова сделать все возможное и невозможное, чтобы только найти возлюбленного:
На самый край вершин пришла
и, стоя на краю,
я громко друга позвала,
как молодость мою.
Болью и горечью пропитаны заключительные строфы «Песни»:
И я вернулася назад,
молчал безлюдный путь.
Не озарила глаз слеза,
и не могу вздохнуть.
И не пойму я много дней,
тоскуя и любя: зачем
на родине твоей я не нашла
тебя?
Все стихотворение настолько проникновенное, трогательное, лирическое, что по праву называется «Песней». Задушевные строчки берут в плен, а читатель не может не сопереживать героине.
А что же Али Алмазов? Как сложилась его судьба?
В 1950 году его осудили по самой страшной 58-ой статье «за высказывание антисоветских суждений и клевету на советскую действительность» и приговорили к 10 годам лишения свободы. Алмазов отбывал срок в Куйбышевлаге. После освобождения его отправили в Гурьев, где в высылке жила их семья. Реабилитирован он был в 1990 г. Вместе со своим народом Али Абдулаевич Алмазов вернулся на родину, работал на административно-хозяйственных должностях. Вырастил детей.
В 1965 году, на съезде Союза писателей СССР, Ольга Берггольц встречается с ингушским писателем Идрисом Базоркиным и от него узнает, как сложилась судьба Али Алмазова. «О, сколько времени прошло, как мы постарели! Но в сердце ты, ты прав - остались вечно молодые. Чувство дружбы и товарищества, испытанные столькими страданиями», «Крепко-крепко жму твои руки, дорогой мой друг». Через некоторое время она присылает ему две свои книги с надписью «Моему Али, моей молодости и вере».
В этом же году, незадолго до своей смерти, уже очень больным, прикованным к постели, он увиделся с Ольгой Федоровной. Она тогда отдыхала в Кисловодске, откуда ее привез в Грозный племянник Али. Встреча потрясла обоих…Али Абдулаевич Алмазов скончался в том же году в кругу своих родных и близких Ольга Берггольц всю жизнь свято хранила добрую память о своих друзьях. Подтверждают это ее знаменитые строчки:
Никого из вас не разлюбила,
Никого из вас не позабыла,
Вас, не позабывших про меня.
Накануне празднования великой победы, хочу прибавить, что Ольгой Берггольц написано очень много стихов, посвященных войне, блокадному Ленинграду, мужеству защитников отечества. И именно ей принадлежат слова, ставшие крылатой фразой; написанные на могилах неизвестных воинов и знаменитые на весь мир: «Никто не забыт, и ничто не забыто».
Али Алмазову
Письмо
Где ты, друг мой?
Прошло семилетие
С той разлуки, с последней той…
Ты живешь ли на белом свете?
Ты лежишь ли в земле сырой?
Пусть хоть это стихотворение
Словно голубь к тебе дойдет,
В запылившемся оперении
Прямо в руки твои упадет.
Пусть о сердце крылом ударится
Одному понятная речь.
Время дни считать.
Время стариться,
Время близких своих беречь…
(1937г.)
Песня
Была на родине твоей -
и не нашла тебя.
«Здесь друга нет», - сказал ручей,
волнуясь и скорбя.
«Здесь друга нет», - твердили мне
тропинки и луга.
«Здесь друга нет», - сверкнули мне
нагорные снега.
На самый край вершин пришла
и, стоя на краю,
я громко друга позвала,
как молодость мою.
И эхо голосом чужим мне
крикнуло в ответ, усталым
голосом моим: «Увы! Здесь
друга нет!»
И я вернулася назад,
молчал безлюдный путь.
Не озарила глаз слеза,
и не могу вздохнуть.
И не пойму я много дней,
тоскуя и любя: зачем
на родине твоей я не нашла тебя? (1938 г.)