Владимир Левченко. Как погибли нарты Эрхстуа
***Оказывается Берснако Газиков собирается издать 2-ой том книги "Сборник сведений об ингушах".
В первой части было очень много интересного. Это и вырезанные главы из книг "Тихий Дон" и "12 стульев", а также многочисленные упоминания об ингушах в отечественной периодике.
Данный материал взят с сайта республиканской газеты "Сердало" и доступен по ссылке . Его подготовил журналист газеты "Сердало" А. Газдиев.
Берснако Газиков
Книга 2
Известный ингушский краевед, исследователь и
историк Б.Д.Газиков продолжает радовать нас новыми открытиями и
находками. Профессионально занимаясь краеведением с конца 60-х годов
прошлого века, он собрал в своем личном архиве богатейшую коллекцию
уникальных документов, фотографий, исторических фактов и свидетельств,
связанных с прошлым родного края. С некоторыми из них широкая
общественность уже познакомилась из многочисленных публикаций Берснако
Джабраиловича в периодической печати, в коллективных сборниках, а также
из выпущенных им отдельных изданий. Два года назад в Назрани увидел свет
первый том «Сборника сведений об ингушах» Б.Д.Газикова, сразу ставший
библиографической редкостью в силу необычайного читательского интереса и
ограниченного тиража. В настоящее время ингушский краевед уже
подготовил к изданию вторую книгу из этой серии. Однако насколько долгим
будет ее путь к читателю, от него уже не зависит. Книгоиздание - дело
дорогостоящее, и остается надеяться, что у нас найдутся меценаты,
способные оценить значение труда Берснако Джабраиловича.
Сегодня мы начинаем знакомить вас с некоторыми материалами,
вошедшими во вторую книгу Б.Д.Газикова. Эту возможность нам любезно
предоставил автор.
Владимир Левченко.
Как погибли нарты
Эрхстуа
Там, на закате солнца, где дальний Мингитау поднимает к небу свои
белые груди, близко к тому морю, что вечно бьет прибрежные скалы своими
черными, как ночь, волнами, жили в старину нарты - Эрхстуа.
Злые то были богатыри, завистливые на чужой достаток; нападали они на
мирных людей, не пославши им вперед вести о войне; отнимали у бедняков
их последнее достояние.
Не почитали нарты Эрхстуа и Сердцеведа, за это не дал он женам их
плодородия, - было нартов только шестьдесят; не благословил он их
стада,- от овец их рождались серые волчата, бурьяном дарили их поля, и
мясо в их нартовском котле о сорока ручках обращалось в вонючую падаль.
"Куда поедем мы в набег за добычей?
На три раза семь дней в пути кругом наших жилищ земля стала серой
пылью от копыт наших нартовских коней; четыре раза десять и один день
надо нам ехать по пеплу сожженных нами селений; два раза округлит луна
свое лицо, пока доведется нам услышать человеческий голос".
Так говорил товарищам- нартам разведчик их, хитрый Батоко Ширтях,
хитрый проныра, сумевший построить себе повозку из меди и спуститься на
ней до седьмого адского дна. И так продолжал он свою речь:
- Есть в восточной стороне среди лесистых гор и зеленых долин пещера. В нее загоняет Колай-Кант на ночь свои овечьи стада.
Несметны его богатства. Но и силой с ним никто из живущих не может
сравниться. Я не хотел бы видеть поднятую над нашими головами его
вражескую руку.
Ему с гневом отвечал гремящим, как гром, голосом сильный Солса,
князь нартов Эрхстуа. Слова о несметном богатстве Колай-Канта разожгли
его жадное сердце.
- Молчи, Батохо Ширтяхо, сын раба чужестранца, - сказал он. - Мы
приняли тебя, как товарища, но презираем, как труса. Знай: мы, нарты,
никого не боимся, и нет никого из живущих под солнцем, кто был бы
сильнее меня. Веди нас немедля к пещере Колая, коль знаешь дорогу.
Молодым ушел Колай-Кант из тех мест, где жил его род -тухум;
безбородым мальчиком ушел он в неведомые леса и погнал с собою только
семь овец, но впереди овец шел старый козел, вожак стада, сильный смелый
козел, одаренный разумом человека, - а на тучных пастбищах, под охраной
козла-вожака, овцы плодились несметно.
Пищей Колаю служило лишь мясо годовалых овец, питьем молоко; соли,
волнующей кровь, и перебродившего питья, туманящего ум, никогда не
вкушал он. Не видал женской прелести, ослабляющей тело... Могучий,
кроткий, спокойный, был любимым слугой Сердцеведа.
- Враги идут на тебя, господин мой. Готовься защищать себя и
богатство свое от злых, жадных нартов Эрхстуа, - сказал Колай-Канту его
вещий козел, страж его стада.
Отвечал козлу Колай-Кант:
- Кто может напасть на мое белое стадо? Кто б не пришел ко мне, я
приму его, как гостя, и как для гостя, ничего не пожалею для него.
Темной ночью тихо подъехали нарты Эрхстуа к пещере Колая; шли кони их
волчьей поступью по траве, пробирались лисьей пробежкой меж ветвями
кустов. У скалы, закрывающей вход в пещеру, сошли нарты с коней, и все
шестьдесят стали отодвигать скалу с места, упираясь в нее могучими
плечами; до колен ушли ноги в землю; но скала не сдвинулась и на ноготь.
- Вот приехали враги твои, господин, и хотят силою ворваться к тебе, -
сказал Колай-Канту его вещий козел, вожак его стад по тучным лугам.
Отвечал Колай-Кант:
- Не верю я, чтобы то были враги: я зла людям не сделал. Я впущу их
сам в мою пещеру; приму их, как гостей, и свято соблюду обычай - ни в
чем не отказывать гостю.
С этими словами встал Колай-Кант и тихо толкнув скалу рукой, легко отодвинул ее от входа....
Ужаснулись могучие нарты; в страхе отступились они к своим коням.
- Войдите, путники, - молвил им ласково хозяин стад - да будет приезд ваш на пользу вам и мне на счастье!
Но не захотели свирепые нарты войти гостями в жилище Колая. Молча сели они на коней и уехали, не ответив ни слова.
- Дадите ли, нарты, мне десятую долю богатств Колая, если я научу,
как захватить их, - спросил хитрый разведчик Батоко Ширтяха, хитрый
проныра Ширтяха, сумевший спознаться с алмас, зеленоокой великаншей,
лесной красавицей, одетой лишь своими золотые волосами, злой страшной
ведьмой, пожирающей грудных младенцев.
Крепкое нартовское слово, нарушая клятву, дали нарты Батоко Ширтяхе, что ему отделят они десятину всех богатств Колай-Канта.
Тогда молвил им хитрый знахарь - разведчик:
- В лесах у быстрой Аргуни живут великанши алмасы; красивейшую из них
я пошлю к Колай-Канту, чтоб она очаровала его женской прелестью и,
лишенного силы, отдала в ваши руки. Через три луны, три недели и три дня
приезжайте в пещеру Колая, там буду я вас ожидать.
У входа в пещеру, отпустив стада свои на пастбище, сидит Колай-Кант. И
слышит он плач женщины в глубине леса; рыдания женские тревожат его
кроткое сердце. И идет он на голос. Перед ним - красавица; к скале
прислонясь стоит она, и слезы горными ручьями льются меж пальцами ее
белых рук.
- Кто обидел тебя женщина?
- Нарты, злодейское племя Эрхстуа - мои враги. Отец мой и мать и все
родные мои убиты ими; только я одна спасла свою жизнь, но, заблудившись
в этом лесу, гибну теперь голодной смертью.
В пещеру свою ввел богатырь Колай предательницу, отогрел у огня ее
тело, подкрепил ее пищей и сладким молочным питьем. Веселым огнем
загорелись тогда зелёные, словно глубокие озерные воды, очи алмас;
жарким пламенем пахнуло на богатыря от ее золотых волос.
- Кого положил ты, господин мой? Кого обнимаешь ты, целуя и прижимая к
сердцу?. То - не женщина из рода людского, то - злая, коварная алмас,
отродье бесов, - сказал Колай-Канту его вещий козел, возвратившийся со
стадами в пещеру; но не внял Колай-Кант его слову: не внял и убил своего
верного слугу, ударив о камень. Месяц прошел с неделей и днем.
- Что сделал бы ты, господин мой, с врагами моими, злыми нартами
Эрхстуа, если б пришли они сюда, чтобы убить меня? - спросила алмас
Колай-Канта, нежно ласкаясь к нему.
Вспыхнуло гневом сердце богатыря, не ведавшего раньше злобы, схватил
он рукою скалу, что служила ему вместо двери, и далеко швырнул ее в чащу
лесную: застонала, дрогнула земля от удара, с треском и гулом рухнули
наземь столетние сосны.
- Я раздавил бы их так, как этот камень давит жалких червей.
Еще месяц прошел, прошли еще неделя и день. Опять спросила злая алмас Колай-Канта,
- Как бы ты казнил наших врагов нартов, если бы они пришли к нам?
Упершись плечами, с трудом пододвинул Колай скалу к ущелью и завалил его вход.
- Сюда они к нам не вошли бы, - молвил он тихо.
Три месяца минуло и три недели прошло с тремя днями,
- Ты очень силен, мой Кант! Но не оборвать тебе и тонкого шнурка,
сплетенного из моих волос... Дай я свяжу тебе руки, - молвила злая алмас
богатырю и с теми словами, будто шутя, опутала его могучие руки сзади
спины шнурком из своих золотистых волос.
Раз богатырь свою силу напряг, - шнурок впился в его кожу, от второго
усилия - брызнула кровь из разрезанных мышц. Когда же рванул он со всей
силы в третий раз, и шнурок не поддавшись впился в тело до белых
костей, то радостно крикнула злая алмас. Дикой медведицей ревет она в
чаще лесной, воет хищной волчицей, - и на зов ее словно коршуны, что
слетаются со всех сторон небосклона на труп, мчатся к пещере Колая
жадные нарты...
И молвил им связанный богатырь - бессильный защитить своих белых овец. Так сказал он окружившим его нартам:
- Да будет вам, чужеземцы, приезд ваш на пользу, а мне на счастье!
Принимаю вас в моем жилище за дорогих гостей. Все, что есть у меня -
ваше; я - ваш слуга, вы же будете здесь господами.
Злобно засмеявшись, отвечал ему Солса, старший над нартами, голосом,
подобным грохоту катящегося с горы обвала, так загремел он в ответ:
- Приезд наш будет нам на пользу, мы берем все твои богатства, Мы
будем твоими господами, а ты - нашим рабом; будешь ты скованный по рукам
и ногам молоть ячмень для наших жен, сидя в глубокой яме… Не хотим быть
твоими гостями!
И ворвались алчные нарты в пещеру Колая; кровожадные, стали рубить
они овец, пробудя остроту своих мечей и силу руки. И с насмешками били
ногами беззащитного и плевали в лицо связанного богатыря.
- Господа мои! - молвил им Колай-Кант. Вы вольны над вашим слугой. Но
во имя бога, прошу вас: убивая овец из моих белых стад, - отделите
десятую в жертву Сердцеведу и сыновьям его Елта и Этеру и богу грома,
грозному Сэли, чтобы, не прогневались на вас они, привыкшие вкушать дым
сжигаемой здесь жертвы. С насмешкой отвечал ему свирепый Солса, князь
нартов:
- Пусть боги твои будут сыты прежними жертвами. Мы же не дадим им и дохлого ягненка.
Тогда вступился за Колая Сердцеведец. Грозного владыку громов Сэли
послал он к нартам, пировавшим в пещере. И смутил Сэлли их разум и пищу в
котле их обратил в расплавленную красную медь.
Все нарты вкусили той меди, и умерло из них тотчас пятьдесят девять.
Лишь шестидесятый - князь их, могучий Солса - долго боролся со смертью.
Сгорая от палящей жажды, лежал он без сил у пещеры.
Ворон кружился над ним.
- Принеси мне воды, черный ворон! Я вдосталь поил тебя кровью людской…
- Не затем прилетел я. Жду твоей смерти, чтобы выклевать очи твои!
- Ты, волк, что глядишь на меня из чащи? Дай воды мне... Я был тебе другом, кормил тебя досыта мясом людским…
- Скорей умирай! Я хочу пожрать твое сердце!
- Будьте вы прокляты вечно! Напои меня, голубь! Я изнемог... Помоги мне смерти отдаться без стона, глядя ей прямо в глаза.
И добрый голубь принес ему воды в красном сафьянном чувяке и освежил уста умирающего…
Не было уже слов у князя нартов; рукой, которой он брал из котла
жидкую медь, он погладил шейку воркующей птицы и оттого виден теперь на
шее голубя отблеск меди.
Так погибло все племя злых нартов Эрстхуа, и князь их, могучий Солса,
стыдившийся жалости, так встретил конец свой. Со смертью Солсы
развязался шнурок, спутывавший руки Колай-Канта.
В первой части было очень много интересного. Это и вырезанные главы из книг "Тихий Дон" и "12 стульев", а также многочисленные упоминания об ингушах в отечественной периодике.
Данный материал взят с сайта республиканской газеты "Сердало" и доступен по ссылке . Его подготовил журналист газеты "Сердало" А. Газдиев.
Берснако Газиков
Книга 2
Известный ингушский краевед, исследователь и
историк Б.Д.Газиков продолжает радовать нас новыми открытиями и
находками. Профессионально занимаясь краеведением с конца 60-х годов
прошлого века, он собрал в своем личном архиве богатейшую коллекцию
уникальных документов, фотографий, исторических фактов и свидетельств,
связанных с прошлым родного края. С некоторыми из них широкая
общественность уже познакомилась из многочисленных публикаций Берснако
Джабраиловича в периодической печати, в коллективных сборниках, а также
из выпущенных им отдельных изданий. Два года назад в Назрани увидел свет
первый том «Сборника сведений об ингушах» Б.Д.Газикова, сразу ставший
библиографической редкостью в силу необычайного читательского интереса и
ограниченного тиража. В настоящее время ингушский краевед уже
подготовил к изданию вторую книгу из этой серии. Однако насколько долгим
будет ее путь к читателю, от него уже не зависит. Книгоиздание - дело
дорогостоящее, и остается надеяться, что у нас найдутся меценаты,
способные оценить значение труда Берснако Джабраиловича.
Сегодня мы начинаем знакомить вас с некоторыми материалами,
вошедшими во вторую книгу Б.Д.Газикова. Эту возможность нам любезно
предоставил автор.
Владимир Левченко.
Как погибли нарты
Эрхстуа
Там, на закате солнца, где дальний Мингитау поднимает к небу свои
белые груди, близко к тому морю, что вечно бьет прибрежные скалы своими
черными, как ночь, волнами, жили в старину нарты - Эрхстуа.
Злые то были богатыри, завистливые на чужой достаток; нападали они на
мирных людей, не пославши им вперед вести о войне; отнимали у бедняков
их последнее достояние.
Не почитали нарты Эрхстуа и Сердцеведа, за это не дал он женам их
плодородия, - было нартов только шестьдесят; не благословил он их
стада,- от овец их рождались серые волчата, бурьяном дарили их поля, и
мясо в их нартовском котле о сорока ручках обращалось в вонючую падаль.
"Куда поедем мы в набег за добычей?
На три раза семь дней в пути кругом наших жилищ земля стала серой
пылью от копыт наших нартовских коней; четыре раза десять и один день
надо нам ехать по пеплу сожженных нами селений; два раза округлит луна
свое лицо, пока доведется нам услышать человеческий голос".
Так говорил товарищам- нартам разведчик их, хитрый Батоко Ширтях,
хитрый проныра, сумевший построить себе повозку из меди и спуститься на
ней до седьмого адского дна. И так продолжал он свою речь:
- Есть в восточной стороне среди лесистых гор и зеленых долин пещера. В нее загоняет Колай-Кант на ночь свои овечьи стада.
Несметны его богатства. Но и силой с ним никто из живущих не может
сравниться. Я не хотел бы видеть поднятую над нашими головами его
вражескую руку.
Ему с гневом отвечал гремящим, как гром, голосом сильный Солса,
князь нартов Эрхстуа. Слова о несметном богатстве Колай-Канта разожгли
его жадное сердце.
- Молчи, Батохо Ширтяхо, сын раба чужестранца, - сказал он. - Мы
приняли тебя, как товарища, но презираем, как труса. Знай: мы, нарты,
никого не боимся, и нет никого из живущих под солнцем, кто был бы
сильнее меня. Веди нас немедля к пещере Колая, коль знаешь дорогу.
Молодым ушел Колай-Кант из тех мест, где жил его род -тухум;
безбородым мальчиком ушел он в неведомые леса и погнал с собою только
семь овец, но впереди овец шел старый козел, вожак стада, сильный смелый
козел, одаренный разумом человека, - а на тучных пастбищах, под охраной
козла-вожака, овцы плодились несметно.
Пищей Колаю служило лишь мясо годовалых овец, питьем молоко; соли,
волнующей кровь, и перебродившего питья, туманящего ум, никогда не
вкушал он. Не видал женской прелести, ослабляющей тело... Могучий,
кроткий, спокойный, был любимым слугой Сердцеведа.
- Враги идут на тебя, господин мой. Готовься защищать себя и
богатство свое от злых, жадных нартов Эрхстуа, - сказал Колай-Канту его
вещий козел, страж его стада.
Отвечал козлу Колай-Кант:
- Кто может напасть на мое белое стадо? Кто б не пришел ко мне, я
приму его, как гостя, и как для гостя, ничего не пожалею для него.
Темной ночью тихо подъехали нарты Эрхстуа к пещере Колая; шли кони их
волчьей поступью по траве, пробирались лисьей пробежкой меж ветвями
кустов. У скалы, закрывающей вход в пещеру, сошли нарты с коней, и все
шестьдесят стали отодвигать скалу с места, упираясь в нее могучими
плечами; до колен ушли ноги в землю; но скала не сдвинулась и на ноготь.
- Вот приехали враги твои, господин, и хотят силою ворваться к тебе, -
сказал Колай-Канту его вещий козел, вожак его стад по тучным лугам.
Отвечал Колай-Кант:
- Не верю я, чтобы то были враги: я зла людям не сделал. Я впущу их
сам в мою пещеру; приму их, как гостей, и свято соблюду обычай - ни в
чем не отказывать гостю.
С этими словами встал Колай-Кант и тихо толкнув скалу рукой, легко отодвинул ее от входа....
Ужаснулись могучие нарты; в страхе отступились они к своим коням.
- Войдите, путники, - молвил им ласково хозяин стад - да будет приезд ваш на пользу вам и мне на счастье!
Но не захотели свирепые нарты войти гостями в жилище Колая. Молча сели они на коней и уехали, не ответив ни слова.
- Дадите ли, нарты, мне десятую долю богатств Колая, если я научу,
как захватить их, - спросил хитрый разведчик Батоко Ширтяха, хитрый
проныра Ширтяха, сумевший спознаться с алмас, зеленоокой великаншей,
лесной красавицей, одетой лишь своими золотые волосами, злой страшной
ведьмой, пожирающей грудных младенцев.
Крепкое нартовское слово, нарушая клятву, дали нарты Батоко Ширтяхе, что ему отделят они десятину всех богатств Колай-Канта.
Тогда молвил им хитрый знахарь - разведчик:
- В лесах у быстрой Аргуни живут великанши алмасы; красивейшую из них
я пошлю к Колай-Канту, чтоб она очаровала его женской прелестью и,
лишенного силы, отдала в ваши руки. Через три луны, три недели и три дня
приезжайте в пещеру Колая, там буду я вас ожидать.
У входа в пещеру, отпустив стада свои на пастбище, сидит Колай-Кант. И
слышит он плач женщины в глубине леса; рыдания женские тревожат его
кроткое сердце. И идет он на голос. Перед ним - красавица; к скале
прислонясь стоит она, и слезы горными ручьями льются меж пальцами ее
белых рук.
- Кто обидел тебя женщина?
- Нарты, злодейское племя Эрхстуа - мои враги. Отец мой и мать и все
родные мои убиты ими; только я одна спасла свою жизнь, но, заблудившись
в этом лесу, гибну теперь голодной смертью.
В пещеру свою ввел богатырь Колай предательницу, отогрел у огня ее
тело, подкрепил ее пищей и сладким молочным питьем. Веселым огнем
загорелись тогда зелёные, словно глубокие озерные воды, очи алмас;
жарким пламенем пахнуло на богатыря от ее золотых волос.
- Кого положил ты, господин мой? Кого обнимаешь ты, целуя и прижимая к
сердцу?. То - не женщина из рода людского, то - злая, коварная алмас,
отродье бесов, - сказал Колай-Канту его вещий козел, возвратившийся со
стадами в пещеру; но не внял Колай-Кант его слову: не внял и убил своего
верного слугу, ударив о камень. Месяц прошел с неделей и днем.
- Что сделал бы ты, господин мой, с врагами моими, злыми нартами
Эрхстуа, если б пришли они сюда, чтобы убить меня? - спросила алмас
Колай-Канта, нежно ласкаясь к нему.
Вспыхнуло гневом сердце богатыря, не ведавшего раньше злобы, схватил
он рукою скалу, что служила ему вместо двери, и далеко швырнул ее в чащу
лесную: застонала, дрогнула земля от удара, с треском и гулом рухнули
наземь столетние сосны.
- Я раздавил бы их так, как этот камень давит жалких червей.
Еще месяц прошел, прошли еще неделя и день. Опять спросила злая алмас Колай-Канта,
- Как бы ты казнил наших врагов нартов, если бы они пришли к нам?
Упершись плечами, с трудом пододвинул Колай скалу к ущелью и завалил его вход.
- Сюда они к нам не вошли бы, - молвил он тихо.
Три месяца минуло и три недели прошло с тремя днями,
- Ты очень силен, мой Кант! Но не оборвать тебе и тонкого шнурка,
сплетенного из моих волос... Дай я свяжу тебе руки, - молвила злая алмас
богатырю и с теми словами, будто шутя, опутала его могучие руки сзади
спины шнурком из своих золотистых волос.
Раз богатырь свою силу напряг, - шнурок впился в его кожу, от второго
усилия - брызнула кровь из разрезанных мышц. Когда же рванул он со всей
силы в третий раз, и шнурок не поддавшись впился в тело до белых
костей, то радостно крикнула злая алмас. Дикой медведицей ревет она в
чаще лесной, воет хищной волчицей, - и на зов ее словно коршуны, что
слетаются со всех сторон небосклона на труп, мчатся к пещере Колая
жадные нарты...
И молвил им связанный богатырь - бессильный защитить своих белых овец. Так сказал он окружившим его нартам:
- Да будет вам, чужеземцы, приезд ваш на пользу, а мне на счастье!
Принимаю вас в моем жилище за дорогих гостей. Все, что есть у меня -
ваше; я - ваш слуга, вы же будете здесь господами.
Злобно засмеявшись, отвечал ему Солса, старший над нартами, голосом,
подобным грохоту катящегося с горы обвала, так загремел он в ответ:
- Приезд наш будет нам на пользу, мы берем все твои богатства, Мы
будем твоими господами, а ты - нашим рабом; будешь ты скованный по рукам
и ногам молоть ячмень для наших жен, сидя в глубокой яме… Не хотим быть
твоими гостями!
И ворвались алчные нарты в пещеру Колая; кровожадные, стали рубить
они овец, пробудя остроту своих мечей и силу руки. И с насмешками били
ногами беззащитного и плевали в лицо связанного богатыря.
- Господа мои! - молвил им Колай-Кант. Вы вольны над вашим слугой. Но
во имя бога, прошу вас: убивая овец из моих белых стад, - отделите
десятую в жертву Сердцеведу и сыновьям его Елта и Этеру и богу грома,
грозному Сэли, чтобы, не прогневались на вас они, привыкшие вкушать дым
сжигаемой здесь жертвы. С насмешкой отвечал ему свирепый Солса, князь
нартов:
- Пусть боги твои будут сыты прежними жертвами. Мы же не дадим им и дохлого ягненка.
Тогда вступился за Колая Сердцеведец. Грозного владыку громов Сэли
послал он к нартам, пировавшим в пещере. И смутил Сэлли их разум и пищу в
котле их обратил в расплавленную красную медь.
Все нарты вкусили той меди, и умерло из них тотчас пятьдесят девять.
Лишь шестидесятый - князь их, могучий Солса - долго боролся со смертью.
Сгорая от палящей жажды, лежал он без сил у пещеры.
Ворон кружился над ним.
- Принеси мне воды, черный ворон! Я вдосталь поил тебя кровью людской…
- Не затем прилетел я. Жду твоей смерти, чтобы выклевать очи твои!
- Ты, волк, что глядишь на меня из чащи? Дай воды мне... Я был тебе другом, кормил тебя досыта мясом людским…
- Скорей умирай! Я хочу пожрать твое сердце!
- Будьте вы прокляты вечно! Напои меня, голубь! Я изнемог... Помоги мне смерти отдаться без стона, глядя ей прямо в глаза.
И добрый голубь принес ему воды в красном сафьянном чувяке и освежил уста умирающего…
Не было уже слов у князя нартов; рукой, которой он брал из котла
жидкую медь, он погладил шейку воркующей птицы и оттого виден теперь на
шее голубя отблеск меди.
Так погибло все племя злых нартов Эрстхуа, и князь их, могучий Солса,
стыдившийся жалости, так встретил конец свой. Со смертью Солсы
развязался шнурок, спутывавший руки Колай-Канта.