Все те же львы - другие девы
Читая дочке Ренату Муху, заметила, что ее стихотворение:
«По-моему, уже не та я», -
Сосулька прошептала, тая.
напоминает каламбур Минаева из «Тетради сумасшедшего поэта» (вторая половина позапрошлого века):
Ты грустно восклицаешь: «Та ли я?
В сто сантиметров моя талия...»
(Удивительно, что мне раньше не приходило в голову, до чего они похожи. Минаев, например, пишет:
В ресторане ел суп сидя я
Суп был сладок, как субсидия.
А у Мухи ведь тоже и супы, и рифмы трех коротких слов с одним длинным)
А после этого автоматически вспомнилось:
Мои богини, что вы, где вы? -
Внемлите мой печальный глас!
Все те же ль вы? Другие ль девы,
Сменив, не заменили вас?
Набрала «Все те же ль вы» в поисковике, чтобы приклеить цитату, но львы пришли вовсе не те же, а другие:
Всё те же ль вы, друзья веселья,
Друзья Киприды и стихов?
Часы любви, часы похмелья
По-прежнему ль летят на зов.
Все остальные, наверное, давно уже все это заметили, но я о другом. Какие свободные клетки остались в этой «таблице»? «Я» и «вы» уже частично заняты, а вот «мы» вроде бы еще свободны, если не считать Маршаковского:
Мы ни с кем здесь не знакомы
И не знаем даже, кто мы.
И "нам" у Маяковского:
Радость прет. Не для вас уделить ли нам?!
Жизнь прекрасна и удивительна.
Надо это «мы» срочно "запатентовать":
Похоже, что уже не те мы
Иные нас волнуют темы
И «ты» заодно:
Я знаю: несмотря на гаджеты,
Не изменилась ты. Все та же ты.
Остаются: та же я, тот же я, тот ли я, тот ли он, та ль она, те ль они, тот же он, та ж она, те ж они, те же мы… И все косвенные падежи, и отрицания - их целая россыпь. Кто возьмет?