***
ловят на семечко радости жизнь караси милосердия
дерутся во рту плавники рассекая до крови
мысли о хрустальную мякоть сомнений
нежность звучит как трагедия
где все положения слов известны заранее
и бьются за сдвиги внимания к речи
на краешке разума и проклятия
а воды дерзновенные всполохи утомляют
едва уловимой музыкой обреченности
и время стоит по горло в грязи
застыв в изумлении перед своим отражением
будто бы хочет съесть воздух отравленный
и убежать от рабства событием
будто бы хочет молчать и не может не плыть
к берегам за которыми не слышно печали
и тонет себя расточая в гневе болотном
как память о памяти гвоздем прибитой к ландшафту
как детский рисунок вне власти теней
так душат листки сновидений не родившимся криком
и четки молитв меж мгновениями забывают
так колокол с боком расколотым плачем
себя как цветок разрушает с каждым ударом
и сердце реки на раскрытой ладони поет
дерутся во рту плавники рассекая до крови
мысли о хрустальную мякоть сомнений
нежность звучит как трагедия
где все положения слов известны заранее
и бьются за сдвиги внимания к речи
на краешке разума и проклятия
а воды дерзновенные всполохи утомляют
едва уловимой музыкой обреченности
и время стоит по горло в грязи
застыв в изумлении перед своим отражением
будто бы хочет съесть воздух отравленный
и убежать от рабства событием
будто бы хочет молчать и не может не плыть
к берегам за которыми не слышно печали
и тонет себя расточая в гневе болотном
как память о памяти гвоздем прибитой к ландшафту
как детский рисунок вне власти теней
так душат листки сновидений не родившимся криком
и четки молитв меж мгновениями забывают
так колокол с боком расколотым плачем
себя как цветок разрушает с каждым ударом
и сердце реки на раскрытой ладони поет