Ботокс и лампасы
Одним ноябрьским вечером я сидел в гостинице «Орша» и смотрел по телевизору на трясущегося от страха гаранта, который лепетал что-то про гражданское согласие и мир, пока за стенами протестовали против новой Конституции. Это был единственный раз, когда я видел этого человека в столь плачевном состоянии. Среди друзей и знакомых царила эйфория: он боится! Он такой же, как и мы - мы победили!
На следующий же день в Минск прилетели какие-то существа с жопами вместо лиц, заперлись в кабинетах и через пару дней мы очутились в другом государстве. Шанс был упущен, но тогда казалось - будут и другие. Дело было семнадцать лет назад.
Большой секрет, известный каждому, заключается в том, чтобы отнимать по чуть-чуть. По кусочку у вас откусывают свободы с разных сторон. Главное в этом деле - постоянство и изобретательность, чтобы вам пришлось метаться из конца в конец. Сегодня вы протестуете против введения цензуры, завтра - против отмены льгот, а в четверг пора протестовать против разгона Парламента. Пару месяцев таких протестов и вы пьете на ночь настойку пустырника, а эти ребята только начали! Тараканья, подробная, скрупулезная работа. Отщипнем от свободы слова, потом прощай свобода собраний, а потом подравняем судебную систему. А уж про такие глупости, как смена флага и гимна, и спрашивать стыдно - вы что, против? Что за мелочная публика.
Начинается всегда с проверочки: ответят-не ответят? Возьмут что-то незначительное и смотрят пристально: полезут в драку или нет? Если народ имеет скандальную репутацию, то ему взамен что-то сунут, чтобы не сильно бухтел. Мы бы и так взяли, но мы люди воспитанные (все равно утретесь и заживете как ни в чем не бывало). Вы нам - право назначать губернаторов, а мы вам - материнский капитал. Если же народ известен толерантностью, то даже морочиться не стоит - получим все, что захочется. Способов полно, даже придумывать не надо, стоит сходить в библиотеку и почитать про Древний Рим, полистать Макиавелли.
В стране, воспитанной на сказках об исполнении желаний, хорошо работают доступные идеи вроде всенародного референдума. Слово «всенародный» действует на граждан успокаивающе - не может же ошибаться весь народ одновременно? А дальше надо лишь врать пожирнее и с умом составлять вопросы. Подавляющее большинство все равно проголосует «да да нет да». Потом, всегда под рукой удобные надзаконные акты вроде указов. Они имеют силу просто потому, что сильны те, кто их доводит до сведения. Сила солому ломит.
Мы движемся по пути, накатанному нашими родителями и дедами. Потомки людей, переживших несколько геноцидов подряд, самых осмотрительных и живучих. Смелые и выдающиеся были уничтожены в пользу средних, из этих средних были выбраны наименее средние и уничтожены еще раз. Как многократно разбавленный раствор, в котором остались лишь отдельные молекулы, у нас нет ни вкуса, ни запаха, ни цвета.
Стыдно наблюдать тысячи людей, гадающих на ромашках - не заболел ли чем руководитель?
Хорошо бы посмертельней. Так поколения зеков ГУЛАГа носили из уст в уста известия о неминуемой амнистии, которая не случилась - ни к двадцатилетию великой революции, ни к тридцатилетию. Появляются эксперты по хворям, «достоверные источники из окружения». Болезнь оказывается единственным выходом из ситуации. Как завороженные, мы следим за их походкой и оцениваем фигуру, а они бегают на лыжах, ныряют за амфорами, рисуют кошек и заводят детей. И всячески демонстрируют свои мужскую силу и здоровье. Мы ищем в их глазах признаки предсмертной тоски - а находим только бесконечное презрение.
За что же нас уважать? За дипломы о высшем образовании? За доброту и благородство?
Уважают за бесстрашие и отчаянность. Так ведется с начальных классов и до положения во гроб - ты можешь быть самым низкорослым шпендиком в классе, но если способен выбить кому-то зуб, тебя не станут трогать. Весь мир так и живет в этой школе, о чем мы с облегчением забыли, а зря. Однажды струсившему вдесятеро трудней отвоёвывать позиции.
Да и уважаем ли мы себя сами? Уважающий себя человек не отдаст даже мелочи, понимая, что с мелочей и начинается долгая и трудная дорога унижений.
И вот живешь себе потихоньку, пока однажды не оказывается, что в твоей стране нельзя собираться группами более трех человек. Откуда-то вдруг появляется невиданная категория мужчин, чья работа заключается в том, чтобы насильно таскать вас в черные фургоны. Они выглядят и одеваются так же, как вы, разве что отличаются хорошей физической формой. Странная вещь! Еще вчера их не было вообще, а сегодня все вдруг понимают, что они имеют на это право!
Желание. Неистребимая страсть - вот что отличает нас от ребят с залысинами. Мы не желаем свободы так, как они желают власти и поэтому мы проиграли. Рубикон пройден давным давно, они отлично понимали, что когда все рухнет, никому не будет пощады и тем не менее, жажда власти оказалась сильнее любого страха. Один будущий президент мешками носил коллегам из парламента картошку на дом. Другой шестерил в Ленинградском горсовете, служа мишенью для острот. Ежедневно они топтали свою гордыню и воспитывали дух. Их удачливые и харизматичные коллеги смотрели на них сверху вниз, а многие просто насмехались. Где теперь эти высокомерные красавцы с острым чувством юмора? В лучшем случае забыты навеки, в худшем - лежат где-то в земле сырой.
Совершив ошибку, дорогие руководители немедленно ее корректируют. Появляется многотысячная служба охраны, внутренние войска, пропускной режим, бронированные мерседесы. Охране платят так, как вам никогда и не снилось, обеспечивают жильем и транспортом, и бесконечно проверяют на благонадежность. Им нужна безопасность и они могут ее себе позволить. Мы имеем дело с самыми настойчивыми и последовательными людьми в мире. Если они проявили столько характера, силы воли и упорства, добиваясь власти, почему вы думаете, что они отдадут ее задаром, после первого же шума?
Ленин как-то назвал интеллигенцию «говном нации». Ленин вообще обожал громкие слова. И тем не менее, я не стану скрывать своего скепсиса по поводу интеллигентного протеста а-ля «оккупай Абай».
Готов признать - я не встану перед танком. И вы, читатель, не встанете, до тех пор, пока на другой чаше весов не окажется ваша жизнь или жизнь семьи. До тех пор, пока есть кальянные, куда мы сможем отступить в критической ситуации, мы будем в них отступать. Неудивительно, что Владимир Ильич сотоварищи вели агитацию на фронтах и на фабриках, а не в модных салонах. Покуда координационные советы пытаются задавить свои амбиции и хотя бы выслушать друг друга, люди с залысинами методично разрабатывают планы противодействия, ведут видеосъемку и досье на потенциально опасных. Конечно, они знают наши действия на десять шагов вперед, потому что все это уже было, ребята, и подробно описано.
За что же идет борьба сегодня? За чистую совесть, как единственную вещь, которая отличает одну сторону конфликта от другой. Для одних совесть - только помеха в достижении своих целей, для других - необходимое условие сохранения собственного достоинства. А перевороты будут совершать люди из Мытищ или Чижовки. Для протестов им не надо жертвовать утренним кофе или отпрашиваться с работы. Наверное то, что я хочу сказать здесь, лучше всего сказать так: делайте то, что вам подсказывает совесть, потому что нет ничего безрадостнее пассивности. Но не ждите бархатных революций, их здесь не бывало отродясь.
Время идёт и накапливается критическая масса. Всенародно избранные становятся одинокими и медленно выживают из ума. Годы паранойи и мизантропии в окружении плебеев никому не пойдут на пользу. Именно с возрастом сильнее всего начинают проявляться человеческие черты и мы видим - они вовсе не огненные демоны, а лишь стареющие мужчины, трясущиеся от страха в холодных постелях. Ботокс, высокие тульи, блестящие цацки на мундире. Спортивные сооружения, парады тракторов, безнадежно испорченные отпрыски.
Однажды вы выйдете на улицу и поймете, что в мире что-то изменилось, как после гигантской грозы, что смывает с улиц грязь и объедки. Без ответа останется лишь один вопрос: каким образом мы жили под этой властью столько лет?