ЛЕГЕНДА И БЫЛЬ
Около года назад посмотрел отличный фильм -- "Легенда о святом пропойце".
1988-й, прекрасный урожай года Дракона, год и моего рождения. Рутгер Хауэр в роли бомжа, живущего под мостом Берси, через речку от Gare d'Austerlitz. Не припеваючи -- но вполне достойно, хоть и спит на набережной, но в потрепанном галстуке и пиджаке, умывается по утрам, встаёт по будильнику, поддерживает общий человеческий вид.
И вот однажды утром подходит к нему месьё и предлагает двести франков. Будучи человеком приличным, герой Хауэра пытается отклонить слишком щедрое предложение, но месьё его убеждает, что дело не в деньгах, а в покровительстве святой Терезы. И случись герою Хауэра вернуться в мир работающих людей -- пусть первые две заработанные сотни пожертвует храму святой Терезы в Батиньоле. На таких условиях герой принимает подаяние и распоряжается им мудро: в первый же вечер пропивает половину и ночует в гостинице, в настоящей кровати.
На следующий день он заходит в брассери выпить кофе, случайно смотрит на себя в зеркало и ужасается: ну вылитый бомж, как так можно! Уходит, стрижется в цирюльне, возвращается за столик с красивым витражем за спиной, заказывает свой кофе. (Именно кадр за столиком этого бара и стал афишей фильма) И вот уже другой месьё за соседним столиком, признав в герое приличного человека, предлагает ему работу, как раз за двести франков.
Если это -- не знак от святой Терезы, то что? Конечно, герой соглашается. Конечно, и эти деньги он до храма не доносит, такой уж Париж город, что нельзя вот так пройти из точки А в точку Б по делу, обязательно встретишь или десять лет назад потерянного друга, или бывшую любовь, или утопающего щенка... Или просто хороший бар на худой конец.
Все повороты пересказывать не буду, посмотрите фильм, мало что так за душу берёт как Париж 50-х, не говоря уж о бомжах.
***
У меня, конечно, есть свои резоны в это кино влюбиться. Тогда, год назад, я уже больше двух лет жил в благословенном и проклятом Париже, и последний из них -- сидел без работы.
Не сидел, конечно -- лежал, бегал, танцевал, катался на велосипеде, ездил на поездах, ходил туда и сюда (фланировал, как тут говорят). И естественным образом уже начинал присматриваться к мостам: под каким посуше, где тут не занято, где народу мимо ходит поменьше, где уступочки поудобней, et cetera. Наполовину в шутку, само собой, но...
Можно представить, каким бальзамом на сердце пришёлся такой фильм.
Забавнее представить другое: сколько-то месяцев спустя, уже этой весной, попивал я игристое на набережной (если мне не изменяет память, о.Св.Людовика, минутах в 20 пешком от Берси), ведя обычные беседы с новыми знакомицами. "Да, в Париже недавно, три года с чем-то; но тут год за два, знаете ли, чума-война-апокалипсис забастовки-жилеты-ковиды; да, правда художник! да, недавно, до этого делал то-то и то-то..." И о чудо! Встретил среди собутыльниц не иначе чем саму Терезу, потому что встретив её в следующий раз получил приглашение на собеседование в весьма приличное французское агентство.
Удивительно само по себе. Ещё удивительнее, что несколько собеседований прошёл; даже с эйчарами прошёл, и даже на французском. И вот теперь уже неделю как внезапно серьёзный человек в офисе с видом на Монтмартр. На второй (за больше чем за два года) рабочий день пошёл обедать с коллегами; и неловко даже писать, настолько чувствую себя Эмили -- но само собой, это оказалась та самая брассерия с витражем.
Не то что бы я всерьёз верил в св.Терезу, но бывают же чудеса?
И если бывают, то где если не здесь, городе бомжей, див, бизнесменов, пьяниц и святых; городе, который никогда не меняется и именно таков, каким его показывают в кино.
Хорошее место для встречи тридцатипятилетия! И своего, Святого Пропойцы.
1988-й, прекрасный урожай года Дракона, год и моего рождения. Рутгер Хауэр в роли бомжа, живущего под мостом Берси, через речку от Gare d'Austerlitz. Не припеваючи -- но вполне достойно, хоть и спит на набережной, но в потрепанном галстуке и пиджаке, умывается по утрам, встаёт по будильнику, поддерживает общий человеческий вид.
И вот однажды утром подходит к нему месьё и предлагает двести франков. Будучи человеком приличным, герой Хауэра пытается отклонить слишком щедрое предложение, но месьё его убеждает, что дело не в деньгах, а в покровительстве святой Терезы. И случись герою Хауэра вернуться в мир работающих людей -- пусть первые две заработанные сотни пожертвует храму святой Терезы в Батиньоле. На таких условиях герой принимает подаяние и распоряжается им мудро: в первый же вечер пропивает половину и ночует в гостинице, в настоящей кровати.
На следующий день он заходит в брассери выпить кофе, случайно смотрит на себя в зеркало и ужасается: ну вылитый бомж, как так можно! Уходит, стрижется в цирюльне, возвращается за столик с красивым витражем за спиной, заказывает свой кофе. (Именно кадр за столиком этого бара и стал афишей фильма) И вот уже другой месьё за соседним столиком, признав в герое приличного человека, предлагает ему работу, как раз за двести франков.
Если это -- не знак от святой Терезы, то что? Конечно, герой соглашается. Конечно, и эти деньги он до храма не доносит, такой уж Париж город, что нельзя вот так пройти из точки А в точку Б по делу, обязательно встретишь или десять лет назад потерянного друга, или бывшую любовь, или утопающего щенка... Или просто хороший бар на худой конец.
Все повороты пересказывать не буду, посмотрите фильм, мало что так за душу берёт как Париж 50-х, не говоря уж о бомжах.
***
У меня, конечно, есть свои резоны в это кино влюбиться. Тогда, год назад, я уже больше двух лет жил в благословенном и проклятом Париже, и последний из них -- сидел без работы.
Не сидел, конечно -- лежал, бегал, танцевал, катался на велосипеде, ездил на поездах, ходил туда и сюда (фланировал, как тут говорят). И естественным образом уже начинал присматриваться к мостам: под каким посуше, где тут не занято, где народу мимо ходит поменьше, где уступочки поудобней, et cetera. Наполовину в шутку, само собой, но...
Можно представить, каким бальзамом на сердце пришёлся такой фильм.
Забавнее представить другое: сколько-то месяцев спустя, уже этой весной, попивал я игристое на набережной (если мне не изменяет память, о.Св.Людовика, минутах в 20 пешком от Берси), ведя обычные беседы с новыми знакомицами. "Да, в Париже недавно, три года с чем-то; но тут год за два, знаете ли, чума-война-апокалипсис забастовки-жилеты-ковиды; да, правда художник! да, недавно, до этого делал то-то и то-то..." И о чудо! Встретил среди собутыльниц не иначе чем саму Терезу, потому что встретив её в следующий раз получил приглашение на собеседование в весьма приличное французское агентство.
Удивительно само по себе. Ещё удивительнее, что несколько собеседований прошёл; даже с эйчарами прошёл, и даже на французском. И вот теперь уже неделю как внезапно серьёзный человек в офисе с видом на Монтмартр. На второй (за больше чем за два года) рабочий день пошёл обедать с коллегами; и неловко даже писать, настолько чувствую себя Эмили -- но само собой, это оказалась та самая брассерия с витражем.
Не то что бы я всерьёз верил в св.Терезу, но бывают же чудеса?
И если бывают, то где если не здесь, городе бомжей, див, бизнесменов, пьяниц и святых; городе, который никогда не меняется и именно таков, каким его показывают в кино.
Хорошее место для встречи тридцатипятилетия! И своего, Святого Пропойцы.