Сколько веревочке ни виться...
Начало: часть 1 и часть 2
Краткая предыстория. В доме потерпевшего Кривошеева собираются случайные люди. Таких еще принято называть асоциальные элементы. Выпивают, играют в карты, треплются «чисто за жизнь». В одну из таких посиделок вспыхивает ссора. Причина в том, что Кривошеев якобы забрал сотовый телефон Геннадия П. По версии следствия, подсудимый в состоянии алкогольного опьянения нанес хозяину дома и его гостям несколько ножевых ранений. Геннадий вину не признает. Свидетели, включая следователей из отдела дознания, все больше запутывают процесс.
Особенный подсудимый
Адвокат улыбчива и словоохотлива. Мы рассуждаем о деле Геннадия, словно вдвоем читаем детектив в мягкой обложке. «Как, по-вашему, долго еще продлится процесс?» - «Скоро прения сторон. Вот только следователь придет в качестве свидетеля...» - «Как, еще один следователь?» - удивляюсь я. Похоже, дотошный Геннадий держит в напряжении весь отдел дознания! «Да, она уже во второй раз, - продолжает удивлять меня адвокат. - Еще вопросики остались». - «Так можно целый год вызывать», - говорю я. Адвокат пожимает плечами: «Его право - тянуть в рамках закона».
Слегка запыхавшись, подходит свидетельница-следователь. «Где ваш клиент?» - с ноткой пренебрежения спрашивает она у адвоката. «Сейчас доставят», - отвечает защитница. Дама фыркает: «Видно, он особенный, раз по такой ерунде во второй раз гоняют!»
Геннадий действительно «особенный». Большинство подсудимых, как говорится в одном известном фильме, «смущены и полны раскаяния». Геннадий же держится столь безупречно, что закрадывается сомнение: подсудимый ли это? Он явно наслаждается своей «звездной» ролью и не упускает ни малейшего шанса показаться невинной овечкой. Едва он освобождается от наручников, как начинает деловито (но без лишней суеты) раскладывать на три стопки бумаги собственного дела. Он похож на аккуратного и добросовестного адвоката, который шутки ради оказался за решеткой.
«Смотри, какая позиция у нас с тобой сейчас встанет, - командует он собственной защитницей, словно девочкой-практиканткой. - В деле два тома. Первый меня фактически не интересует. Во втором - все экспертизы и фото. Эти должны прийти - всякие там Лушины? (Так пренебрежительно отзывается он о свидетелях и потерпевших). Нет? А зря. Дело у нас будет двустороннее. Я написал на имя прокурора, чтобы разобрались с этой троицей. Явная фальсификация...»
По подоконнику стучит дождь, который должен быть снегом. В двух метрах - серая кирпичная стена с окнами. Неужели это жилой дом? Они такого могут насмотреться!.. Адвокат и подзащитный, который даст сто очков форы любому магистру, шепчутся, склонив головы, шелестят бумагами. Сонная атмосфера. Возле клетки, вытянув ноги, сидит пристав, как каменное изваяние. Почему бы и не подремать в суде?
Распахивается дверь, все встают: «Суд идет!»
Следователь занервничала
Приглашают свидетельницу. Поскольку дама здесь уже во второй раз, формальности сведены к минимуму. Сразу - суть. Адвокат: «Поясните, пожалуйста, вы заканчивали это уголовное дело?» - «Да». - «А потерпевшие знакомились со всеми материалами?» - «Да, лично», - кивает следователь. В ее голосе слышно: «Как же все это скучно и предсказуемо!»
Адвокат бросает взгляд на Геннадия, и возникает чувство, что тот, как опытный шулер, движением брови подсказывает ей, с какой карты ходить. «Потерпевшие не изъявляли желания ознакомиться с вещественными доказательствами?» Дама слегка вздыхает: эта «игра» ей до боли знакома, нет ни страха, ни азарта - лишь скука. «Я им все предъявляла, вместе сидели, читали», - медленно, как неизбежную присказку, произносит она. - Два тома, в полном объеме».
В игру вступает маэстро подсудимый: «А вот потерпевшие утверждают, что знакомились только с первым томом».
Происходит невероятное. Эта фраза заставляет вскинуться столь хладнокровно державшуюся даму: «Этого не может быть! Как же так? - В ее голосе впервые слышна растерянность. - Там все скреплено было...» - «Я знаю, знаю, - успокаивающе отвечает ей Геннадий. Он - сама кротость и понимание. - Это Лушина утверждает, что нож «не тот». Или она оговаривает вашу группу, или...» - «В чем вопрос?» - ледяным тоном перебивает дама. «В том, что Лушина по каким-то причинам...» - «Это не вопрос, - вмешивается судья. - Это ваши домыслы. И они не по адресу. Дополнения к судебному следствию имеются?» - «Пока нет», - неуверенно говорит адвокат и получает за это: «Что значит пока? Следствие сейчас закроется».
Ну, хоть какой-то этап пройден!
Прения
Перед следующим заседанием вновь общаемся с адвокатом. Обсуждаем «несвятую троицу»: «Жаль, перестали ходить. Такая живописная компания. Только холодно с ними: окна приходится открывать». Задаю я и серьезный вопрос: «Наверное, оправдательных приговоров сейчас очень мало?» - «Почти нет. Лет 5-7 назад еще были. А теперь...» Красноречивое молчание.
Прения - так сказать, квинтэссенция обвинения и защиты.
Первой поднимается дама-прокурор: «Ваша честь, уважаемые участники процесса! Заканчивается рассмотрение дела Геннадия П. Вина подсудимого подтверждается собранными доказательствами и свидетельскими показаниями, которые не противоречат друг другу».
В этом месте я невольно поднимаю глаза от блокнота. Подсудимый мне малосимпатичен и, наверное, совершил то, в чем его обвиняют. Но заявлять, что свидетельские показания не противоречат друг другу, может только слепоглухонемой! Понятно, что дама-прокурор выполняет свою работу и пользуется стандартными фразами. Но зачем же доводить до абсурда?
«Согласно заключению экспертизы, в момент совершения преступления подсудимый не находился в состоянии аффекта. Он сознательно нанес Мальцеву смертельный удар в жизненно важные органы. Не оказав помощь, скрылся».
Геннадий, маленький человечек, кроткий на вид, сидит в своем углу за решеткой и слушает о приписываемых ему «подвигах» с совершенно бесстрастным выражением лица, как аудиокнигу, которая не слишком увлекает, но годится на то, чтобы скрасить досуг.
Самое слабое место в версии подсудимого (и обвинение делает на это упор) - странный «провал в памяти», который Геннадий никак не может объяснить, хотя дальше четко повествует о развитии событий.
«Таким образом, подсудимый намеренно пытается ввести суд в заблуждение. Он - особо опасный рецидивист. Неоднократно судим за преступления против личности. По месту отбывания предыдущего срока характеризуется отрицательно».
Прокурор заканчивает речь требованием для Геннадия 10 лет 4 месяцев в исправительной колонии особого режима. Моральный вред потерпевшим следует компенсировать в полном объеме, то есть по 50 тысяч каждому.
Скороговорка прокурора укладывается в четверть часа. Речь адвоката - раза в два длиннее.
Главный козырь: «На майке, изъятой с пола, обнаружена кровь неизвестного мужчины. Это наводит на мысль, что в доме могло быть другое лицо».
Когда доходит черед до подсудимого, он говорит спокойно, даже монотонно, ничем не выдавая своего волнения.
«Ваша честь, по поводу морального ущерба. Потерпевшие не предоставили никаких документов, что они израсходовали деньги на лечение. Напротив, есть заключение, что из больницы их выписали «в состоянии алкогольного опьянения». Получается, что спирт - единственное «лекарство», которое они употребляли».
Геннадий делает выразительную паузу и продолжает: «В суде Лушина заявила, что у нее ко мне личное неприязненное отношение. А этим (то есть Кривошееву и Мальцеву) просто нужны деньги. На спирт - больше их ничего не интересует».
Подсудимый скрупулезно останавливается на каждой детали и повторяет замечания адвоката о многочисленных противоречиях в показаниях свидетелей, о недостоверно установленной картине преступления. В общем, гнет свою линию, чтобы, как минимум, вернуть дело на доследование.
Судья внимательно слушает, подперев подбородок рукой, иногда делает какие-то пометки.
«Последнее слово подсудимого» Геннадий сводит всего к нескольким словам: «Ваша честь, прошу прекратить уголовное преследование в отношении меня по всем статьям».
Произнесено это без всякого выражения. Такое чувство, что Геннадий сам ни на йоту не верит в успех.
Приговор
Вспоминаю старую поговорку: «Сколько веревочке ни виться - а конец один».
Судья смотрится очень эффектно в своей черной мантии и с красной папкой с золотым гербом в руках.
Внимаем стоя. Тишина. Только подсудимый цокает языком, когда слышит: «Суд считает вину Геннадия П. установленной и доказанной по всем трем эпизодам».
Согласно приговору суда, «на почве внезапно возникшей неприязни» Геннадий П. совершил умышленное причинение легкого вреда здоровью Лушиной, тяжкого - здоровью Кривошеева, а кроме того, покушался на убийство Мальцева. «Суд критически относится к показаниям Геннадия П. о том, что он не виновен, и считает их средством защиты». О показаниях свидетелей сказано: «Суд не усматривает существенных противоречий», «незначительные противоречия рассматривает как естественную забывчивость», «результат естественного запамятования», «добросовестное заблуждение».
Смягчающим обстоятельством является лишь состояние здоровья Геннадия П., все остальное говорит против него.
Вердикт суда: 8 лет 6 месяцев лишения свободы в колонии строгого режима. Кроме того, в пользу Кривошеева и Мальцева взыскивается по 35 тысяч как компенсация морального вреда.
Геннадий стойко держит удар. Заявляет, что собирается обжаловать решение в областном суде. Не сомневаюсь, что он пойдет до конца.
Но это уже совсем другая история.
Краткая предыстория. В доме потерпевшего Кривошеева собираются случайные люди. Таких еще принято называть асоциальные элементы. Выпивают, играют в карты, треплются «чисто за жизнь». В одну из таких посиделок вспыхивает ссора. Причина в том, что Кривошеев якобы забрал сотовый телефон Геннадия П. По версии следствия, подсудимый в состоянии алкогольного опьянения нанес хозяину дома и его гостям несколько ножевых ранений. Геннадий вину не признает. Свидетели, включая следователей из отдела дознания, все больше запутывают процесс.
Особенный подсудимый
Адвокат улыбчива и словоохотлива. Мы рассуждаем о деле Геннадия, словно вдвоем читаем детектив в мягкой обложке. «Как, по-вашему, долго еще продлится процесс?» - «Скоро прения сторон. Вот только следователь придет в качестве свидетеля...» - «Как, еще один следователь?» - удивляюсь я. Похоже, дотошный Геннадий держит в напряжении весь отдел дознания! «Да, она уже во второй раз, - продолжает удивлять меня адвокат. - Еще вопросики остались». - «Так можно целый год вызывать», - говорю я. Адвокат пожимает плечами: «Его право - тянуть в рамках закона».
Слегка запыхавшись, подходит свидетельница-следователь. «Где ваш клиент?» - с ноткой пренебрежения спрашивает она у адвоката. «Сейчас доставят», - отвечает защитница. Дама фыркает: «Видно, он особенный, раз по такой ерунде во второй раз гоняют!»
Геннадий действительно «особенный». Большинство подсудимых, как говорится в одном известном фильме, «смущены и полны раскаяния». Геннадий же держится столь безупречно, что закрадывается сомнение: подсудимый ли это? Он явно наслаждается своей «звездной» ролью и не упускает ни малейшего шанса показаться невинной овечкой. Едва он освобождается от наручников, как начинает деловито (но без лишней суеты) раскладывать на три стопки бумаги собственного дела. Он похож на аккуратного и добросовестного адвоката, который шутки ради оказался за решеткой.
«Смотри, какая позиция у нас с тобой сейчас встанет, - командует он собственной защитницей, словно девочкой-практиканткой. - В деле два тома. Первый меня фактически не интересует. Во втором - все экспертизы и фото. Эти должны прийти - всякие там Лушины? (Так пренебрежительно отзывается он о свидетелях и потерпевших). Нет? А зря. Дело у нас будет двустороннее. Я написал на имя прокурора, чтобы разобрались с этой троицей. Явная фальсификация...»
По подоконнику стучит дождь, который должен быть снегом. В двух метрах - серая кирпичная стена с окнами. Неужели это жилой дом? Они такого могут насмотреться!.. Адвокат и подзащитный, который даст сто очков форы любому магистру, шепчутся, склонив головы, шелестят бумагами. Сонная атмосфера. Возле клетки, вытянув ноги, сидит пристав, как каменное изваяние. Почему бы и не подремать в суде?
Распахивается дверь, все встают: «Суд идет!»
Следователь занервничала
Приглашают свидетельницу. Поскольку дама здесь уже во второй раз, формальности сведены к минимуму. Сразу - суть. Адвокат: «Поясните, пожалуйста, вы заканчивали это уголовное дело?» - «Да». - «А потерпевшие знакомились со всеми материалами?» - «Да, лично», - кивает следователь. В ее голосе слышно: «Как же все это скучно и предсказуемо!»
Адвокат бросает взгляд на Геннадия, и возникает чувство, что тот, как опытный шулер, движением брови подсказывает ей, с какой карты ходить. «Потерпевшие не изъявляли желания ознакомиться с вещественными доказательствами?» Дама слегка вздыхает: эта «игра» ей до боли знакома, нет ни страха, ни азарта - лишь скука. «Я им все предъявляла, вместе сидели, читали», - медленно, как неизбежную присказку, произносит она. - Два тома, в полном объеме».
В игру вступает маэстро подсудимый: «А вот потерпевшие утверждают, что знакомились только с первым томом».
Происходит невероятное. Эта фраза заставляет вскинуться столь хладнокровно державшуюся даму: «Этого не может быть! Как же так? - В ее голосе впервые слышна растерянность. - Там все скреплено было...» - «Я знаю, знаю, - успокаивающе отвечает ей Геннадий. Он - сама кротость и понимание. - Это Лушина утверждает, что нож «не тот». Или она оговаривает вашу группу, или...» - «В чем вопрос?» - ледяным тоном перебивает дама. «В том, что Лушина по каким-то причинам...» - «Это не вопрос, - вмешивается судья. - Это ваши домыслы. И они не по адресу. Дополнения к судебному следствию имеются?» - «Пока нет», - неуверенно говорит адвокат и получает за это: «Что значит пока? Следствие сейчас закроется».
Ну, хоть какой-то этап пройден!
Прения
Перед следующим заседанием вновь общаемся с адвокатом. Обсуждаем «несвятую троицу»: «Жаль, перестали ходить. Такая живописная компания. Только холодно с ними: окна приходится открывать». Задаю я и серьезный вопрос: «Наверное, оправдательных приговоров сейчас очень мало?» - «Почти нет. Лет 5-7 назад еще были. А теперь...» Красноречивое молчание.
Прения - так сказать, квинтэссенция обвинения и защиты.
Первой поднимается дама-прокурор: «Ваша честь, уважаемые участники процесса! Заканчивается рассмотрение дела Геннадия П. Вина подсудимого подтверждается собранными доказательствами и свидетельскими показаниями, которые не противоречат друг другу».
В этом месте я невольно поднимаю глаза от блокнота. Подсудимый мне малосимпатичен и, наверное, совершил то, в чем его обвиняют. Но заявлять, что свидетельские показания не противоречат друг другу, может только слепоглухонемой! Понятно, что дама-прокурор выполняет свою работу и пользуется стандартными фразами. Но зачем же доводить до абсурда?
«Согласно заключению экспертизы, в момент совершения преступления подсудимый не находился в состоянии аффекта. Он сознательно нанес Мальцеву смертельный удар в жизненно важные органы. Не оказав помощь, скрылся».
Геннадий, маленький человечек, кроткий на вид, сидит в своем углу за решеткой и слушает о приписываемых ему «подвигах» с совершенно бесстрастным выражением лица, как аудиокнигу, которая не слишком увлекает, но годится на то, чтобы скрасить досуг.
Самое слабое место в версии подсудимого (и обвинение делает на это упор) - странный «провал в памяти», который Геннадий никак не может объяснить, хотя дальше четко повествует о развитии событий.
«Таким образом, подсудимый намеренно пытается ввести суд в заблуждение. Он - особо опасный рецидивист. Неоднократно судим за преступления против личности. По месту отбывания предыдущего срока характеризуется отрицательно».
Прокурор заканчивает речь требованием для Геннадия 10 лет 4 месяцев в исправительной колонии особого режима. Моральный вред потерпевшим следует компенсировать в полном объеме, то есть по 50 тысяч каждому.
Скороговорка прокурора укладывается в четверть часа. Речь адвоката - раза в два длиннее.
Главный козырь: «На майке, изъятой с пола, обнаружена кровь неизвестного мужчины. Это наводит на мысль, что в доме могло быть другое лицо».
Когда доходит черед до подсудимого, он говорит спокойно, даже монотонно, ничем не выдавая своего волнения.
«Ваша честь, по поводу морального ущерба. Потерпевшие не предоставили никаких документов, что они израсходовали деньги на лечение. Напротив, есть заключение, что из больницы их выписали «в состоянии алкогольного опьянения». Получается, что спирт - единственное «лекарство», которое они употребляли».
Геннадий делает выразительную паузу и продолжает: «В суде Лушина заявила, что у нее ко мне личное неприязненное отношение. А этим (то есть Кривошееву и Мальцеву) просто нужны деньги. На спирт - больше их ничего не интересует».
Подсудимый скрупулезно останавливается на каждой детали и повторяет замечания адвоката о многочисленных противоречиях в показаниях свидетелей, о недостоверно установленной картине преступления. В общем, гнет свою линию, чтобы, как минимум, вернуть дело на доследование.
Судья внимательно слушает, подперев подбородок рукой, иногда делает какие-то пометки.
«Последнее слово подсудимого» Геннадий сводит всего к нескольким словам: «Ваша честь, прошу прекратить уголовное преследование в отношении меня по всем статьям».
Произнесено это без всякого выражения. Такое чувство, что Геннадий сам ни на йоту не верит в успех.
Приговор
Вспоминаю старую поговорку: «Сколько веревочке ни виться - а конец один».
Судья смотрится очень эффектно в своей черной мантии и с красной папкой с золотым гербом в руках.
Внимаем стоя. Тишина. Только подсудимый цокает языком, когда слышит: «Суд считает вину Геннадия П. установленной и доказанной по всем трем эпизодам».
Согласно приговору суда, «на почве внезапно возникшей неприязни» Геннадий П. совершил умышленное причинение легкого вреда здоровью Лушиной, тяжкого - здоровью Кривошеева, а кроме того, покушался на убийство Мальцева. «Суд критически относится к показаниям Геннадия П. о том, что он не виновен, и считает их средством защиты». О показаниях свидетелей сказано: «Суд не усматривает существенных противоречий», «незначительные противоречия рассматривает как естественную забывчивость», «результат естественного запамятования», «добросовестное заблуждение».
Смягчающим обстоятельством является лишь состояние здоровья Геннадия П., все остальное говорит против него.
Вердикт суда: 8 лет 6 месяцев лишения свободы в колонии строгого режима. Кроме того, в пользу Кривошеева и Мальцева взыскивается по 35 тысяч как компенсация морального вреда.
Геннадий стойко держит удар. Заявляет, что собирается обжаловать решение в областном суде. Не сомневаюсь, что он пойдет до конца.
Но это уже совсем другая история.