Как же Ефим Либенсон "злоупотреблял властью"?
"...Впервые гениального инженера чекисты арестовали в 1938 году и объявили соучастником троцкистской организации, "ставящей своей целью ослабление оборонной мощи в угоду фашизму". Следствие по этому делу вели оперуполномоченные НКВД Быков и Шестаков, избивавшие подследственного - по одной из версий, Сергею Королеву сломали челюсти, ударив графином по лицу. Этот перелом много лет спустя привел к гибели ученого: в критический момент врачи не сумели корректно ввести Королеву дыхательную трубку в трахею...
"У Либенсона с Мешиком были самые близкие приятельские отношения. Они, как правило, вместе ездили в тюрьму на допросы, вместе проводили очные ставки и вместе били арестованных... В Лефортовской тюрьме Мешик и Либенсон заставили арестованного лечь на пол, после чего Либенсон с силой стал стегать его ремнем... Арестованный громко кричал, молил, чтобы его не били"
Сохранились и показания жертв Либенсона и Мешика. Свидетель П. Мирошников рассказал:
"В три часа ночи приехал Мешик со своим работником Либенсоном. Оба были совершенно пьяные, хорошо были одеты... Мешик вызвал меня к себе в кабинет и, ничего не говоря, лично стал меня избивать кулаками и ремнем. Это избиение было более жестоким, чем когда-либо. Они оба как бы соревновались в избиении. Били они меня примерно около двух часов"...
Вскоре Либенсону выпал шанс доказать преданность своему покровителю Берии. Он принял участие в фальсификации громкого дела против Михаила Кедрова. Кедров, старый большевик, член Президиума ВЧК и Коллегии ОГПУ при Ф. Э. Дзержинском, сам был образцовым злодеем. Именно он создал в Холмогорах Архангельской губернии специальный лагерь смерти для противников новой власти. Однако, будучи хитрым и опытным чекистом, Кедров не доверял бывшим коллегам и на всякий случай хранил у себя компромат на Берию, полученный из Баку в 1921 году.
Об этом компромате узнал сын Кедрова - Игорь Кедров, сотрудник НКВД и, если верить отзывам коллег, такой же изувер, как и его отец. Игорь Кедров и его товарищ Владимир Голубев написали в ЦК ВКП(б) заявление, в котором разоблачали Берию как врага народа. Заявление было перехвачено Берией, и 20 февраля 1939 года он приказал Мешику арестовать жалобщиков. Вскоре была арестована и приемная мать Голубева, пенсионерка, прикованная к постели, которая и посоветовала Кедрову и Голубеву обратиться с заявлением в ЦК. В апреле 1939 года в лубянские застенки попал и сам Михаил Кедров.
Прежде всего Либенсон вынудил Кедрова-младшего и его друга признаться в том, что разоблачающее Берию заявление было написано ими якобы по заданию германской разведки. В итоге Кедров и Голубев были обвинены в шпионаже и расстреляны. Но Михаил Кедров под пытками не сломался, хотя Либенсон всячески издевался над ним. 62-летний Кедров писал в жалобе из Лефортовской тюрьмы:
"Отвратительные издевательства проделывал надо мной в особенности гражданин Либенсон. Он тряс меня за шиворот и сталкивал со стула, ставил меня, как мальчишку, в угол носом, хватал за бороду, рвал мою гимнастерку, и когда я пробовал отводить его руки, он, грозя мне пальцем, как собаке, говорил: "Тубо! Рукам воли не давай". Когда в кабинет заходило несколько следователей, гражданин Либенсон демонстрировал меня перед ними как дрессированное животное: "Взгляните на эту харю! Шпик... Плюнуть хочется..."
На жалобу Кедрова, что он может погибнуть в результате бесчеловечного отношения, Либенсон ответил: "Кабы сдох! Сразу бы прекратили дело за смертью обвиняемого".
В ответ на просьбы Кедрова о медицинской помощи по указанию Либенсона он был помещен в карцер на трое суток.
"...Это был не карцер, а форменный погреб, сырой, холодный с замурованным наглухо окном. Пол совершенно мокрый, загаженный экскрементами. Держали меня в подобном помещении в одном нижнем белье после перенесенной мной тяжелой гангрены ноги, это являлось совершенно ненужной жестокостью, грозившей рецидивом и ампутацией ноги".
Не признавший вины Кедров 9 июля 1941 года Военной коллегией Верховного суда СССР Кедров был оправдан. Несмотря на это, Берия дал личное указание не выпускать его из тюрьмы. 28 октября 1941 года по личному приказу Берии Кедров был расстрелян на территории спецдачи НКВД в дачном поселке Барбыш в пригороде Куйбышева.
Либенсон показал себя пригодным для любого палаческого дела. В 1940 году он участвовал в репрессиях против сотрудников органов безопасности стран Балтии, оккупированных СССР. Он лично допрашивал начальника Департамента госбезопасности МВД Литвы Августинаса Повилайтиса и директора управления полиции Эстонии Иоганна Соомана...
В сентябре 1945 года Либенсон становится заместителем начальника УНКГБ-УМГБ по Ростовской области. Несмотря на высокую должность, Либенсон лично пытал арестованных. Не выдержав издевательств, подследственный Воробьев, которого обвинили в шпионаже в пользу США, вылил на себя ведро кипятка и получил ожоги, но вместо больницы был помещен в карцер и затем вновь был подвергнут истязаниям.
За все эти злодеяния Ефим Либенсон был поощрен своим шефом Берией повышением в спецзвании до подполковника госбезопасности. За доблестный труд на чекистских должностях он также был награжден медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За победу над Германией", "30 лет Советской Армии и Флота", орденами "Знак почета" и "Красная звезда".
"При исследовании подобного рода дел бросается в глаза ложь - всеобъемлющая, многослойная, многолетняя, многократно визированная, сначала официально утвержденная, а затем официально опровергнутая. В этой лжи живут следователи, руководители следователей, прокуроры, судьи, палачи, надзиратели и охранники. В ней заставляют жить арестованных, родственников арестованных, друзей и знакомых арестованных, свидетелей, журналистов, писателей, историков… Вся страна, всё население оказывается погружено в туман лжи, в котором уже почти невозможно понять, кто говорил правду, кто выдумывал, кто клеветал, кто доносил, где жертва, где палач, кто злодей, а кто праведник…
Одна из задач проекта - попытаться донести до общественности правду о сталинской эпохе, советских органах госбезопасности и в некоторой степени рассеять туман лжи. Дело Либенсона весьма показательно: патологический садист, беспрекословно подчиняющийся высшему руководству страны, - это и есть образцовый чекист.
А насколько отличаются нынешние органы госбезопасности от сталинских, и нынешние следователи от советских чекистов, которые пытали, издевались, фальсифицировали дела, выполняли указания руководителей в нарушение требований закона и вопреки интересам службы, ломали человеческие жизни, совершали страшные преступления по своей инициативе и по указанию командиров - об этом пусть судит сам читатель, изучив историю Либенсона и его товарищей и сопоставив её с ситуацией сегодняшнего дня».
https://www.svoboda.org/a/30324124.html
Из любви к искусству своему заплечных дел мастера трудиться готовы с утра до ночи и с ночи до утра?
"У Либенсона с Мешиком были самые близкие приятельские отношения. Они, как правило, вместе ездили в тюрьму на допросы, вместе проводили очные ставки и вместе били арестованных... В Лефортовской тюрьме Мешик и Либенсон заставили арестованного лечь на пол, после чего Либенсон с силой стал стегать его ремнем... Арестованный громко кричал, молил, чтобы его не били"
Сохранились и показания жертв Либенсона и Мешика. Свидетель П. Мирошников рассказал:
"В три часа ночи приехал Мешик со своим работником Либенсоном. Оба были совершенно пьяные, хорошо были одеты... Мешик вызвал меня к себе в кабинет и, ничего не говоря, лично стал меня избивать кулаками и ремнем. Это избиение было более жестоким, чем когда-либо. Они оба как бы соревновались в избиении. Били они меня примерно около двух часов"...
Вскоре Либенсону выпал шанс доказать преданность своему покровителю Берии. Он принял участие в фальсификации громкого дела против Михаила Кедрова. Кедров, старый большевик, член Президиума ВЧК и Коллегии ОГПУ при Ф. Э. Дзержинском, сам был образцовым злодеем. Именно он создал в Холмогорах Архангельской губернии специальный лагерь смерти для противников новой власти. Однако, будучи хитрым и опытным чекистом, Кедров не доверял бывшим коллегам и на всякий случай хранил у себя компромат на Берию, полученный из Баку в 1921 году.
Об этом компромате узнал сын Кедрова - Игорь Кедров, сотрудник НКВД и, если верить отзывам коллег, такой же изувер, как и его отец. Игорь Кедров и его товарищ Владимир Голубев написали в ЦК ВКП(б) заявление, в котором разоблачали Берию как врага народа. Заявление было перехвачено Берией, и 20 февраля 1939 года он приказал Мешику арестовать жалобщиков. Вскоре была арестована и приемная мать Голубева, пенсионерка, прикованная к постели, которая и посоветовала Кедрову и Голубеву обратиться с заявлением в ЦК. В апреле 1939 года в лубянские застенки попал и сам Михаил Кедров.
Прежде всего Либенсон вынудил Кедрова-младшего и его друга признаться в том, что разоблачающее Берию заявление было написано ими якобы по заданию германской разведки. В итоге Кедров и Голубев были обвинены в шпионаже и расстреляны. Но Михаил Кедров под пытками не сломался, хотя Либенсон всячески издевался над ним. 62-летний Кедров писал в жалобе из Лефортовской тюрьмы:
"Отвратительные издевательства проделывал надо мной в особенности гражданин Либенсон. Он тряс меня за шиворот и сталкивал со стула, ставил меня, как мальчишку, в угол носом, хватал за бороду, рвал мою гимнастерку, и когда я пробовал отводить его руки, он, грозя мне пальцем, как собаке, говорил: "Тубо! Рукам воли не давай". Когда в кабинет заходило несколько следователей, гражданин Либенсон демонстрировал меня перед ними как дрессированное животное: "Взгляните на эту харю! Шпик... Плюнуть хочется..."
На жалобу Кедрова, что он может погибнуть в результате бесчеловечного отношения, Либенсон ответил: "Кабы сдох! Сразу бы прекратили дело за смертью обвиняемого".
В ответ на просьбы Кедрова о медицинской помощи по указанию Либенсона он был помещен в карцер на трое суток.
"...Это был не карцер, а форменный погреб, сырой, холодный с замурованным наглухо окном. Пол совершенно мокрый, загаженный экскрементами. Держали меня в подобном помещении в одном нижнем белье после перенесенной мной тяжелой гангрены ноги, это являлось совершенно ненужной жестокостью, грозившей рецидивом и ампутацией ноги".
Не признавший вины Кедров 9 июля 1941 года Военной коллегией Верховного суда СССР Кедров был оправдан. Несмотря на это, Берия дал личное указание не выпускать его из тюрьмы. 28 октября 1941 года по личному приказу Берии Кедров был расстрелян на территории спецдачи НКВД в дачном поселке Барбыш в пригороде Куйбышева.
Либенсон показал себя пригодным для любого палаческого дела. В 1940 году он участвовал в репрессиях против сотрудников органов безопасности стран Балтии, оккупированных СССР. Он лично допрашивал начальника Департамента госбезопасности МВД Литвы Августинаса Повилайтиса и директора управления полиции Эстонии Иоганна Соомана...
В сентябре 1945 года Либенсон становится заместителем начальника УНКГБ-УМГБ по Ростовской области. Несмотря на высокую должность, Либенсон лично пытал арестованных. Не выдержав издевательств, подследственный Воробьев, которого обвинили в шпионаже в пользу США, вылил на себя ведро кипятка и получил ожоги, но вместо больницы был помещен в карцер и затем вновь был подвергнут истязаниям.
За все эти злодеяния Ефим Либенсон был поощрен своим шефом Берией повышением в спецзвании до подполковника госбезопасности. За доблестный труд на чекистских должностях он также был награжден медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За победу над Германией", "30 лет Советской Армии и Флота", орденами "Знак почета" и "Красная звезда".
"При исследовании подобного рода дел бросается в глаза ложь - всеобъемлющая, многослойная, многолетняя, многократно визированная, сначала официально утвержденная, а затем официально опровергнутая. В этой лжи живут следователи, руководители следователей, прокуроры, судьи, палачи, надзиратели и охранники. В ней заставляют жить арестованных, родственников арестованных, друзей и знакомых арестованных, свидетелей, журналистов, писателей, историков… Вся страна, всё население оказывается погружено в туман лжи, в котором уже почти невозможно понять, кто говорил правду, кто выдумывал, кто клеветал, кто доносил, где жертва, где палач, кто злодей, а кто праведник…
Одна из задач проекта - попытаться донести до общественности правду о сталинской эпохе, советских органах госбезопасности и в некоторой степени рассеять туман лжи. Дело Либенсона весьма показательно: патологический садист, беспрекословно подчиняющийся высшему руководству страны, - это и есть образцовый чекист.
А насколько отличаются нынешние органы госбезопасности от сталинских, и нынешние следователи от советских чекистов, которые пытали, издевались, фальсифицировали дела, выполняли указания руководителей в нарушение требований закона и вопреки интересам службы, ломали человеческие жизни, совершали страшные преступления по своей инициативе и по указанию командиров - об этом пусть судит сам читатель, изучив историю Либенсона и его товарищей и сопоставив её с ситуацией сегодняшнего дня».
https://www.svoboda.org/a/30324124.html
Из любви к искусству своему заплечных дел мастера трудиться готовы с утра до ночи и с ночи до утра?