Традиции соблюдая, нельзя лишать садистов рая?
"Пытки - это не исключение из правила, а традиция российского правосудия. Тему обсуждают Лев Пономарев, Ильдар Дадин и бывший зэк Алексей Галкин
Александр Подрабинек: Как доказать вину преступника? Самый дешевый и нехлопотный способ - получить от него признательные показания. Ну, уж если человек сам признался в совершении преступления, так чего еще нужно для вынесения обвинительного приговора?
Так очень долго думали следователи и судьи, да и большая часть общества тоже. А чтобы получить признание от несговорчивого обвиняемого, лучше всего пытать его, пока не признается. Так и поступали.
Следствие в России всегда было пыточным - от начала уголовного правосудия до наших дней. По крайней мере, с XVI века широко практиковались пытки огнем, раскаленными клещами, кнутом, водой, подвешиванием, вытягиванием на дыбе.
Пыточное мастерство расцветало во времена царствования Ивана Грозного и Петра Великого. При этом жесточайшие пытки людей диктовались чаще всего не судебной необходимостью, а желанием монархов удовлетворить свои кровожадные наклонности, отомстить или просто немного развлечься.
Петр I, великий любитель сажать людей на кол или отрубать им головы, видимо, первым из русских царей задумался о неэффективности пыточного следствия. Подвергнув мучительным пыткам запорожского судью Василия Кочубея и полковника Ивана Искру, Петр добился от них признания, что их донос на Ивана Мазепу о тайных переговорах гетмана с Карлом XII был оговором. Обоим патриотам-доносчикам отрубили головы, а когда Мазепа действительно заключил союз со шведским королем, казненных посмертно реабилитировали, а в новых законодательных актах уже учитывалась возможность самооговора под пытками.
В эпоху Просвещения нравы стали смягчаться. В конце XVIII века императрица Екатерина Вторая писала: "Строгость законов только умножает число преступников, а не исправляет их.
Обвиняемый, терпящий жестокие пытки, не властен над собою в том, чтобы он мог говорить правду. Можно ли больше верить человеку, когда он бредит в горячке, нежели когда он в здравом рассудке и добром здравии?"
После Екатерины Великой пытки отменялись не раз и не два, но всегда частично, с оговорками. И какие бы ни ставили законодательные преграды пыткам, они все равно продолжали существовать в реальной жизни - в следственных тюрьмах, исправительных домах, на каторге.
У пыток в Советском Союзе было теоретическое обоснование. Прокурор СССР Андрей Вышинский, государственный обвинитель на всех трех "московских процессах" против "врагов народа", считал признание преступника в совершенном преступлении главным и неоспоримым доказательством его вины. Соответственно, следователям оставалось лишь выбить признание из арестованного, и обвинительный приговор был обеспечен. Самооговор считался "царицей доказательств".
Юстиция Третьего Рейха высоко ценила советский опыт. Председатель Народной судебной палаты гитлеровской Германии Роланд Фрейслер считал Вышинского образцом для подражания. А фюрер нацистов Адольф Гитлер сказал однажды: "Фрейслер - это наш Вышинский".
Ни разоблачение культа личности Сталина в 50-х годах, ни крах коммунизма в 90-х не повлияли серьезным образом на пыточную систему в стране. В сегодняшней России пытки - это повседневное явление.
Откуда у правоохранительных органов такое пристрастие к пыточному следствию и истязаниям заключенных? Вот что думает по этому поводу исполнительный директор общероссийского движения "За права человека" Лев Пономарев.
Лев Пономарев: По-моему, это одна из духовных скреп российского менталитета. Яркий пример: в Государственной думе обсуждался новый законопроект, и признано не считать уголовным преступлением домашнее насилие. Куда уж дальше? А уж что происходит за решеткой… Это, конечно, ситуация почти повсеместных регулярных эксцессов с пытками и убийствами заключенных.
Александр Подрабинек: Практика использования пыток распространена по всей России, считает освободившийся из лагеря в феврале этого года политзаключенный Ильдар Дадин.
Ильдар Дадин: Насколько я знаю, она очень сильно распространена. Это мне подтвердил родной брат, который также недавно освободился. Это применяется в лагерях практически по всей России.
Александр Подрабинек: Отсидевший в общей сложности 17 лет и освободившийся в начале этого года из лагеря в Кировской области уголовный заключенный Алексей Галкин говорит, что пытают в лагерях сплошь и рядом.
Алексей Галкин: Это происходит практически повсеместно. Очень мало регионов, где сотрудники ФСИНа поступают по закону...
Патологические садисты, занятые пыточным следствием, не забывают и о своих сексуальных пристрастиях. В криминологии их называют сексуальными маньяками, в государственной жизни - это оперативники, следователи и надзиратели.
Ильдар Дадин: Как только подвешивают, снимают трусы и при этом зовут якобы какого-то другого осужденного, который должен произвести изнасилование. Здесь сразу два фактора: первый - это физическая боль, которую ты не можешь терпеть, и ты еще одновременно готовишься к тому, что тебя сейчас будут "опускать", выражаясь криминальным языком.
Александр Подрабинек: Изощренные пытки - это высший класс у заплечных дел мастеров. Но не забывают они и о самых простых методах истязания человека - например, холодом.
Ильдар Дадин: Постоянный холод: намеренно делают так, чтобы в камерах было холоднее. Некоторые камеры ближе к выходу на улицу, и там открывают дверь с улицы. У камер по периметру щели в сантиметр, и холод свободно проникает туда. Не знаю, закрывали ли дверь вечером, но днем я видел там дневной свет: она постоянно открыта, чтобы уличный холод заходил в камеру.
Александр Подрабинек: За всеми пытками стоит одна цель - сломать волю человека, заставить его поступать против собственных интересов, добиться от него абсолютного подчинения. Понятно, что для достижения этих результатов используется такой сопутствующий физическим пыткам инструмент, как унижение человека.
Ильдар Дадин: Они постоянно унижают через раздевание догола. Куда-нибудь выводить - ты поднимаешь свои половые органы, что унизительно, потом тебя заставляют отодвигать губы: ты только что поднимал половые органы, а потом отодвигаешь губы. И все это сделано для того, чтобы унизить, унизить…
Александр Подрабинек: Абсолютное бесправие и угроза возобновления пыток могут подтолкнуть к мысли о самоубийстве.
Ильдар Дадин: У меня было очень большое желание покончить с собой, потому что просто физически не знаешь, куда деться от этого постоянного страдания.
Александр Подрабинек: Загнать человека в угол, чтобы ему некуда было деться, чтобы его единственной надеждой оставалось немилосердное к нему государство - это глобальная задача авторитаризма.
Тюрьма и лагерь - это концентрированное выражение авторитарного строя. Беспрекословно подчиняться лагерному начальству должны все без исключения - в этом смысл российской пенитенциарной системы. Поэтому в "образцовых" пыточных лагерях через истязание проходят все...
Александр Подрабинек: Кто попадает в палачи? На эти должности люди идут с садистскими наклонностями или они становятся такими в процессе службы?
Лев Пономарев: И то, и другое. Бесспорно, есть садисты, которые там получают совершенно уникальные возможности, причем творческие. Мы подробно занимались карельскими колониями и подробно описали, по крайней мере, пять постоянных пыток, которым подвергаются в ШИЗО. С другой стороны, люди там развращаются безнаказанностью и привыкают к этому.
Александр Подрабинек: Привыкнув пытать людей, надзиратели получают от этого занятия большое удовольствие.
Алексей Галкин: 99% из 100 просто испытывали удовольствие от того, что они избивают.
Александр Подрабинек: Иногда на пытки приходит полюбоваться лагерное начальство - приходит как в театр ужасов. Жертвам пыток случалось отметить этот нездоровый интерес к истязаниям людей...
Александр Подрабинек: Однако попытки привлечь к ответственности преступников в погонах могут печально кончится для заявителей о преступлении. Тюремная система тут же переходит в контратаку. Сейчас Алексея Галкина за жалобы на произвол лагерной администрации привлекают к уголовной ответственности. Его обвиняют в заведомо ложном доносе..."...
Полный текст передачи Радио Свобода
Господа пыточных дел мастера трудятся с ночи до утра?
Александр Подрабинек: Как доказать вину преступника? Самый дешевый и нехлопотный способ - получить от него признательные показания. Ну, уж если человек сам признался в совершении преступления, так чего еще нужно для вынесения обвинительного приговора?
Так очень долго думали следователи и судьи, да и большая часть общества тоже. А чтобы получить признание от несговорчивого обвиняемого, лучше всего пытать его, пока не признается. Так и поступали.
Следствие в России всегда было пыточным - от начала уголовного правосудия до наших дней. По крайней мере, с XVI века широко практиковались пытки огнем, раскаленными клещами, кнутом, водой, подвешиванием, вытягиванием на дыбе.
Пыточное мастерство расцветало во времена царствования Ивана Грозного и Петра Великого. При этом жесточайшие пытки людей диктовались чаще всего не судебной необходимостью, а желанием монархов удовлетворить свои кровожадные наклонности, отомстить или просто немного развлечься.
Петр I, великий любитель сажать людей на кол или отрубать им головы, видимо, первым из русских царей задумался о неэффективности пыточного следствия. Подвергнув мучительным пыткам запорожского судью Василия Кочубея и полковника Ивана Искру, Петр добился от них признания, что их донос на Ивана Мазепу о тайных переговорах гетмана с Карлом XII был оговором. Обоим патриотам-доносчикам отрубили головы, а когда Мазепа действительно заключил союз со шведским королем, казненных посмертно реабилитировали, а в новых законодательных актах уже учитывалась возможность самооговора под пытками.
В эпоху Просвещения нравы стали смягчаться. В конце XVIII века императрица Екатерина Вторая писала: "Строгость законов только умножает число преступников, а не исправляет их.
Обвиняемый, терпящий жестокие пытки, не властен над собою в том, чтобы он мог говорить правду. Можно ли больше верить человеку, когда он бредит в горячке, нежели когда он в здравом рассудке и добром здравии?"
После Екатерины Великой пытки отменялись не раз и не два, но всегда частично, с оговорками. И какие бы ни ставили законодательные преграды пыткам, они все равно продолжали существовать в реальной жизни - в следственных тюрьмах, исправительных домах, на каторге.
У пыток в Советском Союзе было теоретическое обоснование. Прокурор СССР Андрей Вышинский, государственный обвинитель на всех трех "московских процессах" против "врагов народа", считал признание преступника в совершенном преступлении главным и неоспоримым доказательством его вины. Соответственно, следователям оставалось лишь выбить признание из арестованного, и обвинительный приговор был обеспечен. Самооговор считался "царицей доказательств".
Юстиция Третьего Рейха высоко ценила советский опыт. Председатель Народной судебной палаты гитлеровской Германии Роланд Фрейслер считал Вышинского образцом для подражания. А фюрер нацистов Адольф Гитлер сказал однажды: "Фрейслер - это наш Вышинский".
Ни разоблачение культа личности Сталина в 50-х годах, ни крах коммунизма в 90-х не повлияли серьезным образом на пыточную систему в стране. В сегодняшней России пытки - это повседневное явление.
Откуда у правоохранительных органов такое пристрастие к пыточному следствию и истязаниям заключенных? Вот что думает по этому поводу исполнительный директор общероссийского движения "За права человека" Лев Пономарев.
Лев Пономарев: По-моему, это одна из духовных скреп российского менталитета. Яркий пример: в Государственной думе обсуждался новый законопроект, и признано не считать уголовным преступлением домашнее насилие. Куда уж дальше? А уж что происходит за решеткой… Это, конечно, ситуация почти повсеместных регулярных эксцессов с пытками и убийствами заключенных.
Александр Подрабинек: Практика использования пыток распространена по всей России, считает освободившийся из лагеря в феврале этого года политзаключенный Ильдар Дадин.
Ильдар Дадин: Насколько я знаю, она очень сильно распространена. Это мне подтвердил родной брат, который также недавно освободился. Это применяется в лагерях практически по всей России.
Александр Подрабинек: Отсидевший в общей сложности 17 лет и освободившийся в начале этого года из лагеря в Кировской области уголовный заключенный Алексей Галкин говорит, что пытают в лагерях сплошь и рядом.
Алексей Галкин: Это происходит практически повсеместно. Очень мало регионов, где сотрудники ФСИНа поступают по закону...
Патологические садисты, занятые пыточным следствием, не забывают и о своих сексуальных пристрастиях. В криминологии их называют сексуальными маньяками, в государственной жизни - это оперативники, следователи и надзиратели.
Ильдар Дадин: Как только подвешивают, снимают трусы и при этом зовут якобы какого-то другого осужденного, который должен произвести изнасилование. Здесь сразу два фактора: первый - это физическая боль, которую ты не можешь терпеть, и ты еще одновременно готовишься к тому, что тебя сейчас будут "опускать", выражаясь криминальным языком.
Александр Подрабинек: Изощренные пытки - это высший класс у заплечных дел мастеров. Но не забывают они и о самых простых методах истязания человека - например, холодом.
Ильдар Дадин: Постоянный холод: намеренно делают так, чтобы в камерах было холоднее. Некоторые камеры ближе к выходу на улицу, и там открывают дверь с улицы. У камер по периметру щели в сантиметр, и холод свободно проникает туда. Не знаю, закрывали ли дверь вечером, но днем я видел там дневной свет: она постоянно открыта, чтобы уличный холод заходил в камеру.
Александр Подрабинек: За всеми пытками стоит одна цель - сломать волю человека, заставить его поступать против собственных интересов, добиться от него абсолютного подчинения. Понятно, что для достижения этих результатов используется такой сопутствующий физическим пыткам инструмент, как унижение человека.
Ильдар Дадин: Они постоянно унижают через раздевание догола. Куда-нибудь выводить - ты поднимаешь свои половые органы, что унизительно, потом тебя заставляют отодвигать губы: ты только что поднимал половые органы, а потом отодвигаешь губы. И все это сделано для того, чтобы унизить, унизить…
Александр Подрабинек: Абсолютное бесправие и угроза возобновления пыток могут подтолкнуть к мысли о самоубийстве.
Ильдар Дадин: У меня было очень большое желание покончить с собой, потому что просто физически не знаешь, куда деться от этого постоянного страдания.
Александр Подрабинек: Загнать человека в угол, чтобы ему некуда было деться, чтобы его единственной надеждой оставалось немилосердное к нему государство - это глобальная задача авторитаризма.
Тюрьма и лагерь - это концентрированное выражение авторитарного строя. Беспрекословно подчиняться лагерному начальству должны все без исключения - в этом смысл российской пенитенциарной системы. Поэтому в "образцовых" пыточных лагерях через истязание проходят все...
Александр Подрабинек: Кто попадает в палачи? На эти должности люди идут с садистскими наклонностями или они становятся такими в процессе службы?
Лев Пономарев: И то, и другое. Бесспорно, есть садисты, которые там получают совершенно уникальные возможности, причем творческие. Мы подробно занимались карельскими колониями и подробно описали, по крайней мере, пять постоянных пыток, которым подвергаются в ШИЗО. С другой стороны, люди там развращаются безнаказанностью и привыкают к этому.
Александр Подрабинек: Привыкнув пытать людей, надзиратели получают от этого занятия большое удовольствие.
Алексей Галкин: 99% из 100 просто испытывали удовольствие от того, что они избивают.
Александр Подрабинек: Иногда на пытки приходит полюбоваться лагерное начальство - приходит как в театр ужасов. Жертвам пыток случалось отметить этот нездоровый интерес к истязаниям людей...
Александр Подрабинек: Однако попытки привлечь к ответственности преступников в погонах могут печально кончится для заявителей о преступлении. Тюремная система тут же переходит в контратаку. Сейчас Алексея Галкина за жалобы на произвол лагерной администрации привлекают к уголовной ответственности. Его обвиняют в заведомо ложном доносе..."...
Полный текст передачи Радио Свобода
Господа пыточных дел мастера трудятся с ночи до утра?