«Власть, у которой есть 90% поддержки, не будет так нервничать»
"В мае этого года российского оппозиционера Владимира Кара-Мурзу (младшего) доставили в больницу в критическом состоянии. У него было диагностировано отравление. Это случилось спустя три месяца после убийства Бориса Немцова. После недельной комы Кара-Мурза еще месяц пролежал в московской клинике, затем родственники перевезли его на лечение за границу. Не так давно он вернулся в Москву, завершив основной этап реабилитации.
Произошедшее сам оппозиционер назвал попыткой убийства. В прошлый четверг он подал заявление в СК РФ, в котором попросил начать расследование.
В интервью «Новой» Кара-Мурза (младший) рассказал, что, несмотря на риск, продолжит заниматься политикой в России и будет готовиться к парламентским выборам в сентябре 2016 года, на которых страна увидит «новых лидеров».
- До последнего времени у врачей и у ваших коллег были сомнения в версии умышленного отравления. Появились доказательства?
- Ну, во-первых, когда у здорового человека в возрасте 33 лет в течение суток отключаются все жизнеобеспечивающие органы: почки, легкие, сердце, печень - такое на ровном месте не бывает. Во-вторых, к нашему заявлению в СК РФ приложен отчет с результатами анализа одного из ведущих токсикологических центров Европы, он находится во Франции. В этом отчете показано превышение концентрации ряда тяжелых элементов в десятки раз. Не буду подробности раскрывать, потому что документы переданы следствию, пусть разбираются. И, кроме того, отравление - это официальный диагноз, который мне был поставлен в больнице. Врачи оценивали мои шансы на выживание в 5%. Так что я очень рад, что сейчас здесь и могу с вами разговаривать. Там [в Первой градской больнице] действительно очень хорошие специалисты, и я благодарен им за спасение. Вокруг меня работало целое здание с аппаратурой вместо тех органов, которые отключились. Полтора месяца я провел в реанимации, где врачи вытаскивали меня с того света.
- Реакция на ваше отравление была неоднозначной. Кто-то тут же заговорил о покушении, кто-то, наоборот, - о провокации.
- Мне смешно это слышать. Я едва не лишился жизни. К тому же факты, как говорится, упрямая вещь. Мы представили все факты следствию, теперь будем ждать. Я ни на секунду не сомневаюсь в покушении.
- Вы имеете примерное представление о том, кто мог за этим стоять?
- По поводу конкретных обстоятельств у меня нет никаких подозрений. Ни в отношении исполнителя, ни в отношении обстоятельств места и времени - у меня каждый день встречи по семь-восемь часов. Это могло случиться в любой момент. Насчет яда - это мог быть бинарный яд, когда используются два разных вещества, каждое из которых безвредно для организма, но в сочетании они превращаются в яд. То есть я не знаю, кто и как совершил отравление. Но я догадываюсь, в кавычках, за что. Безусловно, причина в моей общественной и политической деятельности. В свое время я активно работал над продвижением «закона Сергея Магнитского» (принят в 2012 году в США, подразумевает персональные санкции в отношении в отношении российских чиновников, причастных к нарушениям прав человека, причастных к смерти Магнитского. - П. К.). Многим это могло не понравиться.
- Но «закон Магнитского» продвигали многие российские оппозиционеры. Почему именно вы стали объектом покушения?
- Речь идет о совокупности моих, так сказать, заслуг. Работа в «Открытой России», затем то, что мы делали вместе с Борисом Немцовым [в рамках движения «Солидарность] и другими товарищами по оппозиции… Меня после реабилитации многие отговаривали от возвращения в Россию. И я сам понимал, что возвращаться рискованно, но решил вернуться. Не люблю пафосных слов, но как бы я тогда смотрел оттуда на то, что мою страну отдают во власть негодяям? Я и мои товарищи должны сделать все, чтобы у России появились реальные перспективы для европейского развития. Поэтому мы должны быть здесь. Бегать не собираемся, это наша страна. Мы будем заниматься предстоящими выборами. В частности, «Открытая Россия» организует наблюдательную миссию. Причем будем делать акцент не на фиксацию нарушений, а на меры по их предотвращению. Ну и скажу также, что «Открытая Россия» поддержит ряд кандидатов в Госдуму, разделяющих базовые демократические ценности, это будут кандидаты по мажоритарным округам. Хотя мы, конечно, прекрасно понимаем, что при сложившемся режиме вопрос о власти не решается на выборах.
- Зачем тогда вообще участвовать в выборах, если, по-вашему, они ничего не решат?
- Я считаю, что выборы, даже в нынешнем ущербном виде, - это все равно возможность представить обществу альтернативу развития. И, с другой стороны, - это возможность помочь молодым политикам получить опыт и знания. Пусть попробуют себя в борьбе. Это и называется формированием новой политической элиты, она рано или поздно заменит нынешнюю. Участие в выборах важно и потому, что мы можем показать власти, что огромное количество людей не разделяют ее взглядов.
- Сколько? Хотя бы примерно вы представляете, сколько людей могут поддержать вас?
- Очень трудно говорить о цифрах, когда в стране много лет не проводятся нормальные выборы.
- У вас нет социологии?
- Говорить о соцопросах в авторитарном государстве бессмысленно. Тем более с нашей генетической памятью. Поэтому я бы судил [о поддержке наших идей] по реакции самой власти, которая очень нервно отвечает на любые проявления инакомыслия и гражданской активности. Вот День Конституции - на Пушкинской площади вяжут людей в одиночных пикетах. У них там написаны статьи из этой самой Конституции, а их в автозак!
- С другой стороны, в День Конституции вышло лишь несколько десятков человек. И в таком случае как мы можем говорить о большом количестве ваших сторонников?
- Давайте вспомним конец 2011 года. Если бы мне кто-то за две недели до Болотной сказал, что напротив Кремля скоро будет стоять 100-тысячный митинг с протестом против режима, я бы очень удивился. В нашей стране все происходит неожиданно и резко. Невозможно ничего прогнозировать. Сегодня вышли единицы - завтра сотни тысяч. И то, как ведет себя власть в отношении даже тех крошечных островков свободы, что у нас остались, говорит о ее неуверенности, шаткости. Власть, у которой реально есть 90% поддержки, не будет так нервничать..."... http://www.novayagazeta.ru/politics/71191.html
Произошедшее сам оппозиционер назвал попыткой убийства. В прошлый четверг он подал заявление в СК РФ, в котором попросил начать расследование.
В интервью «Новой» Кара-Мурза (младший) рассказал, что, несмотря на риск, продолжит заниматься политикой в России и будет готовиться к парламентским выборам в сентябре 2016 года, на которых страна увидит «новых лидеров».
- До последнего времени у врачей и у ваших коллег были сомнения в версии умышленного отравления. Появились доказательства?
- Ну, во-первых, когда у здорового человека в возрасте 33 лет в течение суток отключаются все жизнеобеспечивающие органы: почки, легкие, сердце, печень - такое на ровном месте не бывает. Во-вторых, к нашему заявлению в СК РФ приложен отчет с результатами анализа одного из ведущих токсикологических центров Европы, он находится во Франции. В этом отчете показано превышение концентрации ряда тяжелых элементов в десятки раз. Не буду подробности раскрывать, потому что документы переданы следствию, пусть разбираются. И, кроме того, отравление - это официальный диагноз, который мне был поставлен в больнице. Врачи оценивали мои шансы на выживание в 5%. Так что я очень рад, что сейчас здесь и могу с вами разговаривать. Там [в Первой градской больнице] действительно очень хорошие специалисты, и я благодарен им за спасение. Вокруг меня работало целое здание с аппаратурой вместо тех органов, которые отключились. Полтора месяца я провел в реанимации, где врачи вытаскивали меня с того света.
- Реакция на ваше отравление была неоднозначной. Кто-то тут же заговорил о покушении, кто-то, наоборот, - о провокации.
- Мне смешно это слышать. Я едва не лишился жизни. К тому же факты, как говорится, упрямая вещь. Мы представили все факты следствию, теперь будем ждать. Я ни на секунду не сомневаюсь в покушении.
- Вы имеете примерное представление о том, кто мог за этим стоять?
- По поводу конкретных обстоятельств у меня нет никаких подозрений. Ни в отношении исполнителя, ни в отношении обстоятельств места и времени - у меня каждый день встречи по семь-восемь часов. Это могло случиться в любой момент. Насчет яда - это мог быть бинарный яд, когда используются два разных вещества, каждое из которых безвредно для организма, но в сочетании они превращаются в яд. То есть я не знаю, кто и как совершил отравление. Но я догадываюсь, в кавычках, за что. Безусловно, причина в моей общественной и политической деятельности. В свое время я активно работал над продвижением «закона Сергея Магнитского» (принят в 2012 году в США, подразумевает персональные санкции в отношении в отношении российских чиновников, причастных к нарушениям прав человека, причастных к смерти Магнитского. - П. К.). Многим это могло не понравиться.
- Но «закон Магнитского» продвигали многие российские оппозиционеры. Почему именно вы стали объектом покушения?
- Речь идет о совокупности моих, так сказать, заслуг. Работа в «Открытой России», затем то, что мы делали вместе с Борисом Немцовым [в рамках движения «Солидарность] и другими товарищами по оппозиции… Меня после реабилитации многие отговаривали от возвращения в Россию. И я сам понимал, что возвращаться рискованно, но решил вернуться. Не люблю пафосных слов, но как бы я тогда смотрел оттуда на то, что мою страну отдают во власть негодяям? Я и мои товарищи должны сделать все, чтобы у России появились реальные перспективы для европейского развития. Поэтому мы должны быть здесь. Бегать не собираемся, это наша страна. Мы будем заниматься предстоящими выборами. В частности, «Открытая Россия» организует наблюдательную миссию. Причем будем делать акцент не на фиксацию нарушений, а на меры по их предотвращению. Ну и скажу также, что «Открытая Россия» поддержит ряд кандидатов в Госдуму, разделяющих базовые демократические ценности, это будут кандидаты по мажоритарным округам. Хотя мы, конечно, прекрасно понимаем, что при сложившемся режиме вопрос о власти не решается на выборах.
- Зачем тогда вообще участвовать в выборах, если, по-вашему, они ничего не решат?
- Я считаю, что выборы, даже в нынешнем ущербном виде, - это все равно возможность представить обществу альтернативу развития. И, с другой стороны, - это возможность помочь молодым политикам получить опыт и знания. Пусть попробуют себя в борьбе. Это и называется формированием новой политической элиты, она рано или поздно заменит нынешнюю. Участие в выборах важно и потому, что мы можем показать власти, что огромное количество людей не разделяют ее взглядов.
- Сколько? Хотя бы примерно вы представляете, сколько людей могут поддержать вас?
- Очень трудно говорить о цифрах, когда в стране много лет не проводятся нормальные выборы.
- У вас нет социологии?
- Говорить о соцопросах в авторитарном государстве бессмысленно. Тем более с нашей генетической памятью. Поэтому я бы судил [о поддержке наших идей] по реакции самой власти, которая очень нервно отвечает на любые проявления инакомыслия и гражданской активности. Вот День Конституции - на Пушкинской площади вяжут людей в одиночных пикетах. У них там написаны статьи из этой самой Конституции, а их в автозак!
- С другой стороны, в День Конституции вышло лишь несколько десятков человек. И в таком случае как мы можем говорить о большом количестве ваших сторонников?
- Давайте вспомним конец 2011 года. Если бы мне кто-то за две недели до Болотной сказал, что напротив Кремля скоро будет стоять 100-тысячный митинг с протестом против режима, я бы очень удивился. В нашей стране все происходит неожиданно и резко. Невозможно ничего прогнозировать. Сегодня вышли единицы - завтра сотни тысяч. И то, как ведет себя власть в отношении даже тех крошечных островков свободы, что у нас остались, говорит о ее неуверенности, шаткости. Власть, у которой реально есть 90% поддержки, не будет так нервничать..."... http://www.novayagazeta.ru/politics/71191.html