«В стране, где у власти находятся чекисты, правозащитниками тоже становятся чекисты».
"
Елена Рыковцева: У нас в гостях Ольга Романова. В эти минуты решается судьба известного правозащитника Валерия Борщева, которого вот-вот сместит с поста председателя Общественной наблюдательной комиссии силовик Цветков. Вся власть силовикам? Есть ли у вас ощущение, что этот лозунг снова становится актуальным? Помните, когда мы считали, сколько губернаторов, сколько полпредов из силовых структур, сколько кагэбэшников у власти после того, как Путин стал президентом. Потом как-то поутихла эта тема.
Ольга Романова: Даже смешно вспомнить, что мы были такими наивными и считали.
Елена Рыковцева: Перестали быть наивными, уже списков не составить.
Ольга Романова: Довольно трудно увидеть не кагэбэшника. Это то же самое, например, как с этими "черными списками" судей, прокуроров, следственных сотрудников. Невозможно составить черный список, составьте белый, и покажите хоть одну фамилию там.
Елена Рыковцева: Мы начнем с ситуации, которая происходит в эти минуты в Москве в офисе, где сидит уполномоченный по правам человека Владимир Лукин. Сейчас там бойня, драка. Дело в том, что в эту общественную комиссию каким-то образом вклинилось большее количество силовиков, чем правозащитников. Как это произошло, каков был механизм формирования этой комиссии, как это случилось, что комиссия называется общественная, а большинство - силовиков?
Ольга Романова: Случилось то, в чем оказался большим мастером Дмитрий Анатольевич Медведев. Хотя, конечно, у него вполне себе прозвище, которое мне очень нравится - “ничтожный”, но сделал он для того, чтобы опорочить какие-то оставшиеся, маленькие выросшие зеленые росточки, очень многое. Например, пресловутая либерализация уголовного законодательства, называется “медведевская либерализация”, “медведевская оттепель”. И стало хуже. Именно Медведев ввел такое понятие как ОНК.
Елена Рыковцева: Он же не думал, что станет хуже, он же не специально.
Ольга Романова: Он не специально, он просто не знал, не смог, не сумел. Общественная наблюдательная комиссия.
Елена Рыковцева: Появилась как раз при нем в 2008 году.
Ольга Романова: Да. Во-первых, сначала появились общественные "палатки", в которые в регионах назначаются местной властью, а в Москве они назначаются из Кремля.
Елена Рыковцева: Но это путинская игрушка.
Ольга Романова: Путинская игрушка. Андрей Кончаловский, который, например, хоть и был назначен в Общественную палату с самого начала, не сошелся характером с Сурковым и довольно быстро из этой общественной палаты был удален. Общественники, назначенные в Кремле, выбирают общественников, которые могут ходить в тюрьмы. Это страшное на самом деле отвлечение людей от главного. Я пыталась найти во всех тюрьмах мира аналог нашей ОНК, я не могла найти, меня не понимают люди, которых я спрашивала: а кто у вас имеет право ходить в тюрьмы? Они удивляются вопросу: как кто? Кто хочет. Хорошо, допустим, рядом с тюрьмой живет старушка, которой по ночам кажется, что кричат заключенные, потому что их пытают. Если старушка в своем уме, она не пойдет в тюрьму, чтобы нажаловаться, она пойдет в полицию и скажет: вы знаете, по ночам я слышу крики, давайте сходим вместе в тюрьму. Старушка же понимает, что начальник тюрьмы ее может обмануть, он, конечно, ей все покажет, но ведь может обмануть. Любой человек имеет право узнать, как в стране, где он живет, соблюдаются права человека. Любой гражданин имеет право знать. А назначение уполномоченных - это ограничение наших прав знать...
Ольга Романова: Во-первых, ходить в тюрьму беспрепятственно только в Москве имеют право полторы тысячи человек. Это депутаты Государственной думы, это Мосгордума, это самые разнообразные уполномоченные, а их у нас немало, плюс члены наблюдательных советов. У нас дикое количество людей имеют право, но не пользуются им. Им совершенно все равно, есть оно у них, нет его у них. В ОНК входили люди, которым не все равно. Помимо Валерия Борщева, человека очень известного, очень уважаемого, он из той когорты правозащитников, которые, к сожалению, по возрасту от нас уходят. Это Зоя Светова, человек, у которого в жилах течет кровь. Это Любовь Волкова, это Анна Каретникова. Это люди с кристальной репутацией, это люди, которые видят, что происходит, и они не могут иначе. Этим они довольно существенно осложняют жизнь тюремщикам, которые подвержены всем российским болезням - коррупции, жестокости, садизму, не соблюдению законов и так далее. А в тюрьме все это расцветает пышным цветом, потому что там стены, и они считают, что их не видно..."... http://www.svoboda.org/content/transcript/25171569.html
Елена Рыковцева: У нас в гостях Ольга Романова. В эти минуты решается судьба известного правозащитника Валерия Борщева, которого вот-вот сместит с поста председателя Общественной наблюдательной комиссии силовик Цветков. Вся власть силовикам? Есть ли у вас ощущение, что этот лозунг снова становится актуальным? Помните, когда мы считали, сколько губернаторов, сколько полпредов из силовых структур, сколько кагэбэшников у власти после того, как Путин стал президентом. Потом как-то поутихла эта тема.
Ольга Романова: Даже смешно вспомнить, что мы были такими наивными и считали.
Елена Рыковцева: Перестали быть наивными, уже списков не составить.
Ольга Романова: Довольно трудно увидеть не кагэбэшника. Это то же самое, например, как с этими "черными списками" судей, прокуроров, следственных сотрудников. Невозможно составить черный список, составьте белый, и покажите хоть одну фамилию там.
Елена Рыковцева: Мы начнем с ситуации, которая происходит в эти минуты в Москве в офисе, где сидит уполномоченный по правам человека Владимир Лукин. Сейчас там бойня, драка. Дело в том, что в эту общественную комиссию каким-то образом вклинилось большее количество силовиков, чем правозащитников. Как это произошло, каков был механизм формирования этой комиссии, как это случилось, что комиссия называется общественная, а большинство - силовиков?
Ольга Романова: Случилось то, в чем оказался большим мастером Дмитрий Анатольевич Медведев. Хотя, конечно, у него вполне себе прозвище, которое мне очень нравится - “ничтожный”, но сделал он для того, чтобы опорочить какие-то оставшиеся, маленькие выросшие зеленые росточки, очень многое. Например, пресловутая либерализация уголовного законодательства, называется “медведевская либерализация”, “медведевская оттепель”. И стало хуже. Именно Медведев ввел такое понятие как ОНК.
Елена Рыковцева: Он же не думал, что станет хуже, он же не специально.
Ольга Романова: Он не специально, он просто не знал, не смог, не сумел. Общественная наблюдательная комиссия.
Елена Рыковцева: Появилась как раз при нем в 2008 году.
Ольга Романова: Да. Во-первых, сначала появились общественные "палатки", в которые в регионах назначаются местной властью, а в Москве они назначаются из Кремля.
Елена Рыковцева: Но это путинская игрушка.
Ольга Романова: Путинская игрушка. Андрей Кончаловский, который, например, хоть и был назначен в Общественную палату с самого начала, не сошелся характером с Сурковым и довольно быстро из этой общественной палаты был удален. Общественники, назначенные в Кремле, выбирают общественников, которые могут ходить в тюрьмы. Это страшное на самом деле отвлечение людей от главного. Я пыталась найти во всех тюрьмах мира аналог нашей ОНК, я не могла найти, меня не понимают люди, которых я спрашивала: а кто у вас имеет право ходить в тюрьмы? Они удивляются вопросу: как кто? Кто хочет. Хорошо, допустим, рядом с тюрьмой живет старушка, которой по ночам кажется, что кричат заключенные, потому что их пытают. Если старушка в своем уме, она не пойдет в тюрьму, чтобы нажаловаться, она пойдет в полицию и скажет: вы знаете, по ночам я слышу крики, давайте сходим вместе в тюрьму. Старушка же понимает, что начальник тюрьмы ее может обмануть, он, конечно, ей все покажет, но ведь может обмануть. Любой человек имеет право узнать, как в стране, где он живет, соблюдаются права человека. Любой гражданин имеет право знать. А назначение уполномоченных - это ограничение наших прав знать...
Ольга Романова: Во-первых, ходить в тюрьму беспрепятственно только в Москве имеют право полторы тысячи человек. Это депутаты Государственной думы, это Мосгордума, это самые разнообразные уполномоченные, а их у нас немало, плюс члены наблюдательных советов. У нас дикое количество людей имеют право, но не пользуются им. Им совершенно все равно, есть оно у них, нет его у них. В ОНК входили люди, которым не все равно. Помимо Валерия Борщева, человека очень известного, очень уважаемого, он из той когорты правозащитников, которые, к сожалению, по возрасту от нас уходят. Это Зоя Светова, человек, у которого в жилах течет кровь. Это Любовь Волкова, это Анна Каретникова. Это люди с кристальной репутацией, это люди, которые видят, что происходит, и они не могут иначе. Этим они довольно существенно осложняют жизнь тюремщикам, которые подвержены всем российским болезням - коррупции, жестокости, садизму, не соблюдению законов и так далее. А в тюрьме все это расцветает пышным цветом, потому что там стены, и они считают, что их не видно..."... http://www.svoboda.org/content/transcript/25171569.html