ИЮЛЬ...
Опять пропустила 1-е... Простите, ладно? Вот июльская страничка из календаря с рисунками Люси Киселевой - радостная...
...и вот стихи ЕК. Грустные и не об июле, зато в июле написанные. Об июле на нашлось.
***
Что однажды застыло на западном рубеже
и назад не пошло - как бы громко ни окликали, -
существует теперь только в звательном падеже
и по этой причине отсутствует под руками.
Ненадёжное дело, напрасное дело - звать,
догонять, настигать… объяснять, что нельзя иначе, -
Никакого «опять» не бывает: не ходят вспять
ни часы, ни стихи, ни удачи… ни неудачи.
А текущий момент поплескался - и был таков,
всё засохло навек, и глаза твои стали суше:
там остался лишь влажный след от чужих стихов -
кто сказал, что твоих? Ты не пишешь подобной чуши.
Ты не любишь стихов - никогда не любил, не знал,
не заучивал, не повторял, не носил у сердца.
Ты не ведаешь, что здесь делает полный зал -
и зачем ты к нему, самозванец, лицом уселся.
Присягаю: прошло, забыто, простите все,
это кто-то другой нагулял по другим дорогам,
ибо нынешний кружится белкою в колесе
и не помнит того языка, на котором - с Богом.
Я не слышу вас, я вас не слышу: плохая связь -
или руки дрожат, или пальцы уже не держат,
но веревочка тонкая, между эпох змеясь,
издает вдруг ужасный… а в общем, понятный скрежет.
Впрочем, тень не скрежещет, о чем я, Господь со мной,
и с тобой, и со всеми, кто ловит далёкий отзвук
или отблеск далекий - отчаянный позывной
для особо нервозных! Хоть это не для нервозных.
Потому что мы знаем: не будет других разов -
вострубил уже ангел последний: у Иоанна
больше ангелов нет - и никто не пришел на зов,
и прокисло вино за кормой второго стакана.
9 июля 2009
Из поэтической книги "Музыка на Титанике". М., Время, 2014
...и вот стихи ЕК. Грустные и не об июле, зато в июле написанные. Об июле на нашлось.
***
Что однажды застыло на западном рубеже
и назад не пошло - как бы громко ни окликали, -
существует теперь только в звательном падеже
и по этой причине отсутствует под руками.
Ненадёжное дело, напрасное дело - звать,
догонять, настигать… объяснять, что нельзя иначе, -
Никакого «опять» не бывает: не ходят вспять
ни часы, ни стихи, ни удачи… ни неудачи.
А текущий момент поплескался - и был таков,
всё засохло навек, и глаза твои стали суше:
там остался лишь влажный след от чужих стихов -
кто сказал, что твоих? Ты не пишешь подобной чуши.
Ты не любишь стихов - никогда не любил, не знал,
не заучивал, не повторял, не носил у сердца.
Ты не ведаешь, что здесь делает полный зал -
и зачем ты к нему, самозванец, лицом уселся.
Присягаю: прошло, забыто, простите все,
это кто-то другой нагулял по другим дорогам,
ибо нынешний кружится белкою в колесе
и не помнит того языка, на котором - с Богом.
Я не слышу вас, я вас не слышу: плохая связь -
или руки дрожат, или пальцы уже не держат,
но веревочка тонкая, между эпох змеясь,
издает вдруг ужасный… а в общем, понятный скрежет.
Впрочем, тень не скрежещет, о чем я, Господь со мной,
и с тобой, и со всеми, кто ловит далёкий отзвук
или отблеск далекий - отчаянный позывной
для особо нервозных! Хоть это не для нервозных.
Потому что мы знаем: не будет других разов -
вострубил уже ангел последний: у Иоанна
больше ангелов нет - и никто не пришел на зов,
и прокисло вино за кормой второго стакана.
9 июля 2009
Из поэтической книги "Музыка на Титанике". М., Время, 2014