Моя коллекция
От сумы и от тюрьмы ...
Такие издания просто нельзя было не приобрести, тем более, это всего два переплета.
Пусть не обижаются товарищи, но современные детективы и фантастика мне совершенно не интересны. Возможно это не совсем нормально, но с возрастом я такого «романтизьма» лишился напрочь. Весь Герберт Уэлс и Конан Дойль прочитаны еще в период отрочества. Делаюсь старше, и фантастика с фэнтэзи, как и боевики с детективами постепенно перекочевывают в категорию «чтиво» - синоним «дамские романы». Читаемы и перечитываемы становятся Куприн, Лесков, Чехов, Зощенко. Взрослею, и потянуло к мемуарам и документалистике. Заинтересовала философия. У каждого человека свой вкус и личные предпочтения - это аксиома. Мне интересно знать про жизнь людей в экстремальных ситуациях. Узнать и понять причины приведшие человека в такие условия. И один из моих любимейших авторов, знатоков этой темы, есть и будет А.Сидоров. Местам лишения свободы автор отдал почти 20 лет и знает быт и нравы страны Зэкландии не понаслышке.
ФИМА ЖИГАНЕЦ, в миру АЛЕКСАНДР АНАТОЛЬЕВИЧ СИДОРОВ, он же - Аркадий Южный, он же - Сидор Лютый... Журналист, филолог, исследователь истории, жаргона, субкультуры уголовно-арестантского мира России. Автор "Словаря блатного и лагерного жаргона, Южная феня", переводов классической поэзии на язык уголовного мира, исследований "Неизвестные войны уголовников", "Воровской закон", аналитических статей на криминальные темы. Один из крупнейших исследователей русского воровского арго, его этимологии и истории.
Наберите в поисковой строке «Фима Жиганец», не разочаруетесь!
Проза - http://www.proza.ru/avtor/fimasid и поэзия - http://www.stihi.ru/avtor/fimasid)
Я же вспомню эпизод моей жизни:
Случилось это лет тридцать назад.
Звонит мне двоюродный брат:
- Подкалымить желаешь?
- Естессстно!
- Пару дней в выходные надо поработать в тюрьме
- Что? Шутка? Нет, спасибо, желание прошло!
Аккуратно интересуюсь: Какая такая работа в тюрьме? И вот что я узнаю: мой брат со товарищи, ИТР-овцы одной солидной конторы сколотили бригаду и в свободное от основной работы время шабашат строительно-ремонтными работами. Справка: в СССР все были «равны». Зарплата профессора не на очень много отличалась от зарплаты дворника. Дворник мог сэкономить для себя метлу, а профессор имел блат своего уровня, и это уже совсем другие возможности. Очередной договор у них заключен на ремонт и опрессовку топливных котлов в Исилькульской колонии. На четверых членов бригады выписан пропуск, но один товарищ по уважительным причинам сейчас отсутствует. Требуется замена, оплата 50 рублей в день. Трудился я в те годы слесарем на нефтезаводе, и по шестому разряду зарабатывал 180р. в месяц. Неплохо, но денег, как известно, всегда не хватает.
В конечном итоге утром ближайшего выходного мы в проходной ФКУ ИК-4 г.Исилькуля. Заведение для рецидивистов - людей, совершивших преступления неоднократно. Запускают по одному, за тобой решетка захлопнулась, впереди еще закрыта. В моей дорожной сумке лежит рабочая одежда и сверток с «обедом». Досмотрщик не реагирует на самую большую пачку чая магазинной фасовки и на тройной запас курева. Это наши подарки зекам. Охрана будет скрупулезно сверять наши физиономии при выходе. Их задача пересчитывать заключенных, и не потерять ни одного. Наш объект в котельной на рабочей зоне. Жилая зона отгорожена еще одним забором, и туда нам доступа нет. Проходим в весьма уютную коптерку в здании кочегарки, заметны порядок и чистота. Стены, скамейки и стол выглядели как свежевыкрашенные. На дверке тумбочки наклеена страница из журнала «Огонек» с портретом какой-то победительницы соцсоревнований. На столе стояли четыре литровые кружки «самовары» аккуратно закрытые алюминиевой фольгой. Мы переоделись и оставив все свои вещи в открытой коптерке (здесь не на воле, ничто не пропадет) вышли к котлам.
Собственно, по каким-то там договорённостям, весь ремонт делали зеки, а наша задача была проявить участие в этой работе, получить за это деньги, и кому-то там отдать долю.
Моим напарником эти два дня был пожилой рецидивист Гриша, хороший сварщик, с которым мы легко сработались. Когда-то он выкатил с Омской овчинно-меховой фабрики вагон с притыренной продукцией, но что-то там не получилось, и... За время работы моего напарника несколько раз отвлекал достаточно жизнерадостный парень. Выглядел он молодцевато и даже кокетливо. Мой сварной что-то ему говорил, и тот удалялся. На перекуре Гриша меня информировал: «Моя Машка». Я не сразу понял: «Кто, где?»
Потом по дороге в Омск мне объяснили роль «Машки» на зоне, я был шокирован. Вообще я за эти выходные узнал много. Узнал, что кочегарка это место для привилегированных. Это «государство в государстве». Здесь «блатная работа», свой душ, сюда редко заходят надзиратели. Работающим в котельной положено молоко за вредность. Это молоко они оставили в тех кружках на столе для нас, как благодарность за наши дары. К молоку я не мог заставить себя прикоснуться. Работая на крыше печи, можно было хорошо рассмотреть всю кочегарку. В углу помещения стоял электрический наждак, и там постоянно какой-нибудь умелец обтачивал нож. Очередной шок! Нас они не стеснялись, но когда со двора открывалась дверь, нож моментально куда-то исчезал.
Нам из города привезли поверенные манометры. Когда я нес приборы от проходной, на дворе ко мне пристроился неприятный тип: «Любезный, не можете ли вы сообщить мне, сколько времени на ваших красивых часиках?» Не обратив внимания на его фиглярство, я назвал время. «Благодарю вас от всей нашей души...» В бригаде объяснили, что для осужденных время имеет другой смысл, и часы на моей руке для них, как красная тряпка для быка.
Обедали мы в коптерке. Брат отдал чай и курево механику котельной (из заключенных).Урки расположились метрах в трех напротив нашей двери. Мы могли наблюдать, как над дугой от сварки они быстро согрели воду в литровой кружке. высыпали туда пачку чая (250гр.) и, закрыв алюминиевой фольгой, укутали в фуфайку. Ритуал проводили пятеро сидельцев, куривших вокруг на корточках. Когда чифирь сварился, их бригадир отлил немного этой гущи нам для заварки к чаю. А остальное они смаковали по глоточку, продолжая сидеть на корточках, передавая «самовар» по кругу.
На память мне Гриша подарил изготовленный своими руками наборный мундштук для сигарет.
Отказаться было невозможно.
Такие издания просто нельзя было не приобрести, тем более, это всего два переплета.
Пусть не обижаются товарищи, но современные детективы и фантастика мне совершенно не интересны. Возможно это не совсем нормально, но с возрастом я такого «романтизьма» лишился напрочь. Весь Герберт Уэлс и Конан Дойль прочитаны еще в период отрочества. Делаюсь старше, и фантастика с фэнтэзи, как и боевики с детективами постепенно перекочевывают в категорию «чтиво» - синоним «дамские романы». Читаемы и перечитываемы становятся Куприн, Лесков, Чехов, Зощенко. Взрослею, и потянуло к мемуарам и документалистике. Заинтересовала философия. У каждого человека свой вкус и личные предпочтения - это аксиома. Мне интересно знать про жизнь людей в экстремальных ситуациях. Узнать и понять причины приведшие человека в такие условия. И один из моих любимейших авторов, знатоков этой темы, есть и будет А.Сидоров. Местам лишения свободы автор отдал почти 20 лет и знает быт и нравы страны Зэкландии не понаслышке.
ФИМА ЖИГАНЕЦ, в миру АЛЕКСАНДР АНАТОЛЬЕВИЧ СИДОРОВ, он же - Аркадий Южный, он же - Сидор Лютый... Журналист, филолог, исследователь истории, жаргона, субкультуры уголовно-арестантского мира России. Автор "Словаря блатного и лагерного жаргона, Южная феня", переводов классической поэзии на язык уголовного мира, исследований "Неизвестные войны уголовников", "Воровской закон", аналитических статей на криминальные темы. Один из крупнейших исследователей русского воровского арго, его этимологии и истории.
Наберите в поисковой строке «Фима Жиганец», не разочаруетесь!
Проза - http://www.proza.ru/avtor/fimasid и поэзия - http://www.stihi.ru/avtor/fimasid)
Я же вспомню эпизод моей жизни:
Случилось это лет тридцать назад.
Звонит мне двоюродный брат:
- Подкалымить желаешь?
- Естессстно!
- Пару дней в выходные надо поработать в тюрьме
- Что? Шутка? Нет, спасибо, желание прошло!
Аккуратно интересуюсь: Какая такая работа в тюрьме? И вот что я узнаю: мой брат со товарищи, ИТР-овцы одной солидной конторы сколотили бригаду и в свободное от основной работы время шабашат строительно-ремонтными работами. Справка: в СССР все были «равны». Зарплата профессора не на очень много отличалась от зарплаты дворника. Дворник мог сэкономить для себя метлу, а профессор имел блат своего уровня, и это уже совсем другие возможности. Очередной договор у них заключен на ремонт и опрессовку топливных котлов в Исилькульской колонии. На четверых членов бригады выписан пропуск, но один товарищ по уважительным причинам сейчас отсутствует. Требуется замена, оплата 50 рублей в день. Трудился я в те годы слесарем на нефтезаводе, и по шестому разряду зарабатывал 180р. в месяц. Неплохо, но денег, как известно, всегда не хватает.
В конечном итоге утром ближайшего выходного мы в проходной ФКУ ИК-4 г.Исилькуля. Заведение для рецидивистов - людей, совершивших преступления неоднократно. Запускают по одному, за тобой решетка захлопнулась, впереди еще закрыта. В моей дорожной сумке лежит рабочая одежда и сверток с «обедом». Досмотрщик не реагирует на самую большую пачку чая магазинной фасовки и на тройной запас курева. Это наши подарки зекам. Охрана будет скрупулезно сверять наши физиономии при выходе. Их задача пересчитывать заключенных, и не потерять ни одного. Наш объект в котельной на рабочей зоне. Жилая зона отгорожена еще одним забором, и туда нам доступа нет. Проходим в весьма уютную коптерку в здании кочегарки, заметны порядок и чистота. Стены, скамейки и стол выглядели как свежевыкрашенные. На дверке тумбочки наклеена страница из журнала «Огонек» с портретом какой-то победительницы соцсоревнований. На столе стояли четыре литровые кружки «самовары» аккуратно закрытые алюминиевой фольгой. Мы переоделись и оставив все свои вещи в открытой коптерке (здесь не на воле, ничто не пропадет) вышли к котлам.
Собственно, по каким-то там договорённостям, весь ремонт делали зеки, а наша задача была проявить участие в этой работе, получить за это деньги, и кому-то там отдать долю.
Моим напарником эти два дня был пожилой рецидивист Гриша, хороший сварщик, с которым мы легко сработались. Когда-то он выкатил с Омской овчинно-меховой фабрики вагон с притыренной продукцией, но что-то там не получилось, и... За время работы моего напарника несколько раз отвлекал достаточно жизнерадостный парень. Выглядел он молодцевато и даже кокетливо. Мой сварной что-то ему говорил, и тот удалялся. На перекуре Гриша меня информировал: «Моя Машка». Я не сразу понял: «Кто, где?»
Потом по дороге в Омск мне объяснили роль «Машки» на зоне, я был шокирован. Вообще я за эти выходные узнал много. Узнал, что кочегарка это место для привилегированных. Это «государство в государстве». Здесь «блатная работа», свой душ, сюда редко заходят надзиратели. Работающим в котельной положено молоко за вредность. Это молоко они оставили в тех кружках на столе для нас, как благодарность за наши дары. К молоку я не мог заставить себя прикоснуться. Работая на крыше печи, можно было хорошо рассмотреть всю кочегарку. В углу помещения стоял электрический наждак, и там постоянно какой-нибудь умелец обтачивал нож. Очередной шок! Нас они не стеснялись, но когда со двора открывалась дверь, нож моментально куда-то исчезал.
Нам из города привезли поверенные манометры. Когда я нес приборы от проходной, на дворе ко мне пристроился неприятный тип: «Любезный, не можете ли вы сообщить мне, сколько времени на ваших красивых часиках?» Не обратив внимания на его фиглярство, я назвал время. «Благодарю вас от всей нашей души...» В бригаде объяснили, что для осужденных время имеет другой смысл, и часы на моей руке для них, как красная тряпка для быка.
Обедали мы в коптерке. Брат отдал чай и курево механику котельной (из заключенных).Урки расположились метрах в трех напротив нашей двери. Мы могли наблюдать, как над дугой от сварки они быстро согрели воду в литровой кружке. высыпали туда пачку чая (250гр.) и, закрыв алюминиевой фольгой, укутали в фуфайку. Ритуал проводили пятеро сидельцев, куривших вокруг на корточках. Когда чифирь сварился, их бригадир отлил немного этой гущи нам для заварки к чаю. А остальное они смаковали по глоточку, продолжая сидеть на корточках, передавая «самовар» по кругу.
На память мне Гриша подарил изготовленный своими руками наборный мундштук для сигарет.
Отказаться было невозможно.