Притомилась маленько.
Мне хочется оказаться в лесу или в поле и лечь, обнявшись с травами, и лежать в тишине под порывами ветра, без намека на техногенные звуки, и чуять запах сырой земли, преющих трав и чего-то непередаваемого, но знакомого и родного.
Последнее время мне как-то особо тошно от города, необходимости пять раз в неделю ездить туда-обратно, от общественного транспорта и серых, вечно спешащих грубых людей, спокойно сшибающих тебя с ног, но готовых вцепиться в глотку, если ты случайно заденешь их рюкзаком. Вообще, знаете ли, не люблю людей в массе, особенно в общественном транспорте, остро желается держаться от них подальше. Эта каждодневная гонка - утомительная плата за то, что одним хобби жить пока не получается, даже если оно приносит какой-то доход, а ожидание момента, когда доход этот станет регулярным, чересчур долгое для того, чтоб я могла себе это позволить.
Живешь-живешь себе всю зиму, и довольно быстро она пролетает вместе со всеми приятными событиями: Новым Годом, Рождеством, днями рождения. Её конец и весь март до самого Равноденствия есть время необычайно тягостное, заставляющее мечтать в далекой, но ощутимой тоске о наступлении настоящей весны и возможности уехать наконец из города хоть на пару дней, чтоб встретиться днем с прохладным и мокрым пробуждающимся лесом, чтоб лежать ночью на старом жестком диване, положив голову на широкую грудь Любимого и Родного, греясь им и слушая его дыхание в гулкой тишине, кутаясь в пуховое одеяло в отсыревшем за зиму и еще не просохшем белье.
Каждый год мне тяжело пробуждаться от зимней спячки и стряхивать с себя ее тяжелое покрывало.
О, с каким упоением мечтаю я сейчас проехать по этой пустынной разбитой дороге сквозь тающий туман и очутиться там, где тишина, где не надо говорить лишних слов, где можно молча, взявшись за руки, уйти на целый день в поля или леса, взяв с собой воды и пару яблок, вернуться под вечер, плотно пообедать свежезажаренной курицей, овощами и черным хлебом и усесться на крыльце пить прошлогодний яблочный сидр, завернувшись поплотнее в старую тяжелую телогрейку и повыше натянув шерстяные носки под еще бабушкиными галошами...
Последнее время мне как-то особо тошно от города, необходимости пять раз в неделю ездить туда-обратно, от общественного транспорта и серых, вечно спешащих грубых людей, спокойно сшибающих тебя с ног, но готовых вцепиться в глотку, если ты случайно заденешь их рюкзаком. Вообще, знаете ли, не люблю людей в массе, особенно в общественном транспорте, остро желается держаться от них подальше. Эта каждодневная гонка - утомительная плата за то, что одним хобби жить пока не получается, даже если оно приносит какой-то доход, а ожидание момента, когда доход этот станет регулярным, чересчур долгое для того, чтоб я могла себе это позволить.
Живешь-живешь себе всю зиму, и довольно быстро она пролетает вместе со всеми приятными событиями: Новым Годом, Рождеством, днями рождения. Её конец и весь март до самого Равноденствия есть время необычайно тягостное, заставляющее мечтать в далекой, но ощутимой тоске о наступлении настоящей весны и возможности уехать наконец из города хоть на пару дней, чтоб встретиться днем с прохладным и мокрым пробуждающимся лесом, чтоб лежать ночью на старом жестком диване, положив голову на широкую грудь Любимого и Родного, греясь им и слушая его дыхание в гулкой тишине, кутаясь в пуховое одеяло в отсыревшем за зиму и еще не просохшем белье.
Каждый год мне тяжело пробуждаться от зимней спячки и стряхивать с себя ее тяжелое покрывало.
О, с каким упоением мечтаю я сейчас проехать по этой пустынной разбитой дороге сквозь тающий туман и очутиться там, где тишина, где не надо говорить лишних слов, где можно молча, взявшись за руки, уйти на целый день в поля или леса, взяв с собой воды и пару яблок, вернуться под вечер, плотно пообедать свежезажаренной курицей, овощами и черным хлебом и усесться на крыльце пить прошлогодний яблочный сидр, завернувшись поплотнее в старую тяжелую телогрейку и повыше натянув шерстяные носки под еще бабушкиными галошами...