Как будет выглядеть «структурная трансформация экономики» в России под санкциями? Часть I
Еврокомиссия представила шестой пакет санкций против России. Эмбарго на российские нефть и нефтепродукты введут постепенно, в течение полугода, чтобы ослабить удар по экономике самого Евросоюза. Еще одна мера, входящая в пакет, это отключение от SWIFT нескольких российских банков, в первую очередь - Сбербанка. Откуда теперь возьмутся доходы российского бюджета, объясняет финансист, основатель и глава инвестиционной компании Movchan’s Group Андрей Мовчан.
- Чем Россия сможет заменить выпавшие из бюджета доходы, когда налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) станет гораздо, гораздо меньше?
- НДПИ берется не с той нефти, которая продается, а с той, которая добывается. А значит, вопрос не в том, сколько купит Европа, а в том, сколько мы будем нефти добывать.
- Но мы же, наверное, и добывать станем сильно меньше, если продавать станет некуда?
- Если нефти просто добывается меньше, то можно, например, увеличить НДПИ. Здесь у бюджета как раз большое пространство для маневра. Можно уронить курс рубля, он сейчас очень управляемый. Продадим нефти процентов на тридцать меньше, сделаем курс рубля процентов на тридцать ниже, в итоге получится столько же рублей, сколько раньше.
То есть проблема не в бюджете. Проблема - в конечном ВВП, в доходах россиян. Если Европа отказывается от российской нефти, а все остальные параметры мы полагаем как константы, то Россия теряет около 40% нефтяного экспорта.
Но, конечно, эмбарго приведет и к серым поставкам нефти - в частности, через включение в смеси, - и к перенаправлению поставок в нейтральные страны.
Россия будет переправлять нефть на другие рынки, а Европа будет с других рынков нефть получать. Сложно сказать, сколько нефти удастся продать России - зависит от многих условий. Прогнозы разнятся, диапазон предполагаемого падения экспорта нефти от 7-10% до 25-30%. В какой степени это падение компенсируется ростом цен на нефть - пока тоже непонятно.
- И покупателей у России остается раз-два и обчелся.
- Совершенно верно, покупатели становятся квазимонопольными, а значит, покупать они будут дешево. Плюс у России будут высокие издержки на транспортировку. У нас нет специальной трубы на Китай, чтобы залить в нее лишнюю нефть, ее нужно будет грузить в танкеры. Страховать эти танкеры не будет никакая страховая компания. В половине портов эти танкеры не будут принимать.
- Хуже того: в новом пакете предусмотрен как раз запрет танкерам перевозить российскую нефть.
- Если мы посылаем танкер западным маршрутом, вокруг Европы, то у него огромная проблема в случае любой поломки по дороге. Или - если ему просто нужно пополнить запасы воды, а для этого зайти в порт. Его там не примут. Если мы посылаем его по Северному морскому пути, то это зависит от сезона и стоит больших денег, плюс - нам его негде грузить: Архангельский порт не готов, подвести туда достаточно нефти невозможно, грузить на Балтийском море без использования портов стран Балтии - тоже мощности не хватит.
Какое-то количество нефти мы, конечно, продавать будем. Для этого есть разные ухищрения, например - смешивать ее с чьей-то другой нефтью и называть чужой, не российской. Уже появилось такое понятие «балтийская смесь». Но, так или иначе, процентов тридцать из продаж мы, я думаю, в конечном счете, потеряем. И еще процентов 30-50 будет дисконт на продаваемую нефть. В итоге в долларах мы будем выручать процентов 50 от того, что могли бы выручить, будучи нормальными участниками рынка.
- Вот тут и останется только ронять курс рубля на 30-50%?
- Не торопитесь. Получается, что из возможных 200 миллиардов долларов мы за нефть будем получать, скажем, 100-110 миллиардов. Вопрос - чем можно компенсировать то, что выпадает. Как это ни парадоксально, но частично нам компенсируют проблему падение доходов населения и падение импорта. Импорт уменьшается - стране нужно меньше валюты. Если раньше импорт был в районе 300 миллиардов, а теперь упадет до двухсот, то вот вам уже «лишние» 100 миллиардов.
Идем дальше. В нынешних условиях невозможен никакой экспорт капитала в принципе. Прежде он в разное время доходил до 30-100 миллиардов долларов в год. Будем считать, что теперь мы на этом экономим 50 миллиардов в год. Вот вам уже 150 миллиардов вместо «выпавших».
Третье - туризм. Никакого туризма, особенно на Запад, больше не будет. А в 2021 году только российские туристы вывезли и потратили 40 миллиардов долларов. Так мы с вами уже почти 200 миллиардов накопали.
- Всё обстоит прекрасно, спасибо Западу за санкции?
- С точки зрения баланса текущего счета всё вроде бы ничего. Мы потеряли условно 200 миллиардов, может быть, 250 - с учетом отказов от импорта из России металлов, угля и прочего. Двести мы с вами только что нашли. Остается небольшая разница. Ну, раньше у России был профицит счета операций, теперь будет небольшой дефицит. Еще немного искусственно ужмется импорт. Например, раньше миллиардов двадцать в год приходилось на инвестиции, на закупки оборудования, а сейчас оборудование закупать не нужно. И все в итоге подравняется. То есть с точки зрения положения России во внешнем мире все вроде бы неплохо.
- Даже прекрасно.
- Да.
Понятно, что никакого развития страны не будет, что люди обеднеют, что никаких инвестиций нет, возможности съездить за границу нет, импорта существенно меньше. Но концы с концами Россия сведет успешно.
- Я только не поняла, как это превращается в доходы бюджета.
- Вы не забывайте, что у бюджета нет каких-то собственных доходов, бюджет - это всего лишь перераспределение средств внутри страны. Вопрос - как сделать так, чтобы в текущей ситуации это перераспределение не очень пострадало. А об этом я как раз уже говорил: все равно придется ронять курс рубля. Говорить о нынешнем курсе бессмысленно, но если, например, до 24 февраля это было 77 рублей за доллар, а сделать его условно 95-98, то каждая проданная бочка нефти будет приносить на 30% больше дохода бюджету в рублях.
С учетом того, что бюджет больше не будет финансировать масштабных программ и инноваций, потому что незачем теперь, мы можем вернуть еще какой-то объем в бюджет и дорастить его, скажем, до 75% от прежнего. Только за счет таких действий. В итоге, если считать дальше, у нас получится падение доходов бюджета процентов десять. Россия это переживет.
- В общем, на вооружение, на армию денег России хватит. Тогда какой Западу смысл в этих санкциях?
- Военный бюджет России - примерно 60 миллиардов долларов в год. Где-то 1/10 часть доходов консолидированного бюджета. Если в целом доходы падают на 10%, сохранить военный бюджет не представляет большой проблемы. Тем более что расходы на экономику, науку, национальные проекты всё равно будут сокращаться естественным путем.
- Может, его еще и увеличить можно?
- Большого смысла в этом нет. Мы все равно теперь не сможем закупать комплектующие за рубежом, наиболее сложную технику делать не получится, вряд ли получится даже произвести современные вооружения взамен утраченных в Украине. Другое дело, что сами военные действия стоят денег, плюс выплаты за погибших, плюс лечение раненых, плюс разрушенная инфраструктура уже во многих городах России, а будет разрушений еще больше. Но это отдельные статьи расходов.
- Производить военную технику мы теперь совсем не сможем?
- Смотря что производить. Простую военную технику, автоматы Калашникова или старые танки - это как раз просто и недорого. Для этого, если уж на то пошло, можно рублей напечатать.
- Так ведь комплектующие были импортные.
- Нам же не обязательно делать модели, которые требуют западных комплектующих. Можно вернуться условно на уровень танка Т-72, он обходился без западных комплектующих. Вот сейчас ведь начали делать упрощенную «Ниву» - без ABS, без подушек безопасности, со старыми тормозами и механической коробкой. Точно так же можно откатиться на модели 1970-х годов в вооружении.
При этом самые «современные» модели вооружений в России - это всё равно модернизированные модели 80-х годов прошлого века, разница не так уж велика.
И судя по тому, как воюет российская армия в Украине, рекламировавшиеся так активно «новые» вооружения и модернизация старых неэффективны. То ли переоценены, то ли просто украдено всё.
- Украине Запад поставляет новейшее и высокотехнологичное вооружение, а тут мы - со старым советским. Я опасаюсь за боеспособность российской армии. Вдруг мы не сможем победить Украину?
- Пока условный Запад гораздо больше говорит о поставках, чем делает на практике. Украина всё еще воюет старым советским оружием по факту. Изменится ли ситуация в ближайшие недели или месяцы - не знаю, но пока «новейшего и высокотехнологичного» оружия у Украины не видно. «Стингеры» были и у моджахедов в Афганистане в 80-е, не слишком это «технологично».
А «победить» Украину мы и так не можем, это мы уже видим. И не только потому, что боеспособность российской армии низкая, а моральный дух украинской высок. Основная проблема, скорее, в отсутствии понимания, что есть победа, в отсутствии всякого смысла этой войны для России. А война без смысла, война ради войны, ради убийства, ради того, чтобы «испугать Запад» - это не война, это террористическая операция, а она к победам не приводит. Поэтому давайте начнем с определения: в чем смысл победы над Украиной?
- Я третий месяц жду, что кто-то ответит на этот вопрос.
- Можно просто рассуждать методом исключения. Захватить территорию и дальше контролировать 40 миллионов ненавидящих Россию граждан и подавлять партизанское движение? Какими силами? Вкладывать сотни миллиардов долларов в то, чтобы эту территорию восстанавливать после тотального разрушения? Получить 40 миллионов оппозиционеров украинских плюс к еще 25 миллионам российских на фоне гигантской дыры в бюджете? Если только в Кремле сохранились остатки здравого смысла, то захватывать Украину никто не будет.
Теперь, я так понимаю, единственная задача, которая у России вообще есть в Украине, это получить что-то, что можно продать собственному электорату как победу. Иначе говоря, надо набрать каких-то «правильных» фактов, чтобы сообщить: мы добились ровно того, что планировали, теперь все станет значительно лучше, ура. Надеюсь, что на основании этого опыта у российского руководства идеи еще одной маленькой победоносной войны уже не возникнет.
- Вы уверены?
- А против кого? Столкнуться с китайской армией в Казахстане или с НАТО в Финляндии? А если такой идеи не возникнет, то можно будет вернуться обратно к имитации развития вооруженных сил - к тем же танкам «Армата», которые уже много лет клеят из картона. Потому что, если ты не собираешься оружие использовать, тебе не обязательно, чтобы оно работало. Мы же это и видим сейчас по российской армии: никто не собирался всё это использовать.
Если хваленые российские самолеты «пятого поколения» сбиваются «Стингерами», если танки «с тройной системой защиты» поджигаются, как спички, с расстояния в 2 километра, если связи между штабами нет, а разведка не работает до такой степени, что каждый выдвинутый вперед штаб уничтожается, то о подготовке к чему можно говорить?
Вот так и будет дальше: нам не надо заботиться о том, что установлено на наших танках, главное - план по танкам выполнить.
- А как будет выглядеть жизнь обычных граждан, не военных? Можно ли какими-то новыми производствами компенсировать рухнувший ВВП? Например, бывшие западные предприятия сейчас переходят к российским владельцам - PepsiCo, магазины OBI, заправки BP и другие. Будет ли это выгоднее для России, чем прежде?
- По статистике, западные компании практически не забирали из России прибыль. По разным причинам, в том числе и потому, что большинство западных компаний привыкли работать практически без прибыли, на очень тонкой марже. Я не думаю, что переход предприятий к россиянам может что-то прибавить в этом смысле. Разве что выводить будут из страны больше денег, российские собственники как раз привыкли вести бизнес именно так. По сравнению с тем, какие жирные дивиденды выводили из России российские компании, про западные можно даже не вспоминать.
Второй вопрос - удастся ли сохранить этот бизнес в России. Понятно, что вместо «Пепси» можно на тех же заводах в те же бутылки разливать квас. В тех ситуациях, когда есть критическая завязка на импортные комплектующие, продолжать производства будет не с чем. Или нужно начинать собирать старые «Жигули». Можно, конечно, переквалифицироваться на сборку китайских машин, но это будет очень дорого. Потому что китайцы как монополисты своего не упустят, они скорее захотят продавать готовую машину целиком за большие деньги, чем разрешат собирать ее в России. Это вам не добрые европейцы.
В каких-то областях можно будет сохранить производства частично. Внутренний спрос при этом уменьшится, конечно, но все равно сохранится. Людям надо что-то есть, на чем-то ездить, во что-то одеваться.
В итоге произойдет советизация экономики, переход к натуральному хозяйству в масштабах страны, с единственным большим каналом импорта - Китаем.
В России опять появятся комиссионки, где будут продавать импортную технику и импортную одежду. В общем, экономика будет жить - куда ей деваться? Но не так, как до 24 февраля 2022-го.
- Откуда появятся в комиссионках импортные техника и одежда, если долларов и евро в стране нет из-за санкций, а российские банковские карты за границей не принимают? На что новые «челноки» будут покупать товары?
- В СССР это всё образовалось довольно быстро. Кроме того, сейчас нет железного валютного занавеса, можно переводить рубли в нейтральные страны, можно их там менять на валюту, поток нефтедолларов идет и, конечно, несмотря ни на что, существенная его часть будет уходить по карманам привилегированных лиц и попадать на черные и серые рынки.
В начале 1990-х курс валюты еще не был либерализован, рубль не был конвертируемым, поэтому возможности просто купить доллары на открытом рынке не было. Но валюта в стране все равно была, потому что возникали какие-то каналы ее покупки и продажи, возникал черный рынок валюты. Китайские и турецкие торговцы приспосабливались, структурировали линии, закупали что-то в России в обмен на свои товары. Например, в России закупался металлолом, оправлялся за рубеж, там на полученную валюту закупались компьютеры, продавались в России. Это классическая схема, на которой поднимались многие нынешние олигархи.
Если из России что-то запрещено вывозить официально, то щели на западные и южные рынки будут находить на неофициальном уровне, через коррумпирование таможни и другие похожие пути. А требование о 80-процентной продаже валютной выручки - это для бизнеса чудовищное бремя, поэтому большую часть выручки средние экспортеры теперь будут получать «в черную» наличными или оставлять за рубежом. Черный рынок ведь очень быстро возникает.
- Импортные товары, которые мы получим по черным схемам, наверняка будут безумно дорогими, потому что так их привозить гораздо дороже.
- Не скажите. В черных схемах нет, например, таможенных пошлин, нет той самой обязательной продажи выручки. И потом, это же низовая активность, а она всегда очень эффективна, потому что люди считают каждую копейку. В ней не будет менеджмента, съедающего огромные зарплаты, не будет - ну или почти не будет - генералов ФСБ, забирающих прибыль, и так далее. Помните, насколько эффективен был Черкизовский рынок?
Если посмотреть на опыт других стран с неконвертируемыми валютами, с проблемами в экспортно-импортных операциях, с плохими балансами, то там как раз умеют находить дисконтные ниши через черные рынки, и там все достаточно дешево. У любой крупной компании, взять хоть производителей косметики или средств гигиены, есть более дешевые линейки, есть просроченные товары, списанные товары. И рядом моментально появляются какие-нибудь «специалисты по розливу»: берут списанную субстанцию у «Джонсон и Джонсон», разливают в бутылки, клеят этикетки и сбывают покупателю за копейки, потому что сама субстанция досталась им бесплатно. И так далее. Если вы попадете на рынок, скажем, в Каракасе, то увидите там что угодно, включая сумки а-ля «Луи Виттон» по 5 долларов.
Россияне будут выигрывать за счет того, что какие-то другие вещи станут дешевле, какие-то расходы отпадут. Недвижимость, например, подешевеет.
Люди начнут отказываться от поездок, потому что дорого. В связи с падением экспорта могут подешеветь нефтепродукты и базовое продовольствие. Произойдет резкая замена уровня качества потребления товаров. То есть люди даже небогатые покупали достаточно много сервисов и товаров, то теперь спрос на товары и услуги не первой необходимости сильно сократится. Потребление перестроится в пользу самого необходимого.
- Это и есть, как выразилась Эльвира Набиуллина, «структурная трансформация» экономики?
- Да. Но она будет гораздо шире, структура потребления будет меняться очень сильно, причем гораздо быстрее, чем структура производства, она останется практически единственным драйвером экономики. То есть мы, грубо говоря, не начнем производить собственные BMW, а просто спрос сместится в сторону собственных УАЗиков.
Источник.
- Чем Россия сможет заменить выпавшие из бюджета доходы, когда налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) станет гораздо, гораздо меньше?
- НДПИ берется не с той нефти, которая продается, а с той, которая добывается. А значит, вопрос не в том, сколько купит Европа, а в том, сколько мы будем нефти добывать.
- Но мы же, наверное, и добывать станем сильно меньше, если продавать станет некуда?
- Если нефти просто добывается меньше, то можно, например, увеличить НДПИ. Здесь у бюджета как раз большое пространство для маневра. Можно уронить курс рубля, он сейчас очень управляемый. Продадим нефти процентов на тридцать меньше, сделаем курс рубля процентов на тридцать ниже, в итоге получится столько же рублей, сколько раньше.
То есть проблема не в бюджете. Проблема - в конечном ВВП, в доходах россиян. Если Европа отказывается от российской нефти, а все остальные параметры мы полагаем как константы, то Россия теряет около 40% нефтяного экспорта.
Но, конечно, эмбарго приведет и к серым поставкам нефти - в частности, через включение в смеси, - и к перенаправлению поставок в нейтральные страны.
Россия будет переправлять нефть на другие рынки, а Европа будет с других рынков нефть получать. Сложно сказать, сколько нефти удастся продать России - зависит от многих условий. Прогнозы разнятся, диапазон предполагаемого падения экспорта нефти от 7-10% до 25-30%. В какой степени это падение компенсируется ростом цен на нефть - пока тоже непонятно.
- И покупателей у России остается раз-два и обчелся.
- Совершенно верно, покупатели становятся квазимонопольными, а значит, покупать они будут дешево. Плюс у России будут высокие издержки на транспортировку. У нас нет специальной трубы на Китай, чтобы залить в нее лишнюю нефть, ее нужно будет грузить в танкеры. Страховать эти танкеры не будет никакая страховая компания. В половине портов эти танкеры не будут принимать.
- Хуже того: в новом пакете предусмотрен как раз запрет танкерам перевозить российскую нефть.
- Если мы посылаем танкер западным маршрутом, вокруг Европы, то у него огромная проблема в случае любой поломки по дороге. Или - если ему просто нужно пополнить запасы воды, а для этого зайти в порт. Его там не примут. Если мы посылаем его по Северному морскому пути, то это зависит от сезона и стоит больших денег, плюс - нам его негде грузить: Архангельский порт не готов, подвести туда достаточно нефти невозможно, грузить на Балтийском море без использования портов стран Балтии - тоже мощности не хватит.
Какое-то количество нефти мы, конечно, продавать будем. Для этого есть разные ухищрения, например - смешивать ее с чьей-то другой нефтью и называть чужой, не российской. Уже появилось такое понятие «балтийская смесь». Но, так или иначе, процентов тридцать из продаж мы, я думаю, в конечном счете, потеряем. И еще процентов 30-50 будет дисконт на продаваемую нефть. В итоге в долларах мы будем выручать процентов 50 от того, что могли бы выручить, будучи нормальными участниками рынка.
- Вот тут и останется только ронять курс рубля на 30-50%?
- Не торопитесь. Получается, что из возможных 200 миллиардов долларов мы за нефть будем получать, скажем, 100-110 миллиардов. Вопрос - чем можно компенсировать то, что выпадает. Как это ни парадоксально, но частично нам компенсируют проблему падение доходов населения и падение импорта. Импорт уменьшается - стране нужно меньше валюты. Если раньше импорт был в районе 300 миллиардов, а теперь упадет до двухсот, то вот вам уже «лишние» 100 миллиардов.
Идем дальше. В нынешних условиях невозможен никакой экспорт капитала в принципе. Прежде он в разное время доходил до 30-100 миллиардов долларов в год. Будем считать, что теперь мы на этом экономим 50 миллиардов в год. Вот вам уже 150 миллиардов вместо «выпавших».
Третье - туризм. Никакого туризма, особенно на Запад, больше не будет. А в 2021 году только российские туристы вывезли и потратили 40 миллиардов долларов. Так мы с вами уже почти 200 миллиардов накопали.
- Всё обстоит прекрасно, спасибо Западу за санкции?
- С точки зрения баланса текущего счета всё вроде бы ничего. Мы потеряли условно 200 миллиардов, может быть, 250 - с учетом отказов от импорта из России металлов, угля и прочего. Двести мы с вами только что нашли. Остается небольшая разница. Ну, раньше у России был профицит счета операций, теперь будет небольшой дефицит. Еще немного искусственно ужмется импорт. Например, раньше миллиардов двадцать в год приходилось на инвестиции, на закупки оборудования, а сейчас оборудование закупать не нужно. И все в итоге подравняется. То есть с точки зрения положения России во внешнем мире все вроде бы неплохо.
- Даже прекрасно.
- Да.
Понятно, что никакого развития страны не будет, что люди обеднеют, что никаких инвестиций нет, возможности съездить за границу нет, импорта существенно меньше. Но концы с концами Россия сведет успешно.
- Я только не поняла, как это превращается в доходы бюджета.
- Вы не забывайте, что у бюджета нет каких-то собственных доходов, бюджет - это всего лишь перераспределение средств внутри страны. Вопрос - как сделать так, чтобы в текущей ситуации это перераспределение не очень пострадало. А об этом я как раз уже говорил: все равно придется ронять курс рубля. Говорить о нынешнем курсе бессмысленно, но если, например, до 24 февраля это было 77 рублей за доллар, а сделать его условно 95-98, то каждая проданная бочка нефти будет приносить на 30% больше дохода бюджету в рублях.
С учетом того, что бюджет больше не будет финансировать масштабных программ и инноваций, потому что незачем теперь, мы можем вернуть еще какой-то объем в бюджет и дорастить его, скажем, до 75% от прежнего. Только за счет таких действий. В итоге, если считать дальше, у нас получится падение доходов бюджета процентов десять. Россия это переживет.
- В общем, на вооружение, на армию денег России хватит. Тогда какой Западу смысл в этих санкциях?
- Военный бюджет России - примерно 60 миллиардов долларов в год. Где-то 1/10 часть доходов консолидированного бюджета. Если в целом доходы падают на 10%, сохранить военный бюджет не представляет большой проблемы. Тем более что расходы на экономику, науку, национальные проекты всё равно будут сокращаться естественным путем.
- Может, его еще и увеличить можно?
- Большого смысла в этом нет. Мы все равно теперь не сможем закупать комплектующие за рубежом, наиболее сложную технику делать не получится, вряд ли получится даже произвести современные вооружения взамен утраченных в Украине. Другое дело, что сами военные действия стоят денег, плюс выплаты за погибших, плюс лечение раненых, плюс разрушенная инфраструктура уже во многих городах России, а будет разрушений еще больше. Но это отдельные статьи расходов.
- Производить военную технику мы теперь совсем не сможем?
- Смотря что производить. Простую военную технику, автоматы Калашникова или старые танки - это как раз просто и недорого. Для этого, если уж на то пошло, можно рублей напечатать.
- Так ведь комплектующие были импортные.
- Нам же не обязательно делать модели, которые требуют западных комплектующих. Можно вернуться условно на уровень танка Т-72, он обходился без западных комплектующих. Вот сейчас ведь начали делать упрощенную «Ниву» - без ABS, без подушек безопасности, со старыми тормозами и механической коробкой. Точно так же можно откатиться на модели 1970-х годов в вооружении.
При этом самые «современные» модели вооружений в России - это всё равно модернизированные модели 80-х годов прошлого века, разница не так уж велика.
И судя по тому, как воюет российская армия в Украине, рекламировавшиеся так активно «новые» вооружения и модернизация старых неэффективны. То ли переоценены, то ли просто украдено всё.
- Украине Запад поставляет новейшее и высокотехнологичное вооружение, а тут мы - со старым советским. Я опасаюсь за боеспособность российской армии. Вдруг мы не сможем победить Украину?
- Пока условный Запад гораздо больше говорит о поставках, чем делает на практике. Украина всё еще воюет старым советским оружием по факту. Изменится ли ситуация в ближайшие недели или месяцы - не знаю, но пока «новейшего и высокотехнологичного» оружия у Украины не видно. «Стингеры» были и у моджахедов в Афганистане в 80-е, не слишком это «технологично».
А «победить» Украину мы и так не можем, это мы уже видим. И не только потому, что боеспособность российской армии низкая, а моральный дух украинской высок. Основная проблема, скорее, в отсутствии понимания, что есть победа, в отсутствии всякого смысла этой войны для России. А война без смысла, война ради войны, ради убийства, ради того, чтобы «испугать Запад» - это не война, это террористическая операция, а она к победам не приводит. Поэтому давайте начнем с определения: в чем смысл победы над Украиной?
- Я третий месяц жду, что кто-то ответит на этот вопрос.
- Можно просто рассуждать методом исключения. Захватить территорию и дальше контролировать 40 миллионов ненавидящих Россию граждан и подавлять партизанское движение? Какими силами? Вкладывать сотни миллиардов долларов в то, чтобы эту территорию восстанавливать после тотального разрушения? Получить 40 миллионов оппозиционеров украинских плюс к еще 25 миллионам российских на фоне гигантской дыры в бюджете? Если только в Кремле сохранились остатки здравого смысла, то захватывать Украину никто не будет.
Теперь, я так понимаю, единственная задача, которая у России вообще есть в Украине, это получить что-то, что можно продать собственному электорату как победу. Иначе говоря, надо набрать каких-то «правильных» фактов, чтобы сообщить: мы добились ровно того, что планировали, теперь все станет значительно лучше, ура. Надеюсь, что на основании этого опыта у российского руководства идеи еще одной маленькой победоносной войны уже не возникнет.
- Вы уверены?
- А против кого? Столкнуться с китайской армией в Казахстане или с НАТО в Финляндии? А если такой идеи не возникнет, то можно будет вернуться обратно к имитации развития вооруженных сил - к тем же танкам «Армата», которые уже много лет клеят из картона. Потому что, если ты не собираешься оружие использовать, тебе не обязательно, чтобы оно работало. Мы же это и видим сейчас по российской армии: никто не собирался всё это использовать.
Если хваленые российские самолеты «пятого поколения» сбиваются «Стингерами», если танки «с тройной системой защиты» поджигаются, как спички, с расстояния в 2 километра, если связи между штабами нет, а разведка не работает до такой степени, что каждый выдвинутый вперед штаб уничтожается, то о подготовке к чему можно говорить?
Вот так и будет дальше: нам не надо заботиться о том, что установлено на наших танках, главное - план по танкам выполнить.
- А как будет выглядеть жизнь обычных граждан, не военных? Можно ли какими-то новыми производствами компенсировать рухнувший ВВП? Например, бывшие западные предприятия сейчас переходят к российским владельцам - PepsiCo, магазины OBI, заправки BP и другие. Будет ли это выгоднее для России, чем прежде?
- По статистике, западные компании практически не забирали из России прибыль. По разным причинам, в том числе и потому, что большинство западных компаний привыкли работать практически без прибыли, на очень тонкой марже. Я не думаю, что переход предприятий к россиянам может что-то прибавить в этом смысле. Разве что выводить будут из страны больше денег, российские собственники как раз привыкли вести бизнес именно так. По сравнению с тем, какие жирные дивиденды выводили из России российские компании, про западные можно даже не вспоминать.
Второй вопрос - удастся ли сохранить этот бизнес в России. Понятно, что вместо «Пепси» можно на тех же заводах в те же бутылки разливать квас. В тех ситуациях, когда есть критическая завязка на импортные комплектующие, продолжать производства будет не с чем. Или нужно начинать собирать старые «Жигули». Можно, конечно, переквалифицироваться на сборку китайских машин, но это будет очень дорого. Потому что китайцы как монополисты своего не упустят, они скорее захотят продавать готовую машину целиком за большие деньги, чем разрешат собирать ее в России. Это вам не добрые европейцы.
В каких-то областях можно будет сохранить производства частично. Внутренний спрос при этом уменьшится, конечно, но все равно сохранится. Людям надо что-то есть, на чем-то ездить, во что-то одеваться.
В итоге произойдет советизация экономики, переход к натуральному хозяйству в масштабах страны, с единственным большим каналом импорта - Китаем.
В России опять появятся комиссионки, где будут продавать импортную технику и импортную одежду. В общем, экономика будет жить - куда ей деваться? Но не так, как до 24 февраля 2022-го.
- Откуда появятся в комиссионках импортные техника и одежда, если долларов и евро в стране нет из-за санкций, а российские банковские карты за границей не принимают? На что новые «челноки» будут покупать товары?
- В СССР это всё образовалось довольно быстро. Кроме того, сейчас нет железного валютного занавеса, можно переводить рубли в нейтральные страны, можно их там менять на валюту, поток нефтедолларов идет и, конечно, несмотря ни на что, существенная его часть будет уходить по карманам привилегированных лиц и попадать на черные и серые рынки.
В начале 1990-х курс валюты еще не был либерализован, рубль не был конвертируемым, поэтому возможности просто купить доллары на открытом рынке не было. Но валюта в стране все равно была, потому что возникали какие-то каналы ее покупки и продажи, возникал черный рынок валюты. Китайские и турецкие торговцы приспосабливались, структурировали линии, закупали что-то в России в обмен на свои товары. Например, в России закупался металлолом, оправлялся за рубеж, там на полученную валюту закупались компьютеры, продавались в России. Это классическая схема, на которой поднимались многие нынешние олигархи.
Если из России что-то запрещено вывозить официально, то щели на западные и южные рынки будут находить на неофициальном уровне, через коррумпирование таможни и другие похожие пути. А требование о 80-процентной продаже валютной выручки - это для бизнеса чудовищное бремя, поэтому большую часть выручки средние экспортеры теперь будут получать «в черную» наличными или оставлять за рубежом. Черный рынок ведь очень быстро возникает.
- Импортные товары, которые мы получим по черным схемам, наверняка будут безумно дорогими, потому что так их привозить гораздо дороже.
- Не скажите. В черных схемах нет, например, таможенных пошлин, нет той самой обязательной продажи выручки. И потом, это же низовая активность, а она всегда очень эффективна, потому что люди считают каждую копейку. В ней не будет менеджмента, съедающего огромные зарплаты, не будет - ну или почти не будет - генералов ФСБ, забирающих прибыль, и так далее. Помните, насколько эффективен был Черкизовский рынок?
Если посмотреть на опыт других стран с неконвертируемыми валютами, с проблемами в экспортно-импортных операциях, с плохими балансами, то там как раз умеют находить дисконтные ниши через черные рынки, и там все достаточно дешево. У любой крупной компании, взять хоть производителей косметики или средств гигиены, есть более дешевые линейки, есть просроченные товары, списанные товары. И рядом моментально появляются какие-нибудь «специалисты по розливу»: берут списанную субстанцию у «Джонсон и Джонсон», разливают в бутылки, клеят этикетки и сбывают покупателю за копейки, потому что сама субстанция досталась им бесплатно. И так далее. Если вы попадете на рынок, скажем, в Каракасе, то увидите там что угодно, включая сумки а-ля «Луи Виттон» по 5 долларов.
Россияне будут выигрывать за счет того, что какие-то другие вещи станут дешевле, какие-то расходы отпадут. Недвижимость, например, подешевеет.
Люди начнут отказываться от поездок, потому что дорого. В связи с падением экспорта могут подешеветь нефтепродукты и базовое продовольствие. Произойдет резкая замена уровня качества потребления товаров. То есть люди даже небогатые покупали достаточно много сервисов и товаров, то теперь спрос на товары и услуги не первой необходимости сильно сократится. Потребление перестроится в пользу самого необходимого.
- Это и есть, как выразилась Эльвира Набиуллина, «структурная трансформация» экономики?
- Да. Но она будет гораздо шире, структура потребления будет меняться очень сильно, причем гораздо быстрее, чем структура производства, она останется практически единственным драйвером экономики. То есть мы, грубо говоря, не начнем производить собственные BMW, а просто спрос сместится в сторону собственных УАЗиков.
Источник.