Обещанная статья друга про эвакуацию
Ермолов А.Ю.
Эвакуация в 1941 году на примере предприятий наркомата танковой промышленности.
//Россия и реформы. Вып. 5. М., 2002.
В советской историографии Великой Отечественной войны значительное место занимала проблема эвакуации советской промышленности. Сложилась определённая традиция в освещении этого вопроса. Справедливо подчёркивалась важность эвакуации для успешного функционирования военной экономики в дальнейшем. Считалось, что эвакуация - крупный успех советской системы, свидетельство преимущества социалистического строя над капиталистическим. При этом сам процесс эвакуации освещался односторонне. В качестве критерия успешности её проведения рассматривались, во-первых, количество эвакуированных предприятий, а во-вторых - сроки начала производства на новом месте. Такой критерий, как уровень потерь оборудования и рабочей силы, обычно не рассматривался. Создавалось впечатление, что потерь оборудования как бы и не было. Не рассматривался и вопрос о негативном влиянии эвакуации на последующую работу промышленности. Действительность, однако, существенно отличается от создаваемой историографией сусальной картинки.
В постсоветский период интерес к проблеме эвакуации резко упал. Между тем, сейчас появилась возможность ознакомиться с большим объёмом новых документов из рассекреченных архивных фондов. Эти источники позволяют по-новому взглянуть на историю советской военной промышленности, в том числе и на эпизод её эвакуации. Появилась возможность пересмотреть существовавшую прежде точку зрения на неё. В частности, Н. Симонов привёл в своей работе ряд интересных документов, в частности выдержки из доклада Госплана СССР от 10 декабря 1941 года “О ходе восстановления эвакуированных предприятий по наркоматам”, показывающих, что эвакуация происходила в условиях дезорганизации и хаоса.
Автор данной статьи попытается на примере танковой промышленности показать, опираясь на вновь доступные документы, как проходила эвакуация этой крупной хозяйственной организации, руководящей рядом мощных промышленных предприятий, чья продукция была крайне важна для поддержания способности страны продолжать войну. Можно рассматривать вывоз оборудования и работников этих предприятий на восток и последующую организацию производства на новом месте как характерный пример, демонстрирующий, как осуществлялась эвакуация советской промышленности в целом. Кроме того, события, связанные с эвакуацией, содержат интересную информацию, характеризующую общую ситуацию, сложившуюся в системе управления советской экономикой в этот кризисный период, наводят на размышления о сущности этой системы как таковой.
Автор данной статьи не намерен затрагивать ряд тем, связанных с эвакуацией наркомата танковой промышленности, которые ему представляются малоинтересными. Это эвакуация немногочисленного центрального аппарата наркомата, а также вторая волна эвакуации, в ходе которой в 1942 году предпринимались малоуспешные попытки спасти часть людей и оборудования с заводов наркомата в Сталинграде. Своё основное внимание автор сосредотачивает на эвакуации предприятий наркомата в 1941 году и проблеме последующего налаживания производства на новом месте.
Исходя из географической близости расположения и экономических связей, можно выделить три группы эвакуируемых предприятий, в эвакуации которых наблюдались общие закономерности: южную, северную и центральную. Это условное деление, используемое автором, никак не соотносится с каким-либо реально существовавшим административным делением, но, с точки зрения автора, помогает легче разобраться в таком сложном явлении, как эвакуация.
Наибольший интерес представляет эвакуация заводов южной группы. Это прежде всего три крупных завода, расположенных в городе Харькове: Харьковский Паровозостроительный, он же № 183, с начала тридцатых ставший крупнейшим производителем танков в СССР и в мире, Харьковский Тракторный, тесно связанный кооперированными поставками с заводом № 183, и завод № 75, поставлявший для танков завода № 183 дизели. Также к этой группе относится Мариупольский завод имени Ильича, на котором осуществлялся прокат бронелиста и производство корпусов танков для завода № 183. Вышеупомянутые заводы представляли собой важнейшие предприятия, чья деятельность была принципиально важна для успешного выполнения задач танковой промышленности. Эвакуация этих заводов имела первостепенное значение. Кроме того, следует отметить, что в отличие от экстремально неблагоприятных условий эвакуации из блокадного Ленинграда и относительно благоприятных условий эвакуации из района Москвы, с территорий, которые так и не были захвачены противником, эвакуация заводов “южной” группы может рассматриваться как характерный пример эвакуации крупных промышленных предприятий в 1941 году.
Как известно, первоначально стратегическая ситуация на Украине складывалась для СССР менее неблагоприятно, чем в Белоруссии и Прибалтике. Немецкие войска с самого начала не смогли здесь достигнуть таких быстрых темпов наступления, как на западном стратегическом направлении. В советском высшем военном руководстве это породило надежду на то, что фронт стабилизируется по Днепру. Успешная оборона Киева, казалось, укрепляла эти расчеты. Надежды рухнули, когда вторая танковая группа Гудериана прорвалась 10 сентября в район Ромны. 15 сентября они соединились с первой танковой группой Клейста в районе Конотопа. Произошла одна из грандиознейших военных катастроф второй мировой войны - Киевский котёл. После этого стало очевидно, что удержать Восточную Украину советские войска не смогут, а значит её развитая промышленность должна была быть как можно быстрее эвакуирована. Угроза нависла над Харьковом, от которого немцев в конце сентября отделяло всего чуть больше 70 километров.
Только 12 сентября, когда военная катастрофа была предрешена, было принято решение начать эвакуацию из Харькова заводов танковой промышленности. Любопытно, что постановления ГКО № 666сс и № 667сс, в которых предписывалось начать подготовку к эвакуации вышеупомянутых четырех заводов, появились в тот же день, что и был образован наркомат танковой промышленности. Организация эвакуации этих заводов стала одной из первых задач наркомата. В соответствии с вышеупомянутыми постановлениями ГКО были отданы приказы народного комиссара танковой промышленности за № 2сс от 13 сентября 1941 года, в котором определялся порядок эвакуации завода № 75, и 4сс от того же числа, определявший порядок эвакуации Харьковского паровозостроительного завода и Мариупольского завода имени Ильича, а вслед за тем 11сс от 17 сентября, в которых определялся порядок эвакуации Харьковского тракторного завода. Эти приказы фактически содержат планы проведения эвакуации этих заводов. Впрочем, эти планы представляли собой не вольное творчество руководства наркомата. Основные мероприятия, запланированные в этих приказах, были уже подробно изложены в постановлениях ГКО № 666 и № 667.
На бумаге все выглядит очень хорошо. Предприятия должны были быть эвакуированы в следующие пункты: завод № 183 - на Уральский вагоностроительный завод в городе Нижний Тагил, один из крупнейших заводов Урала, построенных в 30-е годы. На этом заводе имелись большие свободные площади, на которые до сих пор не было установлено оборудование ( из-за этого завод так и не вышел на проектируемую мощность производства ), а также развитое металлургическое производство. Впоследствии Уральский вагоностроительный завод ( в годы войны он обычно тоже назывался № 183, как и завод в Харькове ) стал крупнейшим танковым заводом мира, как по территории завода, которая, как оказалось, была сопоставима с крупным городом, так и по объёмам производства, и даже вошёл в книгу рекордов Гиннеса как крупнейший военный завод. Мариупольский завод имени Ильича должен был быть разделён на две части. Большая часть должна была войти в состав завода № 183 в Нижнем Тагиле, а другая, состоящая из оборудования и рабочих, занятых производством бронелиста - на Нижнетагильский Металлургический завод. Завод № 75 должен был быть эвакуирован на Челябинский тракторный завод, туда же, куда уже эвакуировался Кировский завод из Ленинграда, и войти там в его состав. ХТЗ должен был разделить своё оборудование между пятью заводами: тем же № 183, Сталинградским тракторным, № 264, тоже находившимся в Сталинграде, Чкаловским паровозоремонтным и Саратовским паровозоремонтным. С точки зрения размещения эвакуируемых предприятий план был отличным. Очень важно было то, что в качестве базы для развёртывания производства на новом месте можно было использовать уже существующие предприятия, имеющие собственную развитую производственную базу, запасы сырья, собственный жилой фонд, подсобные хозяйства и т. д.. Выбор Уралвагонзавода как предприятия, на которое должен был быть эвакуирован завод № 183, тоже был очень удачным и способствовал успешной деятельности этого крупнейшего танкового завода. ХТЗ, как предприятие, не имеющее собственных традиций танкостроения, было ценно не как единый комплекс, а прежде всего своим оборудованием. Ликвидация завода и распределение этого оборудования по нескольким предприятиям позволяло более эффективно его использовать. Так же разумным следует признать разделение на две части Мариупольского завода. Производство бронекорпусов было действительно выгоднее передать танковому заводу, а металлургическое оборудование лучше было бы использовано на Нижнетагильском металлургическом заводе.
Предполагалось провести эвакуацию в два этапа. Всё оборудование и кадры должны были быть разделены на две группы, каждая из которых должна была включать 50% действующего оборудования, занятого на производстве танков и деталей к ним, и соответствующее количество ИТР. На первом этапе, начать который предполагалось немедленно, должна была быть эвакуирована первая группа. Первый этап должен был завершиться на Мариупольском заводе имени Ильича к 10 октября, на заводе № 75 - 25 октября, на Харьковском Тракторном заводе - 27 октября, а на Харьковском Паровозостроительном заводе, он же № 183 - 10 ноября. Эвакуация второй группы должна была начаться только после того, как первая группа наладит на новом месте производство. Таким образом, процесс выпуска военной продукции не должен был быть прерван. Было установлено, что завод № 183 должен будет в ходе первого периода эвакуации производить не менее 7 танков в день, а Мариупольский завод имени Ильича - обеспечить для завода № 183 необходимое для такого объёма производства количество бронекорпусов и башен.
Определёно количество и тип требующихся для проведения эвакуации вагонов. Их требовалось для проведения эвакуации немало. Так, Харьковский Паровозостроительный завод должен был получить для проведения обоих этапов эвакуации 3000 вагонов ( в стандартном двухосном исчислении ), в том числе 900 - для людей. Харьковский тракторный должен был получить для проведения эвакуации 3000 вагонов, в том числе и 1000 вагонов для людей. Завод № 75 должен был получить1650 вагонов, в том числе 480 вагонов для людей. Больше всего вагонов должен был получить Мариупольский завод имени Ильича. Ему должны были предоставить 6200 стандартных вагонов в двухосном исчислении, 220 50-ти тонных вагонов и 20 транспортёров. Всего для четырёх заводов требовалось 14090 вагонов всех типов. Постановления ГКО № 666 и № 667 обязывали НКПС выделить это количество вагонов для эвакуации предприятий НКТП. Транспортный отдел НКТП и его начальник Иванов получили указание обеспечить получение требуемых вагонов от НКПС. Впрочем, это огромное число вагонов вряд ли могло быть полностью получено в действительности.
Особое внимание в приказах уделено проблеме обустройства на новом месте. Заводы должны были выслать на новые места своего расположения группы специалистов во главе с главными инженерами и провести там подготовительную работу. Заранее было определено, что на Уралвагонзаводе, куда эвакуировался завод № 183, потребуется ещё две дополнительные мартеновские печи, которые директор завода должен построить к 1 декабря, так же как и фундамент под прокатный стан. Внимание было уделено не только организации производства на новом месте, но и созданию приемлемых условий быта рабочих. В частности, для будущих новых рабочих Уралвагонзавода, прибывающих в ходе эвакуации, предусматривалось построить деревянные дома на 40.000 человек. Строительство домов должно было быть завершено к 1 января 1942 года. Помимо этого, руководство партийной организации Свердловской и Челябинской областей должно было выделить жилой фонд в городе Нижний Тагил для эвакуированных сотрудников заводов наркомата. Для строительства должны были быть выделены необходимые материалы, в том числе Наркомлеспром был обязан предоставить 8000 вагонов леса.
Устанавливалась система контроля за проведением эвакуации. Директора заводов обязаны были ежедневно докладывать о ходе мероприятий по эвакуации, в том числе о количестве отгруженного оборудования, номерах и маршрутах поездов, их местоположении. Помимо этого, разумеется, на заводах были уполномоченные по эвакуации от НКТП, также как, разумеется, от ГКО и комитета по эвакуации, выполнявшие функции контроля.
План эвакуации, изложенный в приказах, неплохо продуман, если мы учтем ту ситуацию цейтнота, в которой он создавался. Сами приказы представляют собой великолепные образцы методики, характерной для советской системы управления. Продуманы конкретные мероприятия, назначены ответственные за их осуществление, приняты решения о выделении необходимых средств. Приказы написаны четким лаконичным языком, задачи поставлены предельно ясно и понятно. Казалось бы, предусмотрено всё, от числа требуемых вагонов до числа домов для рабочих, которые необходимо построить. Предусмотрено и то, что эвакуация не должна прервать поставки военной техники армии. Я так много внимания уделил этим приказам и их анализу для того, чтобы показать, что во всём том, что произошло впоследствии, виновата не чья-то нераспорядительность или непредусмотрительность, все основные трудности были предвидены заранее, была сделана попытка подготовить их преодоление, но всё же объективные условия были слишком неблагоприятны.
Как показали последующие события, планы, изложенные в приказах, выполнены не были, и, видимо, были невыполнимы вообще. Самым большим затруднением была нехватка времени. Танковой промышленности ещё сильно повезло в том, что немцы недостаточно оценили стратегическую важность захвата Харькова, направив главный удар группы армий Юг южнее, на Ростов. Для наступления на Харьков, впрочем, была выделена достаточно сильная 6-я армия. Советские войска упорно защищали Харьков. Советское командование понимало важность этого города, и много сделало для его защиты. Поэтому Харьков пал только 25 октября. Последний же эшелон с оборудованием завода № 183 покинул его 19 октября.
Видимо, к началу октября опасность, нависшая над Харьковом, стала восприниматься советским руководством более реально. 4 октября выходит постановление ГКО, вносившее изменение в порядок эвакуации заводов № 75, № 183, ХТЗ и Мариупольского завода имени Ильича. 7 октября в соответствии с этим постановлением появился приказ наркома танковой промышленности Малышева В. А. № 53сс. Новые решения фактически отменяли двухэшелонный порядок эвакуации. Теперь эвакуировать следовало всё и при этом как можно быстрее. Срок был назван фантастически короткий, и поэтому невыполнимый - 15 октября, то есть, считая с днём появления приказа - 9 суток. Приказом был назначен срок начала производства танков на новом месте - 1 ноября. Эвакуации заводов НКТП из Харькова уделялось особое внимание, о чём свидетельствует то, что личный контроль за её осуществлением должен был осуществлять председатель комитета по эвакуации Шверник Н. М.. От НКТП в Харьков контролировать ход эвакуации был послан заместитель наркома Зернов. Нарком путей сообщения Л. М. Каганович должен был обеспечить подачу необходимого количества вагонов ( при этом точное число вагонов не указывалось, возможно, следовало исходить из того, сколько НКПС вообще сможет предоставить за такой короткий срок ). Начальник Главснаба НКТП Розин должен был обеспечить своевременное получение вагонов от НКПС. То, что на этот раз данная важная задача была доверена начальнику Главснаба, а не начальнику транспортного отдела, который должен был бы этим заниматься по своим служебным обязанностям, показывает, что перед этим с получением вагонов у НКТП возникали большие проблемы.
Планы и приказы - не более чем бумага, и реальное значение этих бумаг должно быть подкреплено выполнением того, что в них предписано. Сейчас достаточно сложно проверить, насколько точно выполнялись приказы, определявшие порядок эвакуации, теми, кому они были адресованы, и, прежде всего, руководством заводов. Очень интересная информация об этом содержится в “Отчёте об истории производства танковой брони на заводе имени Ильича в 1931 - 1946 гг”. Этот объёмистый отчёт был написан после войны, когда по инициативе наркома танковой промышленности В. М. Малышева на нескольких крупных заводах НКТП была сделана попытка написать истории работы предприятий в годы войны. Получившиеся в результате неопубликованные истории заводов - очень интересный комплекс источников, содержащих разнообразную информацию. Автор “Отчёта об истории производства танковой брони на заводе имени Ильича в 1931 - 1946 гг.”, к сожалению, не известен. Можно предполагать, что он входил в состав руководства завода. Очевидно, что автор не имел возможности ознакомиться с приказом № 4 сс, определявшим порядок эвакуации его завода. Поэтому он просто пишет о том, как эвакуация проводилась на самом деле: “Поступившим в сентябре месяце 41 телеграфным распоряжением Наркомата и приказом директора об эвакуации завода, всё основное оборудование было остановлено на демонтаж”. “Как только был издан приказ Директора об эвакуации завода, было решено в первую очередь производить вывоз оборудования, занятого изготовлением танковой и судовой брони и во вторую очередь - оборудования второстепенного значения”. Напомним, что Мариупольскому заводу имени Ильича приказом № 4 сс было предписано разделить оборудование на две равные части, одна из которых должна была продолжать работать до тех пор, пока другая не начнёт работу на новом месте. Вместо этого директор завода Гармашов приказал остановить производство и вывозить в первую очередь самое ценное оборудование, в том числе то, что работало на нужды танкостроения. Тем самым он нарушил постановление ГКО и приказ наркома. Безусловно, это решение было оправдано, так как обстановка на фронте была такой, что никто не мог поручиться, сколько времени Мариуполь будет оставаться советским. Решение Гармашова было более рациональным. Оно позволило вывезти больше уникального оборудование, которое впоследствии очень пригодилось. То, что он провёл его в жизнь вопреки приказам вышестоящего руководства, можно считать оправданным.
В связи с этой ситуацией возникает несколько вопросов. Во-первых, по чьей инициативе произошло нарушение постановления ГКО. Была ли это личная инициатива Гармашова, или может быть решение было принято на более высоком уровне - самим В. А. Малышевым. Во вторых, неясно, было ли произошедшее на Мариупольском заводе случайным явлением, или на других заводах приказы наркомата об эвакуации выполняли так же “творчески”.0 Сведения об этом до нас не дошли. Ведь в официальных документах такие вещи не должны были оставить следов, а в секретную историю Мариупольский завода имени Ильича информация об этом попала достаточно случайно. В большинстве других случаев работу над этими документами брал под свой контроль директор или главный инженер. Однако Мариупольский завод имени Ильича в ходе эвакуации был расформирован, и затем создан вновь только в 1944 году. Руководство завода формировалось в основном из новых людей, которые о происходившем на заводе осенью 41 года знали мало. Возможно, никто из них и не знал, что некоторые факты истории завода являются более опасными, чем кажутся. Во всяком случае, можно утверждать, что если бы подобное происходило на заводе № 183, то в “Истории танкостроения на заводе № 183”, конечно, эти факты никогда не были бы упомянуты. Ведь написание этой работы контролировал тот же человек, что и проведение эвакуации завода - Ю. Е. Максарёв.
Каковы же были результаты эвакуации заводов южной группы? Хуже всего прошла эвакуация персонала. В общей сложности было вывезено всего 10% процентов рабочих и 20% ИТР и служащих завода № 183. Всего с этого завода в Нижний Тагил было эвакуировано 5234 человека, в том числе 2.500 рабочих и 800 учеников ФЗУ, прикреплённого к заводу. Дополнительно на завод было эвакуировано 732 человека из Мариупольского завода имени Ильича, в том числе 550 рабочих, 1005 человек с завода № 184 имени Орджоникидзе, 380 человек с завод “Профинтерн”, 250 человек с Кольчугинского завода, 110 человек с завода “Марти” в городе Николаеве, 900 трудмобилизованных из Москвы и 147 рабочих из других мест. Уже сам этот список красноречиво свидетельствует о том, какой хаос царил во время эвакуации. В этом хаосе и люди, и оборудование пропадали без следа и могли оказаться где угодно. Возможно, точно так же, как в Нижнем Тагиле оказались рабочие, которые не должны были быть там, и часть рабочих завода № 183 в Харькове оказалась где -то на других заводах, но не там, куда она должна была попасть. В общей сложности в конце 1941 - начале 1942 года на завод прибыло 8758 человек.
Судя по тому, что приказ № 4сс предписывал построить для вновь прибывающих из Харькова и Мариуполя работников домов на 40.000 человек, и ещё дополнительно освободить жилой фонд в городе Нижний Тагил, в тот момент предполагалось перевезти в Нижний Тагил примерно 15.000 работников. Можно предполагать, что это число относится только к работникам заводов № 183 и Мариупольского имени Ильича, так как в приказе речь шла только об этих заводах. Но в действительности с этих заводов было эвакуировано только 5966 человек, то есть почти в три раза меньше первоначально предполагавшегося числа.
Причиной столь неутешительных итогов эвакуации рабочих завода № 183 было не только дефицит времени но и ситуация, которая сложилась в Харькове во время проведения эвакуации. Как уже было сказано, к концу сентября немцы находились в 70 километрах от Харькова. Занять город им удалось только 25 октября, что говорит об ожесточенности боёв на этом направлении. Это можно считать успехом советских войск, и помогло достичь этого успеха в том числе и народное ополчение Харькова. В общей сложности в него тогда вступило 85000 человек. Фактически в народное ополчение вступил каждый десятый житель Харькова. Отметим, что в народное ополчение обычно вступали те, кто по каким-либо причинам не мог вступить в армию, в том числе те, кто имел бронь, например из-за работы на военном заводе. Очевидно, что в составе народного ополчения было немало работников ХПЗ, ХТЗ и завода № 75, которые предпочли бегству на Урал защиту своего дома с оружием в руках.
Впрочем, если бы первоначально ожидаемое число рабочих действительно прибыло бы в Нижний Тагил, то размещать их было бы негде. План строительства жилья для рабочих в Нижнем Тагиле выполнен не был. В то время как планировалось построить к 1 января 1941 года домиков на 40.000 человек, в действительности к концу февраля было построено жилья только на двадцать тысяч, в том числе 55,5 тыс. кв. метров землянок и 32,4 тыс. кв. метров бараков. Жильё было построено наспех, расположение его не было продумано. В итоге весной 1942 года многие землянки были затоплены водой. Это послужило причиной бегства с завода части его персонала ( в годы Великой Отечественной войны было запрещено самовольно оставлять место своей работы, за это грозило уголовное преследование ). Что касается бараков, то многие из них были построены без утепления, не говоря уже о таких мелочах, как штукатурка. Облегчало ситуацию то, что завод получил 208.000 кв. м. жилья Уральского Вагоностроительного завода, а также часть домов в Нижнем Тагиле.
В итоге завод № 183 в Нижнем Тагиле, как и все остальные заводы НКТП, оказавшиеся в результате эвакуации в похожей ситуации, и точно также как, видимо, большинство промышленных предприятий СССР, испытывал острую нужду в рабочей силе, и руководство наркомата приложило немало усилий, пытаясь пополнить её из различных источников. Особенно неприятно было то, что потерянная рабочая сила в большинстве случаев относилась к категории высококвалифицированной, и в военных условиях возместить эти потери было невозможно.
Эвакуация оборудования прошла несколько лучше. В общей сложности с завода № 183 было вывезено 3156 единиц оборудования. С завода № 75 - 3119 единиц оборудования. В общей сложности на Уралвагонзавод прибыло около 1500 вагонов с оборудованием. Это, безусловно, очень много, но по первоначальным планам только с завода № 183 должно было прибыть 2100 вагонов. К тому числу следует добавить и оборудование с других заводов, тоже предназначенное для завода № 183. Таким образом, значительное количество оборудования в ходе эвакуации было оставлено в Харькове. Немало его было потеряно в пути. На 30 декабря 1941 года не было доставлено к месту назначения 320 вагонов с завода № 183, 235 вагонов с завода № 75, 700 вагонов с Мариупольского завода имени Ильича. Поскольку с момента завершения отправки эвакуируемого оборудования прошло уже более двух месяцев, то это имущество можно уже смело отнести в разряд потерянного.
Производство танков налаживалось на заводе № 183 трудно. 8 декабря 1941 года он собрал на новом месте 25 танков, положив начало танковому производству в Нижнем Тагиле. Но собраны эти танки были из деталей, привезённых из Харькова. Заводу ещё только предстояло организовать полноценное производство, и именно здесь встретились наибольшие затруднения. В феврале эти затруднения привели к тому, что директор завода Ю. Е. Максарёв лишился своей должности ( впрочем, ненадолго, всего на несколько месяцев ), уступив её директору Кировского завода И. М. Зальцману. Новый директор провёл ряд энергичных мер, и в марте месячное производство завода превысило производство в Харькове.
На этом фоне неплохо выглядят результаты эвакуации Мариупольского завода имени Ильича. Там с самого начала ориентировались на то, что вывозить надо в первую очередь ценное и уникальное оборудование, которого на заводе было немало. Ещё в июле специальным постановлением ГКО заводу приказывалось вывести уникальный прокатный стан с диаметром вальцов 1250 миллиметров. Этот гигантский прокатный стан был создан для проката брони для так и не построенных линкоров типа “Советский Союз”. Для того, чтобы вывезти этого гиганта, потребовалось 800 вагонов. Впрочем, и без этого гигантского прокатного стана на заводе было немало ценного оборудования, которое пришлось эвакуировать в сентябре - октябре 1941. Например, это гигантский пресс фирмы “Шлеман”, весивший 2.300 тонн и создававший давление в 15.000 тонн. Его тоже удалось вывезти. Кроме того, были полностью эвакуированы два прокатных стана, ещё один был вывезен частично, а от трёх были вывезены отдельные детали. Было вывезено немало другого уникального оборудования. Из цеха № 100, занятого производством танковых корпусов, вывезли 5 прессов, 40 шлифовальных машин, 20 огнерезных машин для резки бронелиста, 62 металлообрабатывающих станка. Из других цехов было вывезено 5 мартеновских печей ,179 единиц другого оборудования.
В более сложных условиях проходила эвакуация заводов, отнесённых мною к “северной” группе, и расположенных в городе Ленинграде и его пригородах. Это в первую очередь один из индустриальных гигантов СССР, Кировский завод. Этот завод, имевший мощнейшую производственную базу, занимался танкостроением с начала тридцатых годов, но только с 1940 года, когда начался серийный выпуск танков КВ, эта сфера его деятельности стала господствовать над остальными. Тесно связан с Кировским заводом был Ижорский завод, производивший для Кировского завода бронекорпуса танков. Ещё одним танковым заводом в Ленинграде был завод № 174. В 30-е годы он производил танки Т-26. В описываемый период завод перестраивал своё производства, готовясь выпускать танки Т-50 ( проект легкого танка, предназначенного для замены Т-26 ). Спецификой эвакуации этих заводов было то, что хотя место их расположения не было захвачено противником, но проведение их эвакуации было затруднено тем, что Ленинград в ходе блокады до 1943 года не имел сухопутного пути сообщения с остальной страной. В результате вывоз оборудования и рабочих из города до окончательного снятия блокады так и не был завершён.
Угроза Ленинграду возникла достаточно рано. Быстрый бросок через Прибалтику 4-й танковой группы немцев вывел их на дальние подступы к Ленинграду в район Пскова уже в первой декаде июля 1941 года. Именно в июле начинается частичная эвакуация Кировского завода. Первыми эвакуируют тракторный и дизельный цех. Их вывозят в город Свердловск на площадь Уральского Турбинного Завода, где был образован в результате завод № 76, выпускавший в годы войны танковые дизели. Прорыв немцев на Лужской линии обороны заставил активизировать эвакуацию. Началась общая эвакуация завода на Челябинский тракторный завод. Это решение нельзя не признать рациональным, так как Челябинский завод не только был одним из крупнейших заводов Урала, но на нём накануне войны велась подготовка к началу производства танков КВ.
В августе немцы захватили Красное Село и оттуда начали артиллерийский обстрел территории завода. Возникла угроза окружения Ленинграда. Для активизации эвакуации из Ленинграда в город были посланы В. М. Молотов и Г. М. Маленков. Большое внимание было уделено вывозу оборудования Кировского завода. В последние дни августа оттуда было эвакуировано 525 станков. 29 августа была перерезана последняя железнодорожная ветка. Отныне людей и оборудование из города должны были вывозить по Ладожскому озеру, а значит и темпы эвакуации серьёзно снижались. Учитывая тот объём оборудования, который вывозился тогда из Ленинграда, бывшего одним из крупнейших промышленных центров страны, можно уверенно утверждать, что вывезти всё оборудование и кадры Кировского завода было нереальной задачей. Эвакуация Кировского завода превратилась в длительный и тяжелый процесс. Часть оборудования и рабочих осталась на месте до конца блокады. В период блокады завод был занят ремонтом танков. Танков тогда завод не производил. К концу блокады на заводе всё ещё находилось полторы тысячи металлорежущих станков, и, что особенно важно, 8 прокатных станов, которые очень пригодились бы танковой промышленности, если бы функционировали в 1942 - 1943 годах. Это оборудование так и не удалось эвакуировать. Лишь после окончательного снятия блокады в 1944 году удалось наладить на заводе металлургическое производство, а первый танк завод вновь выпустил только в 1945 году.
В Челябинске эвакуированные кадры и оборудование Кировского завода стали основой для знаменитого Танкограда, слившись в нём с Челябинским тракторным, частью завода № 75, заводами “Красный Пролетарий” и 7-м заводом шлифовальных станков. Танкоград в деле налаживания производства на новом месте оказался рекордсменом, выпустившим в 1941 году 514 танков, в том числе 73 танка в III квартале. Помогало то, что Челябинский тракторный ещё до войны начал готовиться к переходу на производство танков. Энергичный директор завода И. М. Зальцман повысил свой авторитет в глазах руководства, которое считало его специалистом по налаживанию производства после эвакуации, что послужило причиной вышеупомянутого назначения И. М. Зальцмана директором завода № 183. Вскоре Зальцман стал новым наркомом танковой промышленности.
Завод № 174 испытал примерно те же трудности, что и Кировский завод, хотя процесс его эвакуации на Омский Вагоностроительный завод не был таким масштабным.
Легче всего прошла эвакуация заводов “центральной” группы, к которой относились заводы № 37, производивший накануне войны легкие плавающие танки, КИМ, Коломенский паровозостроительный и Подольский имени Орджоникидзе, изготовлявший бронекорпуса танков для завода № 37. Московский промышленный район, к которому они все относились, не был ни захвачен немцами, ни отрезан от остальной территории страны, как Ленинград. Поэтому ход эвакуации не был нарушен влиянием военных действий и с предприятий можно было вывезти самое ценное. Брали всё, что оправдало бы затраты усилий на перевозку. Было оставлено только старое неэффективное оборудование, да и то только в том случае, если оно было слишком тяжелым. Были вывезены все заделы и материалы.
В ходе эвакуации три завода - КИМ, № 37 и Подольский завод имени Орджоникидзе должны были быть слиты в один. Первоначально для размещения этого нового завода предназначался Ташкентский завод сельскохозяйственного машиностроения, переданный постановлением ГКО 9 октября 1941 года наркомату танковой промышленности. Однако через 10 дней ГКО приняло другое решение, и заводы были отправлены в Свердловск, где они должны были слиться сразу с двумя находящимися там заводами - “Металлистом” и заводом имени Воеводина.
Эвакуация в 1941 году на примере предприятий наркомата танковой промышленности.
//Россия и реформы. Вып. 5. М., 2002.
В советской историографии Великой Отечественной войны значительное место занимала проблема эвакуации советской промышленности. Сложилась определённая традиция в освещении этого вопроса. Справедливо подчёркивалась важность эвакуации для успешного функционирования военной экономики в дальнейшем. Считалось, что эвакуация - крупный успех советской системы, свидетельство преимущества социалистического строя над капиталистическим. При этом сам процесс эвакуации освещался односторонне. В качестве критерия успешности её проведения рассматривались, во-первых, количество эвакуированных предприятий, а во-вторых - сроки начала производства на новом месте. Такой критерий, как уровень потерь оборудования и рабочей силы, обычно не рассматривался. Создавалось впечатление, что потерь оборудования как бы и не было. Не рассматривался и вопрос о негативном влиянии эвакуации на последующую работу промышленности. Действительность, однако, существенно отличается от создаваемой историографией сусальной картинки.
В постсоветский период интерес к проблеме эвакуации резко упал. Между тем, сейчас появилась возможность ознакомиться с большим объёмом новых документов из рассекреченных архивных фондов. Эти источники позволяют по-новому взглянуть на историю советской военной промышленности, в том числе и на эпизод её эвакуации. Появилась возможность пересмотреть существовавшую прежде точку зрения на неё. В частности, Н. Симонов привёл в своей работе ряд интересных документов, в частности выдержки из доклада Госплана СССР от 10 декабря 1941 года “О ходе восстановления эвакуированных предприятий по наркоматам”, показывающих, что эвакуация происходила в условиях дезорганизации и хаоса.
Автор данной статьи попытается на примере танковой промышленности показать, опираясь на вновь доступные документы, как проходила эвакуация этой крупной хозяйственной организации, руководящей рядом мощных промышленных предприятий, чья продукция была крайне важна для поддержания способности страны продолжать войну. Можно рассматривать вывоз оборудования и работников этих предприятий на восток и последующую организацию производства на новом месте как характерный пример, демонстрирующий, как осуществлялась эвакуация советской промышленности в целом. Кроме того, события, связанные с эвакуацией, содержат интересную информацию, характеризующую общую ситуацию, сложившуюся в системе управления советской экономикой в этот кризисный период, наводят на размышления о сущности этой системы как таковой.
Автор данной статьи не намерен затрагивать ряд тем, связанных с эвакуацией наркомата танковой промышленности, которые ему представляются малоинтересными. Это эвакуация немногочисленного центрального аппарата наркомата, а также вторая волна эвакуации, в ходе которой в 1942 году предпринимались малоуспешные попытки спасти часть людей и оборудования с заводов наркомата в Сталинграде. Своё основное внимание автор сосредотачивает на эвакуации предприятий наркомата в 1941 году и проблеме последующего налаживания производства на новом месте.
Исходя из географической близости расположения и экономических связей, можно выделить три группы эвакуируемых предприятий, в эвакуации которых наблюдались общие закономерности: южную, северную и центральную. Это условное деление, используемое автором, никак не соотносится с каким-либо реально существовавшим административным делением, но, с точки зрения автора, помогает легче разобраться в таком сложном явлении, как эвакуация.
Наибольший интерес представляет эвакуация заводов южной группы. Это прежде всего три крупных завода, расположенных в городе Харькове: Харьковский Паровозостроительный, он же № 183, с начала тридцатых ставший крупнейшим производителем танков в СССР и в мире, Харьковский Тракторный, тесно связанный кооперированными поставками с заводом № 183, и завод № 75, поставлявший для танков завода № 183 дизели. Также к этой группе относится Мариупольский завод имени Ильича, на котором осуществлялся прокат бронелиста и производство корпусов танков для завода № 183. Вышеупомянутые заводы представляли собой важнейшие предприятия, чья деятельность была принципиально важна для успешного выполнения задач танковой промышленности. Эвакуация этих заводов имела первостепенное значение. Кроме того, следует отметить, что в отличие от экстремально неблагоприятных условий эвакуации из блокадного Ленинграда и относительно благоприятных условий эвакуации из района Москвы, с территорий, которые так и не были захвачены противником, эвакуация заводов “южной” группы может рассматриваться как характерный пример эвакуации крупных промышленных предприятий в 1941 году.
Как известно, первоначально стратегическая ситуация на Украине складывалась для СССР менее неблагоприятно, чем в Белоруссии и Прибалтике. Немецкие войска с самого начала не смогли здесь достигнуть таких быстрых темпов наступления, как на западном стратегическом направлении. В советском высшем военном руководстве это породило надежду на то, что фронт стабилизируется по Днепру. Успешная оборона Киева, казалось, укрепляла эти расчеты. Надежды рухнули, когда вторая танковая группа Гудериана прорвалась 10 сентября в район Ромны. 15 сентября они соединились с первой танковой группой Клейста в районе Конотопа. Произошла одна из грандиознейших военных катастроф второй мировой войны - Киевский котёл. После этого стало очевидно, что удержать Восточную Украину советские войска не смогут, а значит её развитая промышленность должна была быть как можно быстрее эвакуирована. Угроза нависла над Харьковом, от которого немцев в конце сентября отделяло всего чуть больше 70 километров.
Только 12 сентября, когда военная катастрофа была предрешена, было принято решение начать эвакуацию из Харькова заводов танковой промышленности. Любопытно, что постановления ГКО № 666сс и № 667сс, в которых предписывалось начать подготовку к эвакуации вышеупомянутых четырех заводов, появились в тот же день, что и был образован наркомат танковой промышленности. Организация эвакуации этих заводов стала одной из первых задач наркомата. В соответствии с вышеупомянутыми постановлениями ГКО были отданы приказы народного комиссара танковой промышленности за № 2сс от 13 сентября 1941 года, в котором определялся порядок эвакуации завода № 75, и 4сс от того же числа, определявший порядок эвакуации Харьковского паровозостроительного завода и Мариупольского завода имени Ильича, а вслед за тем 11сс от 17 сентября, в которых определялся порядок эвакуации Харьковского тракторного завода. Эти приказы фактически содержат планы проведения эвакуации этих заводов. Впрочем, эти планы представляли собой не вольное творчество руководства наркомата. Основные мероприятия, запланированные в этих приказах, были уже подробно изложены в постановлениях ГКО № 666 и № 667.
На бумаге все выглядит очень хорошо. Предприятия должны были быть эвакуированы в следующие пункты: завод № 183 - на Уральский вагоностроительный завод в городе Нижний Тагил, один из крупнейших заводов Урала, построенных в 30-е годы. На этом заводе имелись большие свободные площади, на которые до сих пор не было установлено оборудование ( из-за этого завод так и не вышел на проектируемую мощность производства ), а также развитое металлургическое производство. Впоследствии Уральский вагоностроительный завод ( в годы войны он обычно тоже назывался № 183, как и завод в Харькове ) стал крупнейшим танковым заводом мира, как по территории завода, которая, как оказалось, была сопоставима с крупным городом, так и по объёмам производства, и даже вошёл в книгу рекордов Гиннеса как крупнейший военный завод. Мариупольский завод имени Ильича должен был быть разделён на две части. Большая часть должна была войти в состав завода № 183 в Нижнем Тагиле, а другая, состоящая из оборудования и рабочих, занятых производством бронелиста - на Нижнетагильский Металлургический завод. Завод № 75 должен был быть эвакуирован на Челябинский тракторный завод, туда же, куда уже эвакуировался Кировский завод из Ленинграда, и войти там в его состав. ХТЗ должен был разделить своё оборудование между пятью заводами: тем же № 183, Сталинградским тракторным, № 264, тоже находившимся в Сталинграде, Чкаловским паровозоремонтным и Саратовским паровозоремонтным. С точки зрения размещения эвакуируемых предприятий план был отличным. Очень важно было то, что в качестве базы для развёртывания производства на новом месте можно было использовать уже существующие предприятия, имеющие собственную развитую производственную базу, запасы сырья, собственный жилой фонд, подсобные хозяйства и т. д.. Выбор Уралвагонзавода как предприятия, на которое должен был быть эвакуирован завод № 183, тоже был очень удачным и способствовал успешной деятельности этого крупнейшего танкового завода. ХТЗ, как предприятие, не имеющее собственных традиций танкостроения, было ценно не как единый комплекс, а прежде всего своим оборудованием. Ликвидация завода и распределение этого оборудования по нескольким предприятиям позволяло более эффективно его использовать. Так же разумным следует признать разделение на две части Мариупольского завода. Производство бронекорпусов было действительно выгоднее передать танковому заводу, а металлургическое оборудование лучше было бы использовано на Нижнетагильском металлургическом заводе.
Предполагалось провести эвакуацию в два этапа. Всё оборудование и кадры должны были быть разделены на две группы, каждая из которых должна была включать 50% действующего оборудования, занятого на производстве танков и деталей к ним, и соответствующее количество ИТР. На первом этапе, начать который предполагалось немедленно, должна была быть эвакуирована первая группа. Первый этап должен был завершиться на Мариупольском заводе имени Ильича к 10 октября, на заводе № 75 - 25 октября, на Харьковском Тракторном заводе - 27 октября, а на Харьковском Паровозостроительном заводе, он же № 183 - 10 ноября. Эвакуация второй группы должна была начаться только после того, как первая группа наладит на новом месте производство. Таким образом, процесс выпуска военной продукции не должен был быть прерван. Было установлено, что завод № 183 должен будет в ходе первого периода эвакуации производить не менее 7 танков в день, а Мариупольский завод имени Ильича - обеспечить для завода № 183 необходимое для такого объёма производства количество бронекорпусов и башен.
Определёно количество и тип требующихся для проведения эвакуации вагонов. Их требовалось для проведения эвакуации немало. Так, Харьковский Паровозостроительный завод должен был получить для проведения обоих этапов эвакуации 3000 вагонов ( в стандартном двухосном исчислении ), в том числе 900 - для людей. Харьковский тракторный должен был получить для проведения эвакуации 3000 вагонов, в том числе и 1000 вагонов для людей. Завод № 75 должен был получить1650 вагонов, в том числе 480 вагонов для людей. Больше всего вагонов должен был получить Мариупольский завод имени Ильича. Ему должны были предоставить 6200 стандартных вагонов в двухосном исчислении, 220 50-ти тонных вагонов и 20 транспортёров. Всего для четырёх заводов требовалось 14090 вагонов всех типов. Постановления ГКО № 666 и № 667 обязывали НКПС выделить это количество вагонов для эвакуации предприятий НКТП. Транспортный отдел НКТП и его начальник Иванов получили указание обеспечить получение требуемых вагонов от НКПС. Впрочем, это огромное число вагонов вряд ли могло быть полностью получено в действительности.
Особое внимание в приказах уделено проблеме обустройства на новом месте. Заводы должны были выслать на новые места своего расположения группы специалистов во главе с главными инженерами и провести там подготовительную работу. Заранее было определено, что на Уралвагонзаводе, куда эвакуировался завод № 183, потребуется ещё две дополнительные мартеновские печи, которые директор завода должен построить к 1 декабря, так же как и фундамент под прокатный стан. Внимание было уделено не только организации производства на новом месте, но и созданию приемлемых условий быта рабочих. В частности, для будущих новых рабочих Уралвагонзавода, прибывающих в ходе эвакуации, предусматривалось построить деревянные дома на 40.000 человек. Строительство домов должно было быть завершено к 1 января 1942 года. Помимо этого, руководство партийной организации Свердловской и Челябинской областей должно было выделить жилой фонд в городе Нижний Тагил для эвакуированных сотрудников заводов наркомата. Для строительства должны были быть выделены необходимые материалы, в том числе Наркомлеспром был обязан предоставить 8000 вагонов леса.
Устанавливалась система контроля за проведением эвакуации. Директора заводов обязаны были ежедневно докладывать о ходе мероприятий по эвакуации, в том числе о количестве отгруженного оборудования, номерах и маршрутах поездов, их местоположении. Помимо этого, разумеется, на заводах были уполномоченные по эвакуации от НКТП, также как, разумеется, от ГКО и комитета по эвакуации, выполнявшие функции контроля.
План эвакуации, изложенный в приказах, неплохо продуман, если мы учтем ту ситуацию цейтнота, в которой он создавался. Сами приказы представляют собой великолепные образцы методики, характерной для советской системы управления. Продуманы конкретные мероприятия, назначены ответственные за их осуществление, приняты решения о выделении необходимых средств. Приказы написаны четким лаконичным языком, задачи поставлены предельно ясно и понятно. Казалось бы, предусмотрено всё, от числа требуемых вагонов до числа домов для рабочих, которые необходимо построить. Предусмотрено и то, что эвакуация не должна прервать поставки военной техники армии. Я так много внимания уделил этим приказам и их анализу для того, чтобы показать, что во всём том, что произошло впоследствии, виновата не чья-то нераспорядительность или непредусмотрительность, все основные трудности были предвидены заранее, была сделана попытка подготовить их преодоление, но всё же объективные условия были слишком неблагоприятны.
Как показали последующие события, планы, изложенные в приказах, выполнены не были, и, видимо, были невыполнимы вообще. Самым большим затруднением была нехватка времени. Танковой промышленности ещё сильно повезло в том, что немцы недостаточно оценили стратегическую важность захвата Харькова, направив главный удар группы армий Юг южнее, на Ростов. Для наступления на Харьков, впрочем, была выделена достаточно сильная 6-я армия. Советские войска упорно защищали Харьков. Советское командование понимало важность этого города, и много сделало для его защиты. Поэтому Харьков пал только 25 октября. Последний же эшелон с оборудованием завода № 183 покинул его 19 октября.
Видимо, к началу октября опасность, нависшая над Харьковом, стала восприниматься советским руководством более реально. 4 октября выходит постановление ГКО, вносившее изменение в порядок эвакуации заводов № 75, № 183, ХТЗ и Мариупольского завода имени Ильича. 7 октября в соответствии с этим постановлением появился приказ наркома танковой промышленности Малышева В. А. № 53сс. Новые решения фактически отменяли двухэшелонный порядок эвакуации. Теперь эвакуировать следовало всё и при этом как можно быстрее. Срок был назван фантастически короткий, и поэтому невыполнимый - 15 октября, то есть, считая с днём появления приказа - 9 суток. Приказом был назначен срок начала производства танков на новом месте - 1 ноября. Эвакуации заводов НКТП из Харькова уделялось особое внимание, о чём свидетельствует то, что личный контроль за её осуществлением должен был осуществлять председатель комитета по эвакуации Шверник Н. М.. От НКТП в Харьков контролировать ход эвакуации был послан заместитель наркома Зернов. Нарком путей сообщения Л. М. Каганович должен был обеспечить подачу необходимого количества вагонов ( при этом точное число вагонов не указывалось, возможно, следовало исходить из того, сколько НКПС вообще сможет предоставить за такой короткий срок ). Начальник Главснаба НКТП Розин должен был обеспечить своевременное получение вагонов от НКПС. То, что на этот раз данная важная задача была доверена начальнику Главснаба, а не начальнику транспортного отдела, который должен был бы этим заниматься по своим служебным обязанностям, показывает, что перед этим с получением вагонов у НКТП возникали большие проблемы.
Планы и приказы - не более чем бумага, и реальное значение этих бумаг должно быть подкреплено выполнением того, что в них предписано. Сейчас достаточно сложно проверить, насколько точно выполнялись приказы, определявшие порядок эвакуации, теми, кому они были адресованы, и, прежде всего, руководством заводов. Очень интересная информация об этом содержится в “Отчёте об истории производства танковой брони на заводе имени Ильича в 1931 - 1946 гг”. Этот объёмистый отчёт был написан после войны, когда по инициативе наркома танковой промышленности В. М. Малышева на нескольких крупных заводах НКТП была сделана попытка написать истории работы предприятий в годы войны. Получившиеся в результате неопубликованные истории заводов - очень интересный комплекс источников, содержащих разнообразную информацию. Автор “Отчёта об истории производства танковой брони на заводе имени Ильича в 1931 - 1946 гг.”, к сожалению, не известен. Можно предполагать, что он входил в состав руководства завода. Очевидно, что автор не имел возможности ознакомиться с приказом № 4 сс, определявшим порядок эвакуации его завода. Поэтому он просто пишет о том, как эвакуация проводилась на самом деле: “Поступившим в сентябре месяце 41 телеграфным распоряжением Наркомата и приказом директора об эвакуации завода, всё основное оборудование было остановлено на демонтаж”. “Как только был издан приказ Директора об эвакуации завода, было решено в первую очередь производить вывоз оборудования, занятого изготовлением танковой и судовой брони и во вторую очередь - оборудования второстепенного значения”. Напомним, что Мариупольскому заводу имени Ильича приказом № 4 сс было предписано разделить оборудование на две равные части, одна из которых должна была продолжать работать до тех пор, пока другая не начнёт работу на новом месте. Вместо этого директор завода Гармашов приказал остановить производство и вывозить в первую очередь самое ценное оборудование, в том числе то, что работало на нужды танкостроения. Тем самым он нарушил постановление ГКО и приказ наркома. Безусловно, это решение было оправдано, так как обстановка на фронте была такой, что никто не мог поручиться, сколько времени Мариуполь будет оставаться советским. Решение Гармашова было более рациональным. Оно позволило вывезти больше уникального оборудование, которое впоследствии очень пригодилось. То, что он провёл его в жизнь вопреки приказам вышестоящего руководства, можно считать оправданным.
В связи с этой ситуацией возникает несколько вопросов. Во-первых, по чьей инициативе произошло нарушение постановления ГКО. Была ли это личная инициатива Гармашова, или может быть решение было принято на более высоком уровне - самим В. А. Малышевым. Во вторых, неясно, было ли произошедшее на Мариупольском заводе случайным явлением, или на других заводах приказы наркомата об эвакуации выполняли так же “творчески”.0 Сведения об этом до нас не дошли. Ведь в официальных документах такие вещи не должны были оставить следов, а в секретную историю Мариупольский завода имени Ильича информация об этом попала достаточно случайно. В большинстве других случаев работу над этими документами брал под свой контроль директор или главный инженер. Однако Мариупольский завод имени Ильича в ходе эвакуации был расформирован, и затем создан вновь только в 1944 году. Руководство завода формировалось в основном из новых людей, которые о происходившем на заводе осенью 41 года знали мало. Возможно, никто из них и не знал, что некоторые факты истории завода являются более опасными, чем кажутся. Во всяком случае, можно утверждать, что если бы подобное происходило на заводе № 183, то в “Истории танкостроения на заводе № 183”, конечно, эти факты никогда не были бы упомянуты. Ведь написание этой работы контролировал тот же человек, что и проведение эвакуации завода - Ю. Е. Максарёв.
Каковы же были результаты эвакуации заводов южной группы? Хуже всего прошла эвакуация персонала. В общей сложности было вывезено всего 10% процентов рабочих и 20% ИТР и служащих завода № 183. Всего с этого завода в Нижний Тагил было эвакуировано 5234 человека, в том числе 2.500 рабочих и 800 учеников ФЗУ, прикреплённого к заводу. Дополнительно на завод было эвакуировано 732 человека из Мариупольского завода имени Ильича, в том числе 550 рабочих, 1005 человек с завода № 184 имени Орджоникидзе, 380 человек с завод “Профинтерн”, 250 человек с Кольчугинского завода, 110 человек с завода “Марти” в городе Николаеве, 900 трудмобилизованных из Москвы и 147 рабочих из других мест. Уже сам этот список красноречиво свидетельствует о том, какой хаос царил во время эвакуации. В этом хаосе и люди, и оборудование пропадали без следа и могли оказаться где угодно. Возможно, точно так же, как в Нижнем Тагиле оказались рабочие, которые не должны были быть там, и часть рабочих завода № 183 в Харькове оказалась где -то на других заводах, но не там, куда она должна была попасть. В общей сложности в конце 1941 - начале 1942 года на завод прибыло 8758 человек.
Судя по тому, что приказ № 4сс предписывал построить для вновь прибывающих из Харькова и Мариуполя работников домов на 40.000 человек, и ещё дополнительно освободить жилой фонд в городе Нижний Тагил, в тот момент предполагалось перевезти в Нижний Тагил примерно 15.000 работников. Можно предполагать, что это число относится только к работникам заводов № 183 и Мариупольского имени Ильича, так как в приказе речь шла только об этих заводах. Но в действительности с этих заводов было эвакуировано только 5966 человек, то есть почти в три раза меньше первоначально предполагавшегося числа.
Причиной столь неутешительных итогов эвакуации рабочих завода № 183 было не только дефицит времени но и ситуация, которая сложилась в Харькове во время проведения эвакуации. Как уже было сказано, к концу сентября немцы находились в 70 километрах от Харькова. Занять город им удалось только 25 октября, что говорит об ожесточенности боёв на этом направлении. Это можно считать успехом советских войск, и помогло достичь этого успеха в том числе и народное ополчение Харькова. В общей сложности в него тогда вступило 85000 человек. Фактически в народное ополчение вступил каждый десятый житель Харькова. Отметим, что в народное ополчение обычно вступали те, кто по каким-либо причинам не мог вступить в армию, в том числе те, кто имел бронь, например из-за работы на военном заводе. Очевидно, что в составе народного ополчения было немало работников ХПЗ, ХТЗ и завода № 75, которые предпочли бегству на Урал защиту своего дома с оружием в руках.
Впрочем, если бы первоначально ожидаемое число рабочих действительно прибыло бы в Нижний Тагил, то размещать их было бы негде. План строительства жилья для рабочих в Нижнем Тагиле выполнен не был. В то время как планировалось построить к 1 января 1941 года домиков на 40.000 человек, в действительности к концу февраля было построено жилья только на двадцать тысяч, в том числе 55,5 тыс. кв. метров землянок и 32,4 тыс. кв. метров бараков. Жильё было построено наспех, расположение его не было продумано. В итоге весной 1942 года многие землянки были затоплены водой. Это послужило причиной бегства с завода части его персонала ( в годы Великой Отечественной войны было запрещено самовольно оставлять место своей работы, за это грозило уголовное преследование ). Что касается бараков, то многие из них были построены без утепления, не говоря уже о таких мелочах, как штукатурка. Облегчало ситуацию то, что завод получил 208.000 кв. м. жилья Уральского Вагоностроительного завода, а также часть домов в Нижнем Тагиле.
В итоге завод № 183 в Нижнем Тагиле, как и все остальные заводы НКТП, оказавшиеся в результате эвакуации в похожей ситуации, и точно также как, видимо, большинство промышленных предприятий СССР, испытывал острую нужду в рабочей силе, и руководство наркомата приложило немало усилий, пытаясь пополнить её из различных источников. Особенно неприятно было то, что потерянная рабочая сила в большинстве случаев относилась к категории высококвалифицированной, и в военных условиях возместить эти потери было невозможно.
Эвакуация оборудования прошла несколько лучше. В общей сложности с завода № 183 было вывезено 3156 единиц оборудования. С завода № 75 - 3119 единиц оборудования. В общей сложности на Уралвагонзавод прибыло около 1500 вагонов с оборудованием. Это, безусловно, очень много, но по первоначальным планам только с завода № 183 должно было прибыть 2100 вагонов. К тому числу следует добавить и оборудование с других заводов, тоже предназначенное для завода № 183. Таким образом, значительное количество оборудования в ходе эвакуации было оставлено в Харькове. Немало его было потеряно в пути. На 30 декабря 1941 года не было доставлено к месту назначения 320 вагонов с завода № 183, 235 вагонов с завода № 75, 700 вагонов с Мариупольского завода имени Ильича. Поскольку с момента завершения отправки эвакуируемого оборудования прошло уже более двух месяцев, то это имущество можно уже смело отнести в разряд потерянного.
Производство танков налаживалось на заводе № 183 трудно. 8 декабря 1941 года он собрал на новом месте 25 танков, положив начало танковому производству в Нижнем Тагиле. Но собраны эти танки были из деталей, привезённых из Харькова. Заводу ещё только предстояло организовать полноценное производство, и именно здесь встретились наибольшие затруднения. В феврале эти затруднения привели к тому, что директор завода Ю. Е. Максарёв лишился своей должности ( впрочем, ненадолго, всего на несколько месяцев ), уступив её директору Кировского завода И. М. Зальцману. Новый директор провёл ряд энергичных мер, и в марте месячное производство завода превысило производство в Харькове.
На этом фоне неплохо выглядят результаты эвакуации Мариупольского завода имени Ильича. Там с самого начала ориентировались на то, что вывозить надо в первую очередь ценное и уникальное оборудование, которого на заводе было немало. Ещё в июле специальным постановлением ГКО заводу приказывалось вывести уникальный прокатный стан с диаметром вальцов 1250 миллиметров. Этот гигантский прокатный стан был создан для проката брони для так и не построенных линкоров типа “Советский Союз”. Для того, чтобы вывезти этого гиганта, потребовалось 800 вагонов. Впрочем, и без этого гигантского прокатного стана на заводе было немало ценного оборудования, которое пришлось эвакуировать в сентябре - октябре 1941. Например, это гигантский пресс фирмы “Шлеман”, весивший 2.300 тонн и создававший давление в 15.000 тонн. Его тоже удалось вывезти. Кроме того, были полностью эвакуированы два прокатных стана, ещё один был вывезен частично, а от трёх были вывезены отдельные детали. Было вывезено немало другого уникального оборудования. Из цеха № 100, занятого производством танковых корпусов, вывезли 5 прессов, 40 шлифовальных машин, 20 огнерезных машин для резки бронелиста, 62 металлообрабатывающих станка. Из других цехов было вывезено 5 мартеновских печей ,179 единиц другого оборудования.
В более сложных условиях проходила эвакуация заводов, отнесённых мною к “северной” группе, и расположенных в городе Ленинграде и его пригородах. Это в первую очередь один из индустриальных гигантов СССР, Кировский завод. Этот завод, имевший мощнейшую производственную базу, занимался танкостроением с начала тридцатых годов, но только с 1940 года, когда начался серийный выпуск танков КВ, эта сфера его деятельности стала господствовать над остальными. Тесно связан с Кировским заводом был Ижорский завод, производивший для Кировского завода бронекорпуса танков. Ещё одним танковым заводом в Ленинграде был завод № 174. В 30-е годы он производил танки Т-26. В описываемый период завод перестраивал своё производства, готовясь выпускать танки Т-50 ( проект легкого танка, предназначенного для замены Т-26 ). Спецификой эвакуации этих заводов было то, что хотя место их расположения не было захвачено противником, но проведение их эвакуации было затруднено тем, что Ленинград в ходе блокады до 1943 года не имел сухопутного пути сообщения с остальной страной. В результате вывоз оборудования и рабочих из города до окончательного снятия блокады так и не был завершён.
Угроза Ленинграду возникла достаточно рано. Быстрый бросок через Прибалтику 4-й танковой группы немцев вывел их на дальние подступы к Ленинграду в район Пскова уже в первой декаде июля 1941 года. Именно в июле начинается частичная эвакуация Кировского завода. Первыми эвакуируют тракторный и дизельный цех. Их вывозят в город Свердловск на площадь Уральского Турбинного Завода, где был образован в результате завод № 76, выпускавший в годы войны танковые дизели. Прорыв немцев на Лужской линии обороны заставил активизировать эвакуацию. Началась общая эвакуация завода на Челябинский тракторный завод. Это решение нельзя не признать рациональным, так как Челябинский завод не только был одним из крупнейших заводов Урала, но на нём накануне войны велась подготовка к началу производства танков КВ.
В августе немцы захватили Красное Село и оттуда начали артиллерийский обстрел территории завода. Возникла угроза окружения Ленинграда. Для активизации эвакуации из Ленинграда в город были посланы В. М. Молотов и Г. М. Маленков. Большое внимание было уделено вывозу оборудования Кировского завода. В последние дни августа оттуда было эвакуировано 525 станков. 29 августа была перерезана последняя железнодорожная ветка. Отныне людей и оборудование из города должны были вывозить по Ладожскому озеру, а значит и темпы эвакуации серьёзно снижались. Учитывая тот объём оборудования, который вывозился тогда из Ленинграда, бывшего одним из крупнейших промышленных центров страны, можно уверенно утверждать, что вывезти всё оборудование и кадры Кировского завода было нереальной задачей. Эвакуация Кировского завода превратилась в длительный и тяжелый процесс. Часть оборудования и рабочих осталась на месте до конца блокады. В период блокады завод был занят ремонтом танков. Танков тогда завод не производил. К концу блокады на заводе всё ещё находилось полторы тысячи металлорежущих станков, и, что особенно важно, 8 прокатных станов, которые очень пригодились бы танковой промышленности, если бы функционировали в 1942 - 1943 годах. Это оборудование так и не удалось эвакуировать. Лишь после окончательного снятия блокады в 1944 году удалось наладить на заводе металлургическое производство, а первый танк завод вновь выпустил только в 1945 году.
В Челябинске эвакуированные кадры и оборудование Кировского завода стали основой для знаменитого Танкограда, слившись в нём с Челябинским тракторным, частью завода № 75, заводами “Красный Пролетарий” и 7-м заводом шлифовальных станков. Танкоград в деле налаживания производства на новом месте оказался рекордсменом, выпустившим в 1941 году 514 танков, в том числе 73 танка в III квартале. Помогало то, что Челябинский тракторный ещё до войны начал готовиться к переходу на производство танков. Энергичный директор завода И. М. Зальцман повысил свой авторитет в глазах руководства, которое считало его специалистом по налаживанию производства после эвакуации, что послужило причиной вышеупомянутого назначения И. М. Зальцмана директором завода № 183. Вскоре Зальцман стал новым наркомом танковой промышленности.
Завод № 174 испытал примерно те же трудности, что и Кировский завод, хотя процесс его эвакуации на Омский Вагоностроительный завод не был таким масштабным.
Легче всего прошла эвакуация заводов “центральной” группы, к которой относились заводы № 37, производивший накануне войны легкие плавающие танки, КИМ, Коломенский паровозостроительный и Подольский имени Орджоникидзе, изготовлявший бронекорпуса танков для завода № 37. Московский промышленный район, к которому они все относились, не был ни захвачен немцами, ни отрезан от остальной территории страны, как Ленинград. Поэтому ход эвакуации не был нарушен влиянием военных действий и с предприятий можно было вывезти самое ценное. Брали всё, что оправдало бы затраты усилий на перевозку. Было оставлено только старое неэффективное оборудование, да и то только в том случае, если оно было слишком тяжелым. Были вывезены все заделы и материалы.
В ходе эвакуации три завода - КИМ, № 37 и Подольский завод имени Орджоникидзе должны были быть слиты в один. Первоначально для размещения этого нового завода предназначался Ташкентский завод сельскохозяйственного машиностроения, переданный постановлением ГКО 9 октября 1941 года наркомату танковой промышленности. Однако через 10 дней ГКО приняло другое решение, и заводы были отправлены в Свердловск, где они должны были слиться сразу с двумя находящимися там заводами - “Металлистом” и заводом имени Воеводина.