Е.А. Осокина. Золотая лихорадка по-советски - I
Продолжаю выкладывать некоторые публикации Елены Осокиной. На этот раз речь пойдет о системе Торгсина, существовавшей в первой половине 30-х годов и сыгравшей определенную роль в индустриализации страны.
Елена Осокина. Золота лихорадка по-советски. Журнал "Родина", №9, 2007.
___________________________________
Торгсин (18 июня 1930 - 1 февраля 1936 года) - Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами на территории СССР - родился в годы острого валютного кризиса. Вначале малозначительная конторка Мосторга, Торгсин продавал антиквариат иностранным туристам в Москве и Ленинграде да снабжал иностранных моряков в советских портах. В декабре 1930 года список его клиентов пополнился иностранцами, длительно проживавшими и работавшими в СССР. 4 января 1931 года Торгсин получил всесоюзный статус, а 14 июня открыл двери советским гражданам, которые вначале могли покупать в Торгсине только на царский золотой чекан. Поистине революционный поворот в истории объединения произошел в конце 1931 года, когда правительство разрешило советским гражданам покупать товары в Торгсине в обмен на бытовое золото.
Автором идеи продаж на бытовое золото был директор столичного универмага N1 Ефрем Владимирович Курлянд, который в марте 1931 года обратился с этим предложением к руководству Наркомата внешней торговли. 3 ноября 1931 года Политбюро поручило Наркомвнешторгу СССР организовать в магазинах Торгсина скупку бытового золота в обмен на товары. Специальная комиссия, куда вошли Розенгольц (Наркомвнешторг), Гринько (Наркомфин), Серебровский (Союззолото), Калманович, Дерибас (ОПТУ), должна была определить районы деятельности Торгсина по скупке золотых предметов и методы расчета. В декабре 1931 года универмаг N 1 в Москве с устного разрешения председателя правления Торгсина М. И. Шкляра начал продавать товары советским гражданам в обмен на бытовое золото. 10 декабря 1931 года вышло Постановление СНК СССР "О предоставлении Всесоюзному объединению "Торгсин" права производства операций по покупке драгоценных металлов (золота). Хотя со временем последовали разрешения принимать от населения также и серебро, платину, бриллианты и другие драгоценные камни, именно золото сыграло главную роль в истории Торгсина. Всего за четыре года (1932-1935) люди снесли в него почти 100 тонн чистого золота!
Лом и чекан, или о замещении богатства
Золото в Торгсине принималось во всех видах: в ломе, ювелирных, художественных, бытовых изделиях, монетах, слитках, песке (шлихт), самородках, утиле, даже в отходах, за исключением церковной утвари. Имущество церкви было национализировано, церковные предметы в частном владении считались краденными у государства и подлежали конфискации [1].
Все это разнообразие форм золота уничтожалось. Приемщик-оценщик выламывал драгоценные камни, часовые и другие механизмы, эмаль, дерево, ткань, кость и любые другие вставки, самородки разбивал молотком. О технике приемки говорит и набор инструментов работников Торгсина: плоскогубцы (флахцанг), круглогубцы (бихцанг), кусачки (кнайфцанг), магнит, отвертка часовая, напильники - треугольный и плоский (шабер), штихель, лупа, ножницы для металла и, наконец, - внимание! - наковальня, зубило и молоток на 4-6 кг веса для рубки больших слитков [2].
В обезличенной куче лома уже не было семейных напутствий, передававшихся с кольцом прабабки от матери дочери или невестке, воспоминаний о последних беззаботных довоенных именинах, что навевало подаренное тогда мужем золотое колечко, или историй о подвигах прадедов в минувших войнах, рассказанных в их орденах. Отторгнутый от своих семей, золотой лом был свободен от человеческой памяти. Официально и вполне символично "лом" стал главной категорией в статистике учета золота в Торгсине, второй группой были монеты царского чекана ("чекан"). В кладовых Госбанка все переплавлялось в слитки [3], которые затем переправляли в Европу, главным образом в Германию, для продажи на мировом рынке. Взамен изымаемых из частного владения дореволюционных изделий из драгоценных металлов Ювелирное объединение Наркомвнуторга заполняло внутренний рынок современными советскими поделками из мельхиора, биметалла, легковесного серебра, искусственных и низкокачественных драгоценных камней.
ИСПЫТАНИЕ МЕТАЛЛА, ВАШБАНК И КЛЕЕНЧАТЫЕ НАРУКАВНИКИ
Процесс приемки ценностей был долгим, трудоемким и ответственным. Металл должен был пройти испытание. Для этого приемщик делал надрез напильником или глубокую царапину шилом или иглой. На место пореза капал азотной кислотой. Если реакции не было, то предмет золотой, если появлялось потемневшее пятно - серебряный, а если на месте разреза кислота начинала кипеть и показывалась зелень - медный. Убедившись, что предмет золотой, оценщик устанавливал его пробу, то есть содержание чистого золота в металле.
Следующий этап - взвешивание. Инструкция предписывала тщательно выверить и очистить от пыли весы. Запрещалось в качестве разновеса использовать - видимо, в практике таких случаев хватало - монеты, спички и другие предметы, а только клейменые гирьки. Перед взвешиванием оценщик должен был удалить из изделия все постороннее, что не являлось драгоценным металлом: механизмы, всевозможные вставки, впайки других металлов. Из выломанных незолотых предметов государство также пыталось извлечь пользу. На совещании Ленинградской областной конторы Торгсина один из работников, например, советовал "обратить внимание на сбор мелких драгоценных камней и часовых механизмов, от которых отказываются сдатчики золота, необходимых для нашей промышленности" [4].
Испытание золота было и испытанием для пробирера, который за ошибки отвечал кошельком. "На днях я убедился, насколько сложно идет процесс приемки, - говорил на совещании у управляющего Ленинградской конторой один из директоров скупочного пункта. - Одна знакомая попросила меня принять ее без очереди, я дал пробиреру (кольцо. - Е. О.) и остался посмотреть, что он делает. Он в семи местах пробовал пробированное обручальное кольцо - и на камне поскоблил, и по-всякому. Я спросил его - почему вы так смотрите, он отвечает: "Нам банк столько наговорил, что мы за все отвечаем, мы так напуганы, что иначе не можем принимать" [5]. Впрочем, попытка перестраховаться и отказ принять подозрительное золото могли стоить оценщику самого дорогого - продовольственного пайка [6].
Испытание золота было и испытанием для сдатчика. Можно только догадываться, что чувствовали люди, глядя на изрезанные, исколотые, разломанные семейные реликвии. Документы описывают случаи, когда люди, не доверившись одному оценщику, несли золото в другой скупочный пункт, и нередко оценки одного и того же предмета разными приемщиками расходились. Да и неудивительно: плохие весы, отсутствие гирь, просроченные реактивы. Приблизительность оценки и количество ошибок увеличивались при продвижении в глубинку, где не хватало инвентаря, реактивов и специалистов.
Инструкции по приему золота свидетельствуют, что государство боялось потерять даже пылинку золота. Стол приемщика по бокам имел бортики, "предохраняющие от возможного отскакивания на пол камней, пружин и др. предметов при взломе (так в инструкции. - Е. 0.) изделий", а также раструски золотой пыли. Со стороны клиента он был защищен стеклянной перегородкой, через которую сдатчик наблюдал работу оценщика. В правой плоскости крышки стола следовало вырезать отверстия, каждое для определенной пробы золота. Приняв золото, оценщик опускал его в соответствующее отверстие ящика, из которого уже не мог его достать. Ящик был опломбирован в течение всего рабочего дня. С левой стороны в крышке стола предписывалось сделать еще одно отверстие и под ним аналогичный опломбированный ящик, но для утиля (драгоценных и полудрагоценных камней, металлических отходов, бумаги от обтираемых реактивов, металлической пыли и других предметов без цены). Спиливание нужно было производить над специальным ящиком, дно которого покрывалось плотной белой бумагой. В конце рабочего дня оценщик должен был собрать золотую пыль, распыленную в результате испытания золота: смести со стола весь мусор в специальный ящик в столе, очистить щеткой все пылинки с рабочей одежды, "указать уборщику, от какого и до какого места самым аккуратным образом подмести пол и куда убрать весь собирающийся мусор", и даже тщательно вымыть руки в особом рукомойнике - вашбанке.
Поверхность стола покрывалась стеклом, линолеумом или металлическим листом - материалами, не позволяющими застрять ни одной пылинке золота, а оценщик должен был работать в нарукавниках из клеенки. Золотоносный и другой ценный утиль сдавался старшему приемщику или заведующему, тот хранил его в несгораемом шкафу и раз в два месяца, предварительно взвесив и опломбировав ящик, сдавал в Управление драгоценных металлов и инвалюты Госбанка. Для того чтобы оценщик собирал утиль не за страх, а за совесть, ему полагалась премия - 10 рублей за каждый грамм выделенного из отходов чистого золота.
В огромной стране "распыление" неоплаченного золота было значительным. Например, в 1933 году "припек", образовавшийся из неоплаченных людям излишков и отходов золота и серебра, составил 9 миллионов рублей [7], по курсу приемки это почти 7 тонн чистого золота! [8]
В погоне за золотом появился "скользящий пробирер" - приемщик-оценщик, выезжавший скупать золото у населения в районы, где не было Торгсина [9]. В начальный период золото и серебро "против товаров Торгсина" скупали Мосторг и отделения Госбанка [10]. Сам Торгсин имел сеть агентов, которые забирались в глухие районы частной старательской добычи в Сибири и Казахстане. Наживался на этом и частный капитал. Предприимчивые люди скупали золото в глухих деревнях и от своего имени сдавали в Торгсин. По признанию правления, обороты таких частников превышали обороты некоторых торговых точек Торгсина. Чтобы защитить себя от ОГПУ, частные скупщики порой легализовывали свою деятельность, заключив договор и став официальными агентами Торгсина по скупке с обязательством ежемесячно сдавать оговоренную сумму ценностей [11].
СДАТЧИК "С СОБАЧКОЙ"
В скупке постоянно толпились очереди. Из Ленинграда, например, писали: "Золотая касса не может в короткий восьмичасовой срок пропустить всех желающих сдать золото. Больше 70-80 человек не пропустить, а желающих 100 человек, приходится их разбивать по дням. Многие говорят: "Я больше не приду" [12]. В крупных городах оценщики работали в две смены и практиковали "запись на сдачу" [13]. Со сдачей ценностей мытарства сдатчиков, однако, не кончались.
Приняв ценности, оценщик в трех копиях выписывал квитанцию. Одну оставлял у себя, две другие посылал для проверки контролеру по приемке ценностей. Сдатчик же получал квиток - номерной ярлык, в народе прозванный "собачкой". Этимология этого слова потерялась.
Пока сдатчик "с собачкой" ждал в тесном и душном коридоре, контролер проверял, правильно ли назначена цена и произведен расчет. Затем вызывал притомившегося сдатчика, отбирал у него "собачку", а взамен вручал... квитанцию. Усталому сдатчику предстояло отправляться в третью очередь - в кассу, куда контролер под расписку отдавал оставшуюся у него копию квитанции. И только тогда сдатчик наконец-то получал деньги Торгсина. Форма "денег" с годами менялась. Вначале это были боны, или товарные ордера, коротко "ТОТ". Подделать ТОТ было несложно, поэтому в 1933 году ввели именные товарные книжки, именуемые заборными, которые состояли из отрывных талонов. При оплате кассир магазина срезал талоны на сумму совершенной покупки. Полностью отоваренные книжки оставались в магазине в "мертвой картотеке". В 1934 году товарные книжки образца 1933 года, так называемые купюрные, были аннулированы. Вместо них ввели товарные книжки нового образца и новый порядок отоваривания, при котором покупатели прикреплялись к определенному магазину.
Государство кнутом и пряником пыталось заставить скупщиков работать быстрее. Летом 1933 года оценщики-приемщики, как и многие другие работники в стране, по призыву Сталина были переведены на сдельщину. Их зарплата стала зависеть от количества обслуженных людей. Нормы были довольно напряженными: для получения максимальной зарплаты в месяц требовалось обслужить 4200 или больше сдатчиков - около 160 человек в день! Переход на сдельщину больно ударил по оценщикам периферийных пунктов, где обороты золотоскупки были значительно ниже оборотов крупных городов.
При пустых магазинах деньги теряли свое значение, и неудивительно, что в годы карточной системы первой половины 1930-х годов не столько зарплата, сколько паек играл роль главного стимула улучшения работы. Размер же пайка зависел от полезности человека для индустриализации, которую определяло государство. Торгсин не был исключением. Скупочный пункт имел свою иерархию сотрудников и пайков. "Золотые" пайки получали только оценщики и контролеры - лица, непосредственно принимавшие ценности или проверявшие их приемку. В паек входили торгсиновские товары "экспортного качества", но платить за них нужно было в рублях. Остальные сотрудники снабжались пайками на общих условиях через государственные распределители. В 1933 году в Торгсине была введена дифференциация пайков: их величина стала зависеть от количества обслуженных сдатчиков [14].
ЗОЛОТАЯ СТАТИСТИКА ГОЛОДА
Золотые операции Торгсина развивались стремительно. Если в первый месяц 1932 года он купил у населения 90 кг чистого золота, то летом месячная скупка уже превышала тонну, а в октябре перевалила за две тонны чистого золота [15]. Руководство в определении перспектив скупки явно не поспевало "за голодом" и темпами, которыми население несло свои сбережения в Торгсин [16]. Первоначально план скупки валютных ценностей на 1932 год был определен в 25 миллионов рублей, но уже зимой увеличен до 40 миллионов [17], а к весне еще на миллион рублей. Увеличение плана шло за счет роста скупки бытового золота. По новым наметкам Торгсин должен был скупить золота на 20,9 миллиона, из них лома на 14,9 и чекана на 6 миллионов рублей [18]. К осени 1932 года валютный план Торгсина достиг 60 миллионов рублей [19]. Торгсин перевыполнил и увеличенный план. За 1932 год он скупил у населения золота на 26,8 миллиона рублей, превысив плановые наметки почти на б миллионов! [20] План скупки и по лому, и по чекану был превзойден, но бытовое золото лидировало (см. таблицу) [21].
Соотношение между бытовым золотом и монетами царской чеканки имеет интересное социальное содержание. По мнению торгсиновских руководителей, царские монеты поступали в Торгсин в основном из глубинки, от крестьян, в то время как бытовое золото было индикатором вовлечения городского населения [22]. Деление "лом - город, чекан - деревня", конечно, приблизительное. И крестьяне приносили в Торгсин золотые украшения, а в городе в кубышках сохранились царские монеты. Но все-таки по нему можно судить об основных тенденциях в социальном и географическом развитии Торгсина. Возвращаясь к соотношению лома (19 млн) и чекана (7,8 млн) в золотоскупке 1932 года, можно сказать, что Торгсин в тот год оставался в значительной степени городским.
Абсолютным лидером в скупке золота в 1932 году была Московская контора. За девять месяцев она "заготовила" золота на 4,6 миллиона рублей (3,6 тонны чистого золота). Это более четверти всей годовой золотоскупки Торгсина [23]. На втором месте стояла Ленинградская контора, скупившая золота почти на 2 миллиона рублей, на третьем - Харьковская (1,5 млн). По скупке золота выделялись также Северо-Кавказская (1 млн), Закавказская (0,9 млн), Одесская (0,8 млн), Киевская (0,6 млн), Горьковская и Центрально-Черноземная (по 0,5 млн) конторы. Существенно отставали Казахская (17 тыс.), Дальневосточная (111 тыс.), Башкирская (144 тыс.)...
Результаты работы контор в 1932 году уже отражают географию голода - высокие показатели по украинским конторам [24], наивысшие показатели выполнения плана в наиболее голодные месяцы - апрель, май, июнь [25]. Но в значительной степени итоги золотоскупки 1932 года - свидетельство неравномерности развития сети Торгсина. Наиболее "старые", столичные и украинские конторы с развитой сетью магазинов шли впереди, "молодые", находившиеся в стадии образования, отставали.
В 1932 году люди принесли в Торгсин почти 21 тонну чистого золота - более половины промышленной добычи золота в тот год [26]. С учетом того, что сдавали золото не чистое, разных и преимущественно низших проб, реальный физический тоннаж принесенного в Торгсин ценного металла вырастет в несколько раз. 1932-й стал первым годом массового мора в СССР. Настал звездный час Торгсина. На 1933 год окрыленное руководство назначило Торгсину план в 2 раза больше прошлогоднего - скупить золота на 48 миллионов рублей [27]. Золотоскупка должна была обеспечить почти 40 процентов выполнения общего плана "заготовки ценностей"!
Тот факт, что Торгсину по плану предстояло скупить монет почти в 4 раза больше, чем в 1932 году, - свидетельство того, что руководство ожидало в 1933 году массовый приход крестьян в Торгсин. Руководство осознавало, какие регионы будут голодать. По плану 1933 года Украина должна была скупить ценностей на 28 миллионов рублей, фактически столько же, сколько и элитная Москва с ее огромным столичным валютным потенциалом (29 млн). Даже вторая по значимости после Москвы Ленинградская контора получила план почти в 2 раза меньше украинского (15 млн). Высокий план скупки ценностей на 1933 год, по б миллионов рублей, получили также Северный Кавказ, Закавказье и Белоруссия [28].
Примечания:
1. См. распоряжение о прекращении приема золотых и серебряных предметов церковной утвари. Российский государственный архив экономики (далее РГАЭ). Ф. 4433. Оп. 1. Д. 132. Л. 92.
2. Приемка и оценка драгоценных металлов. Руководство для скупочных пунктов Торгсина. Москва. Внешторгиздат. 1933. Благодарю своего однокурсника историка и археолога Андрея Сазанова, который нашел эту брошюру в Ленинке и сделал для меня копию.
3. О переплавке монет см.: РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1.Д. 132. Л. 54.
4. Ленинградский областной государственный архив в Выборге (далее ЛОГАВ). Ф. 1154. Оп. 2. Д. 5. Л. 130.
5. ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 2. Д. 5. Л. 12.
6. В конце зимы - весной 1934 года в разных городах СССР на скупочных пунктах Торгсина появилось значительное количество крупных поддельных слитков золота низкой пробы. Боясь, что известие о фальсификации слитков вызовет массовый отказ оценщиков принимать золото, - видимо, сигналы об отказах уже начали поступать с мест, - Правление Торгсина спешно разослало на места письмо, в котором призывало оценщиков не избегать ответственности в определении пробы слитков. За необоснованный отказ принимать золото правление грозило оценщикам полным или частичным лишением пайка. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1.
Д. 132; Центральный государственный архив Московской области (ЦГАМО). Ф.3819. Оп. 1.Д.4.Л.19.
7. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 114. Л. 38.
8. Все расчеты тоннажа скупленного золота в статье произведены на основе скупочной цены Торгсина - 1 руб. 29 коп. за грамм чистоты.
9. ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 2. Д. 5. Л. 126-127.
10. Как и в случае со "скользящим пробирером", при скупке золота Госбанком Торгсин высылал посылки по заказам сдатчиков золота. О правилах скупки драгоценных металлов отделениями Госбанка "против товаров Торгсина" см. циркуляр Госбанка, принятый в декабре 1932 года. Государственный архив Смоленской области (ГАСО). Ф. 1425. Оп. 1. Д. 1. Л. 26-35.
11. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 33. Л. 25; Д. 41. Л. 20.
12. ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 2. Д. 5. Л. 12.
В период развертывания золотоскупки жалобы директоров скупочных пунктов на невозможность "пропустить" через скупку всех желающих сдать золото были распространенным явлением.
13. Летом 1933 года двухсменная работа, например, была введена в 10 скупочных пунктах Ленинграда. ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 3. Д. 59. Л. 261.
14. Наибольший паек в размере 12 золотых рублей полагался приемщикам при обслуживании 4200 сдатчиков в месяц.
Контролеры же, чтобы получить наибольший для них паек стоимостью 10 рублей, должны были "обработать" в 2 раза больше - 8400 сдатчиков в месяц (до 350 человек в день). При превышении высшей нормы оценщики и контролеры получали прибавку к зарплате. Наименьший паек стоимостью 6 золотых рублей должны были получать оценщики при обслуживании 2400 и меньше сдатчиков в месяц и контролеры при обслуживании 275 сдатчиков в день. 15. Справка Госбанка о количестве золота-лома, скупленного через Торгсин за время с начала операций (декабрь 1931 года) по 1.1.33. РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 1. Д. 964. Л. 11.
16. Вот, например, данные по Ленинградской конторе. Скупка бытового золота началась в конце декабря 1931 года. В январе 1932 года контора скупила золота на 61 тыс., в феврале на 147 тыс., в марте на 173 тыс., в апреле на 207 тыс. рублей. Директивный план скупки золота на апрель был выполнен на 244%! ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 2. Д. 19. Л. 34, 55.
17. Более трети этого плана - 14 миллионов рублей - должно было быть обеспечено скупкой бытового золота. Начальный план на 1932 год также предусматривал получение Торгсином чекана и инвалюты на сумму 13 миллионов, переводов на сумму 10 миллионов и приход от портовой торговли в размере
3 миллионов рублей. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 19. Л. 135.
18. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 92. Л. 171; Д. 66. Л. 98.
19. Об этом говорилось в "Записке Правления Торгсина в ЦК о функциях и аппарате Всесоюзного объединения Торгсин", составленной в октябре 1932 года. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 7. Л. 7.
20. План был выполнен почти на 130%. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 92. Л. 171.
21. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 132. Л. 123. 22. О том, что золото старого чекана в значительной степени поступало из "глубинных пунктов" от крестьян, например, говорится в "Объяснительной записке к плану привлечения ценностей на 1935 год" ( РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 140. Л. 76), а также в "Анализе каналов притока валюты в Торгсин", подготовленном в феврале 1934 года И. Орбеловым (РГАЭ.
Ф. 4433. Оп. 1. Д. 132. Л. 121), и в докладе зам. председателя правления Торгсина Азовского на областном совещании директоров универмагов Западной области в июне 1933 года (ГАСО. Ф. 1425. Оп. 1. Д. 21. Л. 7).
23. Всего за 9 месяцев 1932 года Торгсин скупил золота на 17,148 млн рублей. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 66.
24. В общей сложности украинские конторы (Харьковская, Киевская, Днепропетровская, Одесская, Мариупольская и Винницкая) за 9 месяцев 1932 года скупили золота на 3,5 млн рублей, в том числе лома на 2,3 и чекана на 1,2 млн рублей. Украина обеспечила более пятой части скупки золота по стране за этот период. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 66.
25. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 66. Л. 98.
26. В 1932 году гражданские отрасли золотодобывающей промышленности намыли 36,3 т чистого золота. Гулаговский Дальстрой, который только становился на ноги, дал еще 0,5 т. Гражданская золотодобыча высчитана мной на основе следующих данных: добыча золота в 1932 году составила 129,1% от добычи 1930 года (28,1 т). РГАЭ. Ф. 8153. Оп. 1. Д. 53. Л. 16; Ф. 8154. Оп. 1. Д. 266. Л. 5. Данные по Дальстрою: Широков А. И. Дальстрой: Предыстория и первое десятилетие. Магадан. 2000.
С. 103, 130.
27. Из них 26 млн должно было быть покрыто скупкой лома, 22 млн - чеканом. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 66. Л. 190; Д. 92. Л. 171.
28. План скупки ценностей на 1933 год по остальным конторам: Восточная Сибирь - 3 млн; Западная Сибирь - 2,7 млн; Дальневосточная - 2,5 млн; Западная - 2,4 млн; Уральская, ЦЧО - по 2,3 млн; Нижегородская, Башкирская, Казахская - по 2 млн; Нижняя Волга - 1,8 млн; Северная, Татарская, Средняя Волга, Крым, Узбекская - по 1,5 млн; Туркменская -
1 млн; Якутия - 0,5 млн руб. РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 66. Л. 134,146.
Продолжение следует