я люблю тебя
Эвтаназия ЛЮБВИ..
Эвтаназия (от гр. eu - «хорошо» и thanatos - «смерть») - удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни.
В соответствии со ст. 45 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. эвтаназия запрещена. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет ее, несет уголовную ответственность.
Я беру лист бумаги формата А4. Открываю нижний ящик стола и вытаскиваю его из только что открытой пачки или вынимаю из принтера, а может, он уже давно лежит передо мной с нарисованной рожицей зеленого человечка, и надо только перевернуть его на другую сторону или вырвать из блокнота, из ежедневника, из школьной тетрадки - тогда он будет с неровными краями и в клеточку. Какая разница?
Я беру ручку, которая, конечно, не пишет. Я беру другую ручку или карандаш, или маркер черного или красного, или совершенно неважно какого цвета.
Я провожу линию от руки, сверху вниз, делю лист на две половинки. На одной я напишу все достоинства наших отношений, на другой - все недостатки. Например, я напишу: «Я люблю его». И напротив: «Но мы редко встречаемся».
Но когда встречаемся, я очень счастлива. - Зато потом мне становится еще хуже.
Я люблю болтать с ним по телефону. - Но теперь это бывает так редко.
Я люблю с ним работать. - Но теперь мы почти не работаем вместе.
Я сейчас прокурор, адвокат и судья в одном лице. Я должна зачитать обвинение, попытаться оправдать и вынести справедливый приговор - не для него, для себя. Я должна понять, имеет ли наша любовь право на существование, или лучше вывести ее сухим осенним утром во двор, испуганную, с заплетающимися ногами и черным мешком на голове. Поднять неожиданно тяжелый пистолет - он прилипает к пальцам и тянет вниз, мне очень сложно держать его в выпрямленной руке под углом 90 градусов, Господи, о чем я думаю? (Если лизнуть пистолет на таком морозе - прилипнет ли язык?) Вытянуть руку (почему она так дрожит?) и выстрелить в самый затылок (как громко). Посмотреть, как она упадет на колени, а потом завалится набок, моя несчастная любовь, на мешке седое пятно - примерзшее дыхание… Я не люблю тебя больше…
- Что вы скажете в свое оправдание?
- Я люблю его.
- Допустим. Но он не первый и не последний мужчина в вашей жизни.
- Но ни с кем еще мне не было так хорошо.
- Вы повторяете это каждый раз…
- Да, я знаю…
- С каждым новым мужчиной…
- Я знаю, но…
- Это естественно для любящего человека…
- Да, но он особенный.
- Чем же?
- Он не такой, как все.
- Какой «не такой»?
- Он идеальный.
- Тогда почему ты так несчастна?
После выстрела в небе взрываются фейерверки воронья. Они вспыхивают на белом фоне и разлетаются чернильными брызгами так громко, будто пистолет был заряжен не пулями, а вот этим концентрированным карканьем…
- Потому что существуют обстоятельства, которые не дают мне быть счастливой. Но он тут ни при чем.
- Ты оправдываешь его?
- Нет. Да. То есть… да. Я оправдываю его. Потому что люблю.
- Но он не первый и не последний…
- Но ни с кем еще…
Все идет по кругу. Из меня получается плохой адвокат. Почувствовав это, прокурор идет в наступление
Почему ты так несчастна с ним? Почему он не делает ничего для того, чтобы ты была счастлива? Почему вы не можете обойтись без ссор хотя бы один день? Почему ты провоцируешь эти ссоры? Может, ты не любишь его? Почему ты не уйдешь, если не любишь его? Почему он не уходит, если не любит тебя?
- Потому что он любит меня!
- Тогда почему ты несчастна?
- Потому что…
- Почему он не делает ничего для того, чтобы ты была счастлива?
- Потому что он не может.
- Значит, не любит.
О да. С этим не поспоришь. Мой прокурор точно знает: если кто-то что-то не делает для тебя - значит, он тебя не любит. Мой прокурор смеется над моими оправданиями. Слушая его смех, я понимаю, сколь нелепо они выглядят. Он не любит меня. Чего я жду?
И вот когда, казалось бы, сражение проиграно, у адвоката открывается второе дыхание.
- Сколько еще ты будешь прислушиваться к чужому мнению? Сравнивать свою любовь с любовью из голливудских мелодрам, книжек и снов? Ты ведь любишь его?
- Да.
- Ты веришь в то, что он любит тебя?
- Да.
- Ты веришь в то, что могут быть проблемы, которые человек не в силах разрешить «одним взмахом руки»?
- Конечно.
- Ты понимаешь, что любовь и твое представление о том, какая должна быть любовь, - это разные вещи и в погоне за «твоим представлением» ты можешь потерять настоящее чувство?
Я смотрю на своего прокурора. Он сдался, сжался и рыдает, забившись в угол.
- Понимаю.
Судья зачитывает оправдательный приговор. Я только что сохранила жизнь своей любви. Я разжала пальцы и выронила пистолет. Я подошла сзади и обняла ее за плечи. Я сняла этот дурацкий черный мешок с ее головы, уткнулась носом в любимый затылок и прошептала: я люблю тебя. И небо такое ясное, голубое, дурацкое, счастливое, у меня замерзли уши и пальцы, и надо отвести любовь в дом, накрыть пледом и сварить ей кофе. Но что-то мешает. Какая-то мелочь. Маленькая зудящая заноза. Что же это? Я люблю, я любима, но я… я несчастна.
Как же я устала от этих судов. Каждый день одно и то же. Я знаю наизусть все обвинения и оправдания, они повторяются с редкими изменениями. Взять бы все это и выкинуть из головы раз и навсегда (ха-ха!). У меня просто слишком много свободного времени - надо занять себя, занять свою голову чем-нибудь, кроме этой болтовни (чем, например?).
И вовсе я не несчастна. То есть я, конечно, несчастна, но это все потому, что мне просто нравится быть несчастной (да ну?). А он очень даже хороший и делает все, чтобы я была довольной (ты сама-то в это веришь?). Нет, ну серьезно! Он старается (ну-ну). Ну ладно. Он мог бы быть и повнимательнее. (А ты могла бы быть менее придирчивой.)
Я сижу на кухне, пью кофе в шесть часов вечера и разговариваю сама с собой. Я разговариваю и никак не могу договориться. Разве могу я договориться с кем-нибудь, пока не договорюсь сама с собой? Передо мной лежит лист бумаги формата А4. На нем написано: «Казнить нельзя помиловать». Мне надо поставить запятую в правильном месте. Или восклицательный знак.
Иногда любовь похожа на лежащего в коме. Он выглядит мертвым, он фактически мертвый, но раз в неделю шевелит большим пальцем левой ноги и улыбается. Он завис между жизнью и смертью - ни туда ни сюда. Он измотал всех до потери сознания: выхаживать его дальше нет никаких сил, а отключить систему жизнеобеспечения рука не поднимается. Он был самой красивой любовью твоей жизни или многолетним браком с тремя детьми, или последней надеждой на счастье - есть тысяча причин, почему ты пытаешься сохранить именно эту любовь, и тысяча причин, почему этого делать не стоит.
Это ведь так просто - убить одну любовь, чтобы потом завести другую. Да, она будет не такая, как эта, может быть, даже лучше, но почему же так тяжело?
Я прокручиваю в голове сцену убийства. Я уже почти решилась на это. Я просто перекрою кислород, и она умрет сама, во сне - не нужно никаких пистолетов. Кажется, я уже мечтаю об этом, поскорей бы все закончилось… И вдруг ей становится хуже. Ну куда уже хуже, Господи, и так еле дышит. И так страшно, и понимаешь, что весь мир перевернешь, лишь бы вернуть ее, пусть такую больную, полудохлую, капризную, - потому что без нее никак. И вовсе она не плохая, а очень даже хорошая, замечательная, любимая моя любовь. И все недостатки у нее любимые. И все шрамики, царапинки мои, родные.
Передо мной лежит лист, разделенный на две половинки. Слева все достоинства нашей любви, справа - все недостатки. Левый столбик значительно короче правого, и тогда я добавляю туда самые главные доводы. Вернее, один: «Я люблю его». Я повторяю это снова и снова, записывая одно под другим, пока не кончится страница. Тогда я порву ее на мелкие кусочки и выкину в окно. Какая разница, сколько недостатков у нашей любви, - главное, что она есть. (с)
Эвтаназия (от гр. eu - «хорошо» и thanatos - «смерть») - удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни.
В соответствии со ст. 45 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. эвтаназия запрещена. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет ее, несет уголовную ответственность.
Я беру лист бумаги формата А4. Открываю нижний ящик стола и вытаскиваю его из только что открытой пачки или вынимаю из принтера, а может, он уже давно лежит передо мной с нарисованной рожицей зеленого человечка, и надо только перевернуть его на другую сторону или вырвать из блокнота, из ежедневника, из школьной тетрадки - тогда он будет с неровными краями и в клеточку. Какая разница?
Я беру ручку, которая, конечно, не пишет. Я беру другую ручку или карандаш, или маркер черного или красного, или совершенно неважно какого цвета.
Я провожу линию от руки, сверху вниз, делю лист на две половинки. На одной я напишу все достоинства наших отношений, на другой - все недостатки. Например, я напишу: «Я люблю его». И напротив: «Но мы редко встречаемся».
Но когда встречаемся, я очень счастлива. - Зато потом мне становится еще хуже.
Я люблю болтать с ним по телефону. - Но теперь это бывает так редко.
Я люблю с ним работать. - Но теперь мы почти не работаем вместе.
Я сейчас прокурор, адвокат и судья в одном лице. Я должна зачитать обвинение, попытаться оправдать и вынести справедливый приговор - не для него, для себя. Я должна понять, имеет ли наша любовь право на существование, или лучше вывести ее сухим осенним утром во двор, испуганную, с заплетающимися ногами и черным мешком на голове. Поднять неожиданно тяжелый пистолет - он прилипает к пальцам и тянет вниз, мне очень сложно держать его в выпрямленной руке под углом 90 градусов, Господи, о чем я думаю? (Если лизнуть пистолет на таком морозе - прилипнет ли язык?) Вытянуть руку (почему она так дрожит?) и выстрелить в самый затылок (как громко). Посмотреть, как она упадет на колени, а потом завалится набок, моя несчастная любовь, на мешке седое пятно - примерзшее дыхание… Я не люблю тебя больше…
- Что вы скажете в свое оправдание?
- Я люблю его.
- Допустим. Но он не первый и не последний мужчина в вашей жизни.
- Но ни с кем еще мне не было так хорошо.
- Вы повторяете это каждый раз…
- Да, я знаю…
- С каждым новым мужчиной…
- Я знаю, но…
- Это естественно для любящего человека…
- Да, но он особенный.
- Чем же?
- Он не такой, как все.
- Какой «не такой»?
- Он идеальный.
- Тогда почему ты так несчастна?
После выстрела в небе взрываются фейерверки воронья. Они вспыхивают на белом фоне и разлетаются чернильными брызгами так громко, будто пистолет был заряжен не пулями, а вот этим концентрированным карканьем…
- Потому что существуют обстоятельства, которые не дают мне быть счастливой. Но он тут ни при чем.
- Ты оправдываешь его?
- Нет. Да. То есть… да. Я оправдываю его. Потому что люблю.
- Но он не первый и не последний…
- Но ни с кем еще…
Все идет по кругу. Из меня получается плохой адвокат. Почувствовав это, прокурор идет в наступление
Почему ты так несчастна с ним? Почему он не делает ничего для того, чтобы ты была счастлива? Почему вы не можете обойтись без ссор хотя бы один день? Почему ты провоцируешь эти ссоры? Может, ты не любишь его? Почему ты не уйдешь, если не любишь его? Почему он не уходит, если не любит тебя?
- Потому что он любит меня!
- Тогда почему ты несчастна?
- Потому что…
- Почему он не делает ничего для того, чтобы ты была счастлива?
- Потому что он не может.
- Значит, не любит.
О да. С этим не поспоришь. Мой прокурор точно знает: если кто-то что-то не делает для тебя - значит, он тебя не любит. Мой прокурор смеется над моими оправданиями. Слушая его смех, я понимаю, сколь нелепо они выглядят. Он не любит меня. Чего я жду?
И вот когда, казалось бы, сражение проиграно, у адвоката открывается второе дыхание.
- Сколько еще ты будешь прислушиваться к чужому мнению? Сравнивать свою любовь с любовью из голливудских мелодрам, книжек и снов? Ты ведь любишь его?
- Да.
- Ты веришь в то, что он любит тебя?
- Да.
- Ты веришь в то, что могут быть проблемы, которые человек не в силах разрешить «одним взмахом руки»?
- Конечно.
- Ты понимаешь, что любовь и твое представление о том, какая должна быть любовь, - это разные вещи и в погоне за «твоим представлением» ты можешь потерять настоящее чувство?
Я смотрю на своего прокурора. Он сдался, сжался и рыдает, забившись в угол.
- Понимаю.
Судья зачитывает оправдательный приговор. Я только что сохранила жизнь своей любви. Я разжала пальцы и выронила пистолет. Я подошла сзади и обняла ее за плечи. Я сняла этот дурацкий черный мешок с ее головы, уткнулась носом в любимый затылок и прошептала: я люблю тебя. И небо такое ясное, голубое, дурацкое, счастливое, у меня замерзли уши и пальцы, и надо отвести любовь в дом, накрыть пледом и сварить ей кофе. Но что-то мешает. Какая-то мелочь. Маленькая зудящая заноза. Что же это? Я люблю, я любима, но я… я несчастна.
Как же я устала от этих судов. Каждый день одно и то же. Я знаю наизусть все обвинения и оправдания, они повторяются с редкими изменениями. Взять бы все это и выкинуть из головы раз и навсегда (ха-ха!). У меня просто слишком много свободного времени - надо занять себя, занять свою голову чем-нибудь, кроме этой болтовни (чем, например?).
И вовсе я не несчастна. То есть я, конечно, несчастна, но это все потому, что мне просто нравится быть несчастной (да ну?). А он очень даже хороший и делает все, чтобы я была довольной (ты сама-то в это веришь?). Нет, ну серьезно! Он старается (ну-ну). Ну ладно. Он мог бы быть и повнимательнее. (А ты могла бы быть менее придирчивой.)
Я сижу на кухне, пью кофе в шесть часов вечера и разговариваю сама с собой. Я разговариваю и никак не могу договориться. Разве могу я договориться с кем-нибудь, пока не договорюсь сама с собой? Передо мной лежит лист бумаги формата А4. На нем написано: «Казнить нельзя помиловать». Мне надо поставить запятую в правильном месте. Или восклицательный знак.
Иногда любовь похожа на лежащего в коме. Он выглядит мертвым, он фактически мертвый, но раз в неделю шевелит большим пальцем левой ноги и улыбается. Он завис между жизнью и смертью - ни туда ни сюда. Он измотал всех до потери сознания: выхаживать его дальше нет никаких сил, а отключить систему жизнеобеспечения рука не поднимается. Он был самой красивой любовью твоей жизни или многолетним браком с тремя детьми, или последней надеждой на счастье - есть тысяча причин, почему ты пытаешься сохранить именно эту любовь, и тысяча причин, почему этого делать не стоит.
Это ведь так просто - убить одну любовь, чтобы потом завести другую. Да, она будет не такая, как эта, может быть, даже лучше, но почему же так тяжело?
Я прокручиваю в голове сцену убийства. Я уже почти решилась на это. Я просто перекрою кислород, и она умрет сама, во сне - не нужно никаких пистолетов. Кажется, я уже мечтаю об этом, поскорей бы все закончилось… И вдруг ей становится хуже. Ну куда уже хуже, Господи, и так еле дышит. И так страшно, и понимаешь, что весь мир перевернешь, лишь бы вернуть ее, пусть такую больную, полудохлую, капризную, - потому что без нее никак. И вовсе она не плохая, а очень даже хорошая, замечательная, любимая моя любовь. И все недостатки у нее любимые. И все шрамики, царапинки мои, родные.
Передо мной лежит лист, разделенный на две половинки. Слева все достоинства нашей любви, справа - все недостатки. Левый столбик значительно короче правого, и тогда я добавляю туда самые главные доводы. Вернее, один: «Я люблю его». Я повторяю это снова и снова, записывая одно под другим, пока не кончится страница. Тогда я порву ее на мелкие кусочки и выкину в окно. Какая разница, сколько недостатков у нашей любви, - главное, что она есть. (с)