Автобиографическое и эволюционно-хирургическое.
У меня есть знакомый врач-стоматолог-терапевт по фамилии, допустим, Пивоваров.Из тех, кто и швец, и жнец, и вообще п...здец. Так вот, Пивоваров как-то попросился ко мне на операцию - посмотреть. Я никому никогда не отказываю (только если пациент против), поэтому в течение 30 минут доктор с интересом смотрел, как мы делали синуслифтинг и ставили несколько имплантов. После я спросил, что он думает по поводу операции, и услышал неожиданный ответ: "Не думал, что это так просто! Надо тоже начать импланты ставить. Ну а чо? Зубы ж удаляю"....
О_о.
В 1997 году я поступил в Башкирский Государственный Медицинский университет. Первые две недели у нас была не учеба, а т. н. "производственная практика", использование студентов в качестве дармовой рабочей силы. Мои будущие однокурсники и я приводили в порядок аудитории и кабинеты, готовили их к новому учебному году.
Эту самую производственную практику я проходил на кафедре ортопедической стоматологии. Мне досталась относительно интеллектуальная работа - сортировать, ремонтировать и подкрашивать многочисленные наглядные пособия и плакаты, использующиеся на лекциях. Ну, я не только их разглядывал, но и внимательно изучал - было очень интересно.
К концу производственной практики я считал себя гуру ортопедической стоматологии - мол, только дайте мне беззубого пациента, я его щщщщас махом запротезирую! Ведь я уже все знаю!
В начале третьего курса я пришел в хирургию. Точнее, в хирургическое отделение республиканской больницы. Подошел к заведующему отделением и сказал: "Хочу быть хирургом. Возьмите меня на операцию!". Он не отказал. Приставил ко мне доктора, который потом многому меня научил - от обработки рук до умения быстро и аккуратно вязать узлы и накладывать швы.
Помню первые операции, на которых мне пришлось ассистировать как раз в тот период. Я держал вверенные мне крючки, видел только кровавое мессиво и ничего не понимал. Через некоторое время я начал различать органы и ткани, понимать последовательность действий хирурга. Я усиленно тренировался на арбузах на курицах накладывать швы, читал книжки, практически жил на кафедре оперативной хирургии (хотя предмет начинался лишь на четвертом курсе). Ну и, ассистировал на операциях - от проктологии до нейрохирургии. Постепенно приходило понимание того, что такое хирургия. Большая хирургия.
К концу третьего курса мне казалось, что некоторые из полостных операций я смогу провести сам. Доктора мне доверяли: я приходил в операционную заранее, первым мылся, приступал к обработке операционного поля. Я уже не просто держал крючки, но и выполнял нехитрые манипуляции - проводил дренажи и катетеры, наклыдывал швы на кожу и подкожку. Помню, как резал руки шовным, пытаясь под контролем врача правильно зашить апоневроз - при малейшей ошибке у пациента могла образоваться грыжа со всеми вытекающими последствиями. Я четко знал последовательность действий, хорошо видел и чувствовал себя действительно ценным помощником, а не просто статистом с крючками вместо рук.
И вот, к середине четвертого курса я услышал от дежурного доктора: "Ну что, Станислав. Пришло время оперировать твой первый аппендицит!" Хотя я видел эту операцию сотню раз, всегда стоял первым ассистентом (при необходимости, крючки держали только что пришедшие в хирургию интерны и клинорды), знал аппендектомию досконально и со всеми нюансами, меня охватила паника. То была самая сложная операция в моей жизни, и после нее я выхаживал пациентку аки родную мать - все боялся, не напортачил ли чего. Но все обошлось.
После этого было много других, не менее интересных почти самостоятельных операций. "Почти" - потому что я все-таки был студентом и всегда работал под контролем опытного хирурга. Доктора говорили: "Он далеко пойдет!" и доверяли мне что-то несложное - дошить операционную рану, поставить и провести дренажи, сделать торакоцентез или лапароцентез. Мне это нравилось и я считал себя офигеть каким крутым хирургом.
Тогда же, на четвертом курсе произошло одно печальное и важное событие. От инфаркта скончался один известный хирург, и его родственники посчитали нужным передать всю его медицинскую библиотеку мне. В результате, я стал обладателем огромного количества книг по хирургии. Ни у кого больше такой гигантской библиотеки не было - если еще учесть, что собственных медицинских книг у меня тоже было немало.
Помню, тогда меня удивил американский переводной учебник по клинической хирургии. В нем не было картинок, не было инструкций и описаний каких-то операций. Он почти полностью состоял из таблиц и графиков и посвящался послеоперационному ведению пациентов. Тогда это было удивительно, а сейчас я понимаю, что выхаживание пациентов - это самое сложное, что есть во всей хирургии.
В конце четвертого курса руководство больницы и кафедра общей хирургии ходатайствовали о моем переводе со стоматологического на лечебный факультет. Говорили, что из меня получится хороший хирург и что негоже отдавать такие мозги и руки стоматологии. Ходатайствовали, но неудачно - я остался на стоматологическом факультете.
А какая есть хирургия в стоматологии? Челюстно-лицевая! Совершенно аналогичным образом я пришел в челюстно-лицевое хирургическое отделение городской больницы. Сначала - полулегально, поскольку заведующий был категорически против любых посторонних в отделении. Потом он все-таки меня запалил и выгнал. А со временем понял, что выгонять меня бесполезно - и отстал. На некоторое время.
Надо отметить, что мануальные навыки, полученные в республиканской больнице, очень пригодились. Я уже умел делать основные хирургические манипуляции - начиная от разрезов, заканчивая наложением швов, поэтому выгодно смотрелся на фоне прибывающих интернов и клинических ординаторов.
Тогда я думал, что хирургия - это руки. Поэтому тренировал руки. Во многом мои знаменитые удаления-зубов-мудрости-за-15-минут или синуслифтинг-за-20 минут - следствие тех тренировок. А вот сейчас я твердо убежден, что хирургия - это мозги. И именно мозгов мне тогда оооочень не хватало.
В блоге я нередко поднимаю тему медицинского образования. Дескать, лекции неинтересные, халаты носить заставляют. Но самое страшное, - и это я понял именно тогда, - это оторванность нашего медицинского образования от реальности и требований современности. Лекции часто читают теоретики, которым пациента-то доверить страшно. Таким образом, самообразование - это основа, необходимая учебная база для врача. Невозможно стать хорошим врачом, просто закончив курс медвуза, не выходя за его пределы.
В течение пятого курса я практически жил в отделении челюстно-лицевой хирургии. Было и плохое, и хорошее. Иногда хвалили, иногда получал таких люлей, что хотелось все бросить и пойти работать в "Евросеть". Тем не менее, в конце пятого курса заведующий отделением САМ предложил мне остаться на интернатуру в ЧЛХ-отделении. Это был нонсенс, он давно никому такого не предлагал.
Остался. Почти вся интернатура прошла в приемном покое больницы. Заведующий определил круг навыков и знаний, которыми я обязан был овладеть - в результате, мне удалось поработать и в онкоцентре, и в ЛОР-отделении, и в нейрохирургии. Гонял он меня нещадно, выговоры получал регулярно - в общем, было не так все прекрасно, как можно было бы подумать.
Вот так прошла моя студенческая жизнь. И я безмерно благодарен всем тем, кто принимал самое активное участие в моем образовании. Эти люди навсегда останутся в моей памяти. Я счастлив быть их учеником.
* * *
Собственно, к чему я развел такую лирику.
Для того, чтобы сделать свою первую операцию аппендэктомии (и то, под контролем доктора) - мне пришлось отстоять на нескольких сотнях подобных операций, пройти путь от простого держателя крючков до полноценного ассистента, год жить на кафедре топографической анатомии и оперативной хирургии, прочитать не один десяток книг и монографий. Все, что выглядит просто и легко - на самом деле имеет очень сложную подоплеку, за этим стоят годы учебы и практики. Именно поэтому удаление зуба мудрости или ретенционной кисты занимает 10-15 минут и не превращается в двухчасовую пытку с последствиями.
Ну а Пивоваров.... 90% российских имплантологов - вот такие пивоваровы. Увидели, услышали и решили повторить. Без понимания сути и сложности этого процесса. С таким же успехом я мог начать протезирование, просто насмотревшись плакатов на производственной практике.
Успехов вам! Не будьте пивоваровыми.
О_о.
В 1997 году я поступил в Башкирский Государственный Медицинский университет. Первые две недели у нас была не учеба, а т. н. "производственная практика", использование студентов в качестве дармовой рабочей силы. Мои будущие однокурсники и я приводили в порядок аудитории и кабинеты, готовили их к новому учебному году.
Эту самую производственную практику я проходил на кафедре ортопедической стоматологии. Мне досталась относительно интеллектуальная работа - сортировать, ремонтировать и подкрашивать многочисленные наглядные пособия и плакаты, использующиеся на лекциях. Ну, я не только их разглядывал, но и внимательно изучал - было очень интересно.
К концу производственной практики я считал себя гуру ортопедической стоматологии - мол, только дайте мне беззубого пациента, я его щщщщас махом запротезирую! Ведь я уже все знаю!
В начале третьего курса я пришел в хирургию. Точнее, в хирургическое отделение республиканской больницы. Подошел к заведующему отделением и сказал: "Хочу быть хирургом. Возьмите меня на операцию!". Он не отказал. Приставил ко мне доктора, который потом многому меня научил - от обработки рук до умения быстро и аккуратно вязать узлы и накладывать швы.
Помню первые операции, на которых мне пришлось ассистировать как раз в тот период. Я держал вверенные мне крючки, видел только кровавое мессиво и ничего не понимал. Через некоторое время я начал различать органы и ткани, понимать последовательность действий хирурга. Я усиленно тренировался на арбузах на курицах накладывать швы, читал книжки, практически жил на кафедре оперативной хирургии (хотя предмет начинался лишь на четвертом курсе). Ну и, ассистировал на операциях - от проктологии до нейрохирургии. Постепенно приходило понимание того, что такое хирургия. Большая хирургия.
К концу третьего курса мне казалось, что некоторые из полостных операций я смогу провести сам. Доктора мне доверяли: я приходил в операционную заранее, первым мылся, приступал к обработке операционного поля. Я уже не просто держал крючки, но и выполнял нехитрые манипуляции - проводил дренажи и катетеры, наклыдывал швы на кожу и подкожку. Помню, как резал руки шовным, пытаясь под контролем врача правильно зашить апоневроз - при малейшей ошибке у пациента могла образоваться грыжа со всеми вытекающими последствиями. Я четко знал последовательность действий, хорошо видел и чувствовал себя действительно ценным помощником, а не просто статистом с крючками вместо рук.
И вот, к середине четвертого курса я услышал от дежурного доктора: "Ну что, Станислав. Пришло время оперировать твой первый аппендицит!" Хотя я видел эту операцию сотню раз, всегда стоял первым ассистентом (при необходимости, крючки держали только что пришедшие в хирургию интерны и клинорды), знал аппендектомию досконально и со всеми нюансами, меня охватила паника. То была самая сложная операция в моей жизни, и после нее я выхаживал пациентку аки родную мать - все боялся, не напортачил ли чего. Но все обошлось.
После этого было много других, не менее интересных почти самостоятельных операций. "Почти" - потому что я все-таки был студентом и всегда работал под контролем опытного хирурга. Доктора говорили: "Он далеко пойдет!" и доверяли мне что-то несложное - дошить операционную рану, поставить и провести дренажи, сделать торакоцентез или лапароцентез. Мне это нравилось и я считал себя офигеть каким крутым хирургом.
Тогда же, на четвертом курсе произошло одно печальное и важное событие. От инфаркта скончался один известный хирург, и его родственники посчитали нужным передать всю его медицинскую библиотеку мне. В результате, я стал обладателем огромного количества книг по хирургии. Ни у кого больше такой гигантской библиотеки не было - если еще учесть, что собственных медицинских книг у меня тоже было немало.
Помню, тогда меня удивил американский переводной учебник по клинической хирургии. В нем не было картинок, не было инструкций и описаний каких-то операций. Он почти полностью состоял из таблиц и графиков и посвящался послеоперационному ведению пациентов. Тогда это было удивительно, а сейчас я понимаю, что выхаживание пациентов - это самое сложное, что есть во всей хирургии.
В конце четвертого курса руководство больницы и кафедра общей хирургии ходатайствовали о моем переводе со стоматологического на лечебный факультет. Говорили, что из меня получится хороший хирург и что негоже отдавать такие мозги и руки стоматологии. Ходатайствовали, но неудачно - я остался на стоматологическом факультете.
А какая есть хирургия в стоматологии? Челюстно-лицевая! Совершенно аналогичным образом я пришел в челюстно-лицевое хирургическое отделение городской больницы. Сначала - полулегально, поскольку заведующий был категорически против любых посторонних в отделении. Потом он все-таки меня запалил и выгнал. А со временем понял, что выгонять меня бесполезно - и отстал. На некоторое время.
Надо отметить, что мануальные навыки, полученные в республиканской больнице, очень пригодились. Я уже умел делать основные хирургические манипуляции - начиная от разрезов, заканчивая наложением швов, поэтому выгодно смотрелся на фоне прибывающих интернов и клинических ординаторов.
Тогда я думал, что хирургия - это руки. Поэтому тренировал руки. Во многом мои знаменитые удаления-зубов-мудрости-за-15-минут или синуслифтинг-за-20 минут - следствие тех тренировок. А вот сейчас я твердо убежден, что хирургия - это мозги. И именно мозгов мне тогда оооочень не хватало.
В блоге я нередко поднимаю тему медицинского образования. Дескать, лекции неинтересные, халаты носить заставляют. Но самое страшное, - и это я понял именно тогда, - это оторванность нашего медицинского образования от реальности и требований современности. Лекции часто читают теоретики, которым пациента-то доверить страшно. Таким образом, самообразование - это основа, необходимая учебная база для врача. Невозможно стать хорошим врачом, просто закончив курс медвуза, не выходя за его пределы.
В течение пятого курса я практически жил в отделении челюстно-лицевой хирургии. Было и плохое, и хорошее. Иногда хвалили, иногда получал таких люлей, что хотелось все бросить и пойти работать в "Евросеть". Тем не менее, в конце пятого курса заведующий отделением САМ предложил мне остаться на интернатуру в ЧЛХ-отделении. Это был нонсенс, он давно никому такого не предлагал.
Остался. Почти вся интернатура прошла в приемном покое больницы. Заведующий определил круг навыков и знаний, которыми я обязан был овладеть - в результате, мне удалось поработать и в онкоцентре, и в ЛОР-отделении, и в нейрохирургии. Гонял он меня нещадно, выговоры получал регулярно - в общем, было не так все прекрасно, как можно было бы подумать.
Вот так прошла моя студенческая жизнь. И я безмерно благодарен всем тем, кто принимал самое активное участие в моем образовании. Эти люди навсегда останутся в моей памяти. Я счастлив быть их учеником.
* * *
Собственно, к чему я развел такую лирику.
Для того, чтобы сделать свою первую операцию аппендэктомии (и то, под контролем доктора) - мне пришлось отстоять на нескольких сотнях подобных операций, пройти путь от простого держателя крючков до полноценного ассистента, год жить на кафедре топографической анатомии и оперативной хирургии, прочитать не один десяток книг и монографий. Все, что выглядит просто и легко - на самом деле имеет очень сложную подоплеку, за этим стоят годы учебы и практики. Именно поэтому удаление зуба мудрости или ретенционной кисты занимает 10-15 минут и не превращается в двухчасовую пытку с последствиями.
Ну а Пивоваров.... 90% российских имплантологов - вот такие пивоваровы. Увидели, услышали и решили повторить. Без понимания сути и сложности этого процесса. С таким же успехом я мог начать протезирование, просто насмотревшись плакатов на производственной практике.
Успехов вам! Не будьте пивоваровыми.