Жизнь наперекосяк
Когда Сережа был маленький, то однажды попал в число счастливцев, которые во время первомайской демонстрации бежали на трибуну Мавзолея, вручали лидерам страны цветы и повязывали им пионерские галстуки. Ему достался всего-навсего Булганин. А вот девочке, которая была уж ничем не лучше его, - сам Сталин.
Тут вот что интересно. Если, например, все получилось иначе. Кто-то бы сказал:
- Хочешь, я тебя проведу, постоишь рядом со Сталиным?
И провел бы, и Сережа постоял рядом. Как он был бы счастлив! А ведь, собственно говоря, так и произошло. Но получилось как-то странно - и Сталина увидел, а вместо радости обида.
И обида эта грызла его всю жизнь. Во всяком случае, и сорок лет спустя. Выпив, он принимался рассказывать: как бежали по ступенькам, как он хотел свои цветы отдать не кому-то другому, а Сталину, Сталину! Но ему велели строго-настрого: Булганин! А этой, понимаешь, шмакодявке - так пожалуйста, Сталин.
- Ты пойми, - говорил он мне, - я ведь не против Булганина, хороший дядька был, зря его Никита снял. Но то Булганин, а то Сталин. Пойми ты!
- Да понял я, Сереж, понял, успокойся, - отвечал я, - давай лучше за здоровье! И потом, Булганин тоже неплохо.
- Да что ты в этом понимаешь! Молокосос, тебе в пятьдесят втором сколько было?
- Два года.
- Два года! - презрительно передразнивал он меня. - А тоже, рассуждать берешься. Может, у меня вся жизнь от этого не так сложилась! Может, я поэтому и пью! А ты… неплохо… думай, чего говоришь. Ладно, давай!
Мы чокались, выпивали, разговор перескакивал на другие темы. Но в следующий раз все повторялось.