(no subject)
Там все небо полно луной, луна полна весной, беременна чьей-то внезапной весенней любовью. Невозможная большая луна, совершенно невозможная. Я на растущей луне беспокойна, нервна, плаксива и капризна, все мне не так, все не то, вздрагиваю от резких звуков, подпрыгиваю, как кошка.
А на полную луну я всевластна, сердце стучит, голова кружится, я слышу все запахи (это мешает, потому что не все запахи - амброзия) -вот все запахи и звуки - как вздыхают рыбы в соседнем пруду подо льдом и пахнут серебряной чешуей, как пахнет кора липы под окном, мокрая, черная, как тает снег, даже запах краски на потолке - слышу, хотя краске той скоро четыре года.
Луна большая, как когда-то мое сердце - и сияет как новая монетка (ну да, да, так уже говорили, но ведь правда - как новая монетка) . Небо чистое, видно ее хорошо.
И я дурная. В эти две-три ночи совершенно невозможно спать. В эти два-три дня невозможно работать., заниматься делами, говорить со скучными визитерами. Эти ночи полной луны созданы только для любви, воровства, разнузданных глупостей и гибельных побед. А любить некого , воровать нечего, глупости уже все сделаны, все гибельные победы одержаны.
В эти две-три ночи меня можно брать голыми руками и мять как глину, лить как воду, плавить, как серебро. Я никогда никогда никогда не говорила этого тому, кто был на это способен, вам говорю, но вам же незачем.
Что делать Донне Анне, когда Командор не убит на дуэли, а платит свой ипотечный кредит или радуется очередному повышению на своей никчемной службе, а вместо Дона Гуана - начинающий трусливый пикапер?
Только пить. Так я не пью.
Поэтому бешусь, смотрю на луну, пишу паршивые стихи и наживаю на delete.
А на полную луну я всевластна, сердце стучит, голова кружится, я слышу все запахи (это мешает, потому что не все запахи - амброзия) -вот все запахи и звуки - как вздыхают рыбы в соседнем пруду подо льдом и пахнут серебряной чешуей, как пахнет кора липы под окном, мокрая, черная, как тает снег, даже запах краски на потолке - слышу, хотя краске той скоро четыре года.
Луна большая, как когда-то мое сердце - и сияет как новая монетка (ну да, да, так уже говорили, но ведь правда - как новая монетка) . Небо чистое, видно ее хорошо.
И я дурная. В эти две-три ночи совершенно невозможно спать. В эти два-три дня невозможно работать., заниматься делами, говорить со скучными визитерами. Эти ночи полной луны созданы только для любви, воровства, разнузданных глупостей и гибельных побед. А любить некого , воровать нечего, глупости уже все сделаны, все гибельные победы одержаны.
В эти две-три ночи меня можно брать голыми руками и мять как глину, лить как воду, плавить, как серебро. Я никогда никогда никогда не говорила этого тому, кто был на это способен, вам говорю, но вам же незачем.
Что делать Донне Анне, когда Командор не убит на дуэли, а платит свой ипотечный кредит или радуется очередному повышению на своей никчемной службе, а вместо Дона Гуана - начинающий трусливый пикапер?
Только пить. Так я не пью.
Поэтому бешусь, смотрю на луну, пишу паршивые стихи и наживаю на delete.