и последние становятся первыми, и первые вторыми.такая гимнастика на развитие гибкости
В России, говорил один из моих мудрых преподавателей, всего два начальника, которых признает народ - это генерал и профессор.
Я тогда, по юности, думала, что это преувеличение, потом поняла - так и есть. Генерал и Профессор (причем последний - с некоторым снисхождением, первый же - от души). То есть, скажем так, воплощения Силы и Ума.
Но, видимо, в последнее время что-то изменилось в русском народе (ни Ума, ни Силы ему не надо, что ли). Последние первые лица страны (хорошо сказала, да, и последние стали первыми, в общем) - они дотянули только до полковников, причем один полковник КГБ, а второй - вообще запаса (так вот сказала мне википедия).
Вот предпоследний тут на днях высказался, что
не исключает, что снова будет выдвигаться в первые лица, мол. (мало ему вторым, так вот в первые снова потянуло)
И я подумала про него (отмахиваясь от настырно лезущих мне в голову слов котлетка, сабелька и … ну да, жалкий и зарыдал, а куда денешься), глядя в телевизор. Ну вот как, как, почему эта большая, огромная страна, с такой сложной и кровавой историей, с таким извилистым путем, с таким норовом, с такими глубинами и взлетами - почему она один раз досталась, и еще того гляди достанется в управление в эти пухлые и слабые руки?
Петербург, как известно, город маленький, поинтересоваться человеком несложно, никакое самое маленькое шило в нашем каменном мешке не утаишь - люди добрые, что застали его в качестве преподавателя в СПбГУ, говорили, что человек он был беззлобный, лояльный, как преподаватель мягкий, на экзаменах не злобствовал, списать, если что, давал, смотрел в сторону, и даже к шуткам над собой относился с пониманием, терпел обидное, но не самое ужасное прозвище студентов (не скажу, какое, чего человека обижать лишний-то раз).
И вполне подходил для такой вот работы, не звезда, но жить с таким можно. На кафедре, наверное, любили бы, симпатичные студентки вили бы из него веревки насчет зачетов, смущая и дразня…У нас тоже на кафедре такие были, мягкие беззлобные преподаватели, из некоторых в итоге получились такие беззлобные нестрашные профессора-зайки. Которых никто не боялся, но и не особо любил. Говорю же - мягкие слишком.
А может, и любили бы - говорю же - беззлобный.
И вот жил себе человек в костюме по размеру, расстилалась перед ним не слишком великая, но такая аккуратненькая дорога в деканы. Например.
А потом - ррраз - и наверху, да еще и на самом.
Т.е. вот такой мягкий беззлобный по натуре человек с пухлыми щечками и лицом -сердечком - бац - и глава огромной, огромной страны.
Почему? Зачем? Как?
Не постигаю. Не справлялся - было видно. Не по размеру. Не по таланту. Не по наглости даже. Просто вот - старший товарищ, что побойчее (не намного, нет, он тоже неуверенный, но он хоть спортсмен, у спортсменов - амбиции и упорство), чтобы соблюсти какие-то правила приличия (ну юристы-цивилисты же) - место оставил.
А все (вот что изумительно!) и согласились. Ладно там олигархи - им, наверное, удобно ж было, ну посидит человек, пусть. От них не убудет. Но страна-то! Ведь уверена, что там и реальные цифры голосований все равно делали его президентом! (про кафкианские нереальные что и говорить).
И смотреть на это все было и смешно и жалко. Человек не на своем месте совсем. Совсем. И эти смешные, мягкие попытки то изменить время , то имя…
Нет, я понимаю, что надо же ему было что-то делать четыре года, не все же плакать от унижения… Но не понимаю тех, кто всерьез возлагал на него какие-то надежды либерально-демократического толка - а я таких видела. Всерьез возлагали и думали, что он там кому-то подмигивает (ах, все эти византийские тайны и церемонии), какие-то намеки намекает…
Нет, нет, этот персонаж - фигура одновременно комическая и трагическая. Про него надо пьесу написать бы, да кому до него дело, до такого. Мягкого. Безвольного. Очень терпеливого. Маленького человека. Не генерала, нет. Полковника запаса. Не профессора. Кандидата юридических наук.
Отправьте его руководить кафедрой. Ну деканатом, ладно. Но куда опять - в президенты-то!
Не надо!
И это я даже стараюсь не думать, какой он премьер.
